Вопрос был задан столь провокационным тоном, что кого-то вновь чуть удар не хватил!
- Да, держите его, лучше! - прорычал кто-то. - Вырывается ведь!
- Здоровый больно! - донеслось в ответ, словно в оправдание. - Такого разве удержишь?!
- Так вот..., - ухмыльнулся профессор, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть покрасневшее лицо своего извечного оппонента. - Без подобного общения, пусть даже виртуального, разум будет вынужден сам для себя вырабатывать жизнеутверждающие безусловные установки, то есть некие правила своей жизни! Вот прошу, уважаемое сообщество, обратить свое внимание на схемку, которую я вам приготовил.
В воздухе возникла огромная голограмма, наполненная значительным числом каких-то знаков, пиктограмм, стрелок, кружочков и иных обозначений.
- Для некоторых коллег, которые страдают ограниченностью научного кругозора и фантазии, я поясню, что здесь изображено, - ехидным голосом начал Загиад Амвросиевич. - Здесь изображены те связи, которые жизненно необходимы разуму для его гармоничного развития...
В первых рядах кто-то продолжал хрипеть. Время от времени оттуда же доносилось какое-то глухое хлопанье.
- Далее, - профессор вновь взялся за микрофон. - Добавим еще один штрих к нашей картине! Пусть у разума будет неограниченный доступ к фактической информации. Как в таких условиях он будет развиваться? - он, по-видимому, хотел добавить что-то обидное, но, увидев лицо оппонента, сдержался. - Уверен, что это будет крайне хаотичный процесс!
Он взмахнул рукой и разноцветная диаграмма исчезла. На ее месте появилась новая схема, которая, судя по ровным рядках цифр, отображала результаты каких-то опытов.
- Нами были проведены ряд экспериментов. Смею заметить, удивительных экспериментов, ни чета тем, которые осуществляются некоторыми, - укоризненный взгляд в сторону недовольного булькания. - Результаты оказались очень необычными! Существо с зачатками разума в условиях изоляции и доступа к информации демонстрировало крайне противоречивое развитие... Хаос наблюдался практически во всем — в поведении, в реакциях на внешние и внутренние раздражители и т. д. Вы понимаете к чему я клоню?
- Бред! - наконец-то, человек с первого ряда, оказавшийся доктором Раапе, смог освободиться. - Все это самый настоящий бред! Что это за разум такой, который развивается в естественной изоляции? Чушь! Разум сам по себе не возникает и чисто физически требует... Да, отпустите меня! Прочь! Пошли прочь!
Некоторые повскакивали с мест, чтобы насладиться этим бесплатным спектаклем.
- Ну, вот и хорошо! Пока наш уважаемый доктор нашел достойных собеседников, мы с вами продолжим, - удовлетворенно хмыкнул профессор. - В таким, я повторяю гипотетических условиях, разум всякий раз принимает очередной поток информации за окончательный и объективный, а все предыдущее за устаревшее и неправильное! Он раз за разом меняет вектор своего развития! Понимаете, уважаемые коллеги?! Вот в чем истоки хаоса в его развитии... Существо в таких условиях не способно самостоятельно выработать для себя некие устойчивые рамки поведения. Всякая новая информация, которая так или иначе касается его, может спровоцировать его на совершенно иное, подчас и противоположное поведение!
- Да, профессор, сегодня вы превзошли сами себя! - доктор Раапе подбежал к трибуне и попытался вырвать у первого микрофон. - Подобный бред я не слышал даже из уст зеленых первокурсников!
52
Рука в телячьей перчатке небрежно коснулась плеча водителя. Знак был истолкован верно — штабной «Хорьх», проехав пару метров, застыл. Следом, соблюдая дистанцию, приткнулся грузовик, из которого посыпалось с десяток солдат.
Майор Вилли фон Либентштейн некоторое время раздумывал, а что это его толкнуло остановить машину. Возле окон уже маячил лейтенант из приданного сопровождения, всем своим видом выражая недоумение по поводу незапланированной остановки. «Действительно, что это я? - лениво подумалось ему. - Ехали и ехали бы себе дальше...». Его рука потянулась было к водителю, но остановилась на полпути. Майор был суеверен и привык полагаться на свои ощущения.
- Если я остановился, значит само провидение меня заставило сделать это, - пробормотал он, хватаясь за ручку двери. - Да, и пара поразмять ноги! Вперед!
Увидев выходящее начальство, незнакомый офицер скомандовал что-то солдатам и те рассредоточились. Передовое охранение расположило мотоциклы так, чтобы пулеметы контролировали заросшую лесом балку.
- Неплохо, - не мог не отметить военную сноровку солдат майор. - А теперь, посмотрим, что это ха русский лес такой?
На дороге было, пожалуй, еще более жарко, чем в автомобиле. Майор хотел было расслабить ворот кителя, но сразу же передумал.
- Фриц ….э … , - майор вопросительно посмотрел на стоявшего рядом лейтенанта с покрытым оспинами лицом. - Э...
- Зауэр! Фриц Зауэр, господин майор! - мгновенно сориентировался тот, вытягиваясь перед офицером. - Господин майор, а почему мы остановились?
Спокойно проигнорировав вопрос, фон Либентштейн кивнул в сторону леса.
- Значит, Зауэр?! Хорошо! - покровительственно пробурчал майор. - А что вы думаете о русском лесе, лейтенант?
Лейтенант несколько секунд молчал, сбитый с толку неожиданным вопросом. Его взгляд пару раз остановился на высокой стене деревьев, выходящих к дороге, потом — на редко стоявших молодых березках с другой стороны дороги.
- Господин майор, он другой, - наконец, проговорил он. - У нас он совершенно другой! Здесь все по другому!
- Хм, заладил «другой», «другой»..., - сквозь зубы выдал майор, демонстрируя, как ему тяжело общаться с такими людьми. - Понятно, что другой! Меня беспокоит вот, что... Птиц я не слышу. Они что вымерли что-ли?
Лес, действительно, поражал тишиной. Это была какая-то необычная тишина, чем-то похожая на предгрозовое состояние природы... Деревья стояли замерев, вытянув свои неподвижные ветки. Не колыхалась высокая трава, щедрыми пучками растущая на солнечных полянах. Пропал даже тот еле слышный шорох, который всегда слышится в лесу... Было просто неестественно тихо!
- Что не нравлюсь? - вдруг зло проговорил майор, внимательно всматриваясь в просветы между деревьями. - Лейтенант, дай-ка пару очередей по центру... Пусть попробуют немецкий гостинец!
Коротко пролаяла команда и, шедший в середине колонны, танк открыл стрельбу. 20-миллиметровое орудие с грохотом выпустило с пару снарядов, улетевших куда-то в чащу.
- Болван, из пулемета! - заорал майор, окончательно убедившись в тупости своих подчиненных. - Все, хватит! По машинам! До этого чертова поселения еще ехать и ехать... Будь проклята эта страна с ее гигантскими расстояниями!
Его отвратительное настроение так и не улучшилось до самого села.
- Что это такое? - недоуменно пробормотал он при въезде в село. - Где оцепление? Это же место возможного... Черт! Что за бездарности? Куда? Какого...? Только в спекостюмах! Стоять!
На вылезающих из грузовика солдат он чуть не сорвал голос. Еще больше досталось лейтенанту, который вообще первый раз слышал о таком приказе.
- Да, господин майор! Так точно, господин майор! - привычная стойка и четкая речь выручили его и на этот раз. - Есть, раздать обмундирование! Есть, обеспечить оцепление!
Майор сорвал ошейник с бульдога. По крайней мере именно такое впечатление вырисовывалось при виде того, как яростно лейтенант распекал своих подчиненных, которые также первый раз слышали о таком приказе.
- Чертовы застежки, - бормотал фон Либентштейн, натягивая прорезиненную ткань костюма. - Бог мой, в такую жару! Так... Где чемоданчик? Карл? Где тебя носит? Чемоданчик с инструментами? Где? Что? Почему? Я же приказал положить его вместе с костюмом!
Черная кожа, огромные натертые до блеска медные накладки... Чемодан производил крайне солидное впечатление, за что он и ценился. Мягкий щелчок, и майор осторожно провел рукой по аккуратно сложенным хромированным инструментам. Внутренности чемодана демонстрировали идеальный порядок, который больше приличествовал патентованному хирургу, чем военному. Каждый инструмент был ярко надраен, надежно закреплен и обязательно пронумерован. Словом, это был тот самый пресловутый немецкий порядок!
- Зауэр, живо мне двоих солдат! - полностью экипированный майор почти ни чем не отличался от обступивших его солдат — он был в таком же мышиного цвета костюме и обтягивающими руки и голенища ремнями. - Повторяю еще раз, выставить оцепление. Ничего не трогать, не брать! Полная осторожность! Всех посторонних задерживать! Я к штабу! По описанию это вон тот дом...