включая кабели и водопровод под землёй. А ты бери себе растения. Но при условии, что я в будущем могу их брать при необходимости. Скажем, не больше половины.
— А земля?
— В смысле почва? Она тоже ценная?
— Ещё какая! Небесные травы на обычной земле не смогут расти!
— Ну… Наверное, их нужно считать приложением к траве и деревьям.
— Точно! — заорала Морозная Ночь, уже давно позабывшая о сгинувшем старейшине. — Я не заметила деревья!
Она огляделась с выпученными глазами. Вишни наливались, а яблоням ещё долго ждать своего часа. Но, видимо, из-за ровного климата произошёл сбой биоритмов и пара деревьев ещё цвела. Даже липы находились в разной поре — некоторые благоухали плодами, а на других их вовсе не было. Черёмуха цвела вместе с сиренью, чего, вроде бы, не бывает в реальности.
Женщина наконец смогла прийти в себя и закрыть удивлённый рот:
— С таким стартом должность старейшины мне гарантирована! По возвращению в секту потребую вскрыть пещеру и убедится, что там нет старейшины Белого Тигра. Глава наверняка в курсе. Почему же он молчит столько лет?
— Ночь, ты ничего не упускаешь?
— А? Чего?
— Объяснений, например.
— А зачем что-то выдумывать? Расскажу как есть.
— И про предателя? — Алекс не стал озвучивать мысль, что жадность и алчность заставляет тупить. Видимо, решила, что такая богатейка решит все проблемы подкупами.
Женщина всё-таки призадумалась. Осознала, что если злодей справился с Белым Тигром, то у неё нет и шанса! Придётся править версию доклада.
Спустя половину дня, на месте парка из иного мира осталась только яма глубиной около тридцати метров — столько иномирного грунта притащило по обмену.
Долю Алекса Морозная Ночь положила в отдельный артефакт-браслет. В секте еретиков подобных нашлось немало, но ни один нельзя использовать на первом этапе. Так что придётся просить о помощи, если что-то потребуется вынуть из «сейфа», который Алекс повесил себе на запястье как украшение.
Счастливее Морозной Ночи были только детишки. Они так ждали возвращения взрослых, что чуть не забыли попрощаться с мамой, улепётывая из родной деревни.
А вот Алекс себя счастливым не чувствовал. Нет, травы ему не жалко. Что бы он с ней делал-то? У него даже артефакта не было, чтобы её прибрать. Да и договор подразумевает, что он сможет ею воспользоваться. Рано или поздно кто-нибудь совсем посторонний наткнулся бы на кусочек иномирного парка, да разграбил. Даже странно, что тот, кто поменял местами Алекса и Белого Тигра не заинтересовался. Или сейчас они с Морозной Ночью ограбили того предателя? Ох, ё! Тогда, получается, он поймёт… Да ничего он не поймёт! Морозная Ночь отчитается, что наткнулась на полянку и выкопала. Алекса и рядом не было, не будет к нему вопросов. Да, он видел раньше чужака, то Алекс и сам себя сейчас не узнал бы, настолько этот мир на него повлиял. Нет, об этом думать нет смысла.
Печалило его другое — у себя в мечтах он возвращался на Землю могучим воином-волшебником и насаждал там справедливость. Ка это он понимал. А теперь, если верить Белому Тигру, возвращение невозможно. Да и смысла нет — даже великий могучий старейшина немаленькой секты, подмявшей под себя небольшую империю, и то потерял силы в родном мире Алекса. Ему-то куда? Теперь придётся менять планы: до этого попаданец действовал исходя из того, что он в этом мире гость или турист, глазеющий на дивный новый мир, и рано или поздно уйдёт восвояси. А теперь, видимо, придётся вживаться, изучать мир не как курьёз, а как среду обитания. А это разные подходы. И первый шаг уже сделан. Широкий жест будущая старейшина Ледяной Скалы не забудет, так что место, которое можно назвать домом, обеспечено. И влиятельный покровитель. Можно сказать, что это была инвестиция, взятка — называйте как хотите.
Немного напрягает низкий статус, но и это решаемо повышением личной силы. Здесь социальный лифт устроен на порядок проще, чем на Земле, где Алекс тоже не был богатеем или «владельцем заводов, газет, пароходов…» Наёмный работник и не самый высокооплачиваемый. Не так уж и сильно его статус понизился.
Оптимизм улетучился быстро. Его изгнали Бао Лай и Лай-Га. Они, смеясь, рассказывали что-то забавное Морозной Ночи, и от этого веселья Алексу становилось неуютно — они должны печалиться, что покинули родной дом навсегда. А они рады. Землянин же, считал это неправильным, ведь он сам в таком же положении прямо сейчас и вовсе не рад, а впал в меланхолию. Говорят, что ностальгия — это болезнь. Если так, то, похоже, обострение случилось этой заразы. И она рискует стать хронической от осознания того, что не вернуться никогда!
* * *
Рядовые члены секты Горного Ручья не заметили ничего особенного, только причастные знали о бурлениях, происходящих в секте.
Алекс тоже не был свидетелем происходящего, он занимался проектом механизма очистки на базе Экстрактора Сути. Несколько раз видел Морозную Ночь, то злобную, то счастливую. Один раз даже чмокнула Алекса в небритую щёку, поблагодарив за то, что старейшина Зала Наград на её стороне. Это было жутковато и слишком быстро, он не успел увернуться.
Только всех ухищрений и подкупов оказалось недостаточно: окончательное решение вовсе не зависело от мнения старейшин. Они-то все были за то, чтобы Морозная Ночь стала главой вершины травников. Даже Северный Ворон, как бы не ненавидел её, всё равно предпочёл бы, чтобы она заняла одно из кресел в Совете. Потому что альтернатива — чужак.
Так и случилось. Секта-покровитель, Горная Река, прислала своего ставленника. Немолодой мужчина, в общем-то, не был плохим человеком, но вся логика бытия руководителем требовала подавить неформального лидера. А именно им являлась Морозная Ночь, самый сильный практик на Ледяной Скале. Даже сильнее самого Сломанного Веретена, нового главы, лишь подобравшегося к третьему уровню этапа Заложения Основы (2).
— И что, даже новые ценные растения никак не повлияли на твоё назначение? — удивлялся Алекс.
— Я думаю, что в этом-то как раз вся проблема. Если бы их не было, секте Горной Реки не было бы дела до нашей внутренней кухни. Именно ради очередного ограбления нас они и затеяли назначение. Нам по статусу не положено иметь ценные растения. Понимаешь?
— Не совсем. Разве это не твоя личная собственность?
— Поди, скажи главе, — озлобилась женщина. — Никто и не узнает, где