Теперь, я с легкостью бегал от пяти до десяти километров, подтягивался двадцать пять раз, выходил силой на «пятнашку». А брусья стали чуть ли не любимым снарядом.
— Что ты там бормочешь? — спросила Настя, однажды заглянув в ванную.
— Собой любуюсь. А ты чего подглядываешь?
— Я не подглядываю. Просто хотела сказать, что таким ты мне нравишься больше.
— Да я и сам себе таким нравлюсь больше, — усмехнулся я. — Как считаешь, готов твой брат к армии?
— Ага, — она тут же скрылась за дверью.
Через некоторое время мама позвала на кухню.
— Леша, сходи в магазин за хлебом и молоком. Вернешься, будем обедать.
— Хорошо, сейчас сгоняю.
Выходя из квартиры, я случайно наткнулся на почтальона. За время моего существования здесь, я уже знал многих соседей, продавцов и много кого еще.
— Здравствуйте, Валентина Михайловна, — поприветствовал я. — Как вы?
— Привет Алексей. Да все, хорошо, — приветливо ответила женщина, доставая что-то с сумки. — А у меня для тебя кое-что есть, погоди. Вот!
Она извлекла и протянула мне сложенный пополам прямоугольный листок бумаги.
Развернув его, я улыбнулся.
Это была повестка в военкомат…
Глава 14. На призывном
В военный комиссариат я явился точно в назначенный день — шестнадцатое октября. Для начала меня обязали пройти полноценную медицинскую комиссию — чтобы оценить состояние здоровья призывника, на основании которого они и будут решать, куда именно меня отправить. Вообще, в большинстве случаев это уже было решено заранее, по результатам предыдущих медкомиссий, тестов и собеседований.
В этот же день в военкомат явился и Генка Иванец.
Заметив меня у кабинета терапевта, он неторопливо подошел, даже поздоровался. Было видно, что Гена крайне подавлен — жесткое решение отца он так и не смог переломить, а потому, следуя его воле, сделал так, как требовала родина.
Кроме приветствия, я никак не отреагировал на его появление. Зато сразу отметил, что тот удивлен тому, как я теперь выгляжу. Рубашки на мне сейчас не было — только майка, а потому и выглядел я совсем иначе.
— Савельев, ты прямо на себя не похож, — пробурчал он, с легкой завистью в голосе.
— Почему?
— Выглядишь серьезнее. Крупнее. Что-то употреблял?
— Ага, фасоль, яйца и куринное мясо. А еще до хрена бегал, занимался, и кучу времени проводил на спортивных снарядах. Слышал поговорку, что стремление и труд, все перетрут? Так вот, она работает.
Генка недовольно скривился, не нашелся что ответить. Подумав, схватил свои документы и отправился к стоящему первому по списку, врачу-окулисту.
Его я уже прошел — со зрением было все в порядке, в чем я и не сомневался. Следующим на очереди был отоларинголог — тот решил проверить меня на слух. Шептал там что-то за перегородкой, переспрашивал. В итоге бахнул мне в карточку штамп, расписался и отправил в следующий кабинет.
Скучающий за дубовым столом невролог лениво простучал меня молотком, пощупал. Крякнул. Поинтересовался, есть ли какие-нибудь жалобы. Спросил про руку, но у меня с ней никаких проблем не было. Выяснив, что и других жалоб у меня нет — послал дальше по коридору. Судя по всему, присутствующие тут врачи считали, что раз у призывника нет жалоб, то и заморачиваться особо не стоит. Если на каждого тратить уйму времени, так и за неделю можно эту комиссию не пройти.
А вот пожилой стоматолог, армянской наружности, оказался чрезмерно дотошным специалистом, тщательно осмотрел мне все десны, потыкал в каждый зуб стальным инструментом. Остался доволен, но выдал ряд стандартных рекомендаций.
Дальше на очереди оказался психиатр. Тут оказалось совсем смешно. Молодая девушка, только недавно направленная на должность в призывной комиссии, была практиканткой в городской медсанчасти. Строго по шаблону задавала мне несуразные загадки, странные вопросы. Но на некоторых я отличился.
— Алексей, скажите, почему пингвин это птица, а летать не умеет?
— А кто вам сказал, что это птица? — улыбаясь, возразил я. — Это же рыба. Она воду пьет, да еще и соленую. А соль потом с частью воды сплевывает через нос. Только как в воде воду выплюнешь? Никак. Вот они на лед и выползали плеваться, а там же холодно, на суше-то снег, метель, оттуда и шерсть у них появилась, ну чтобы не замерзнуть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
По изумленному лицу практикантки, я понял, что мой ответ ее убил.
— Очень интересно. Ну, хорошо… Ну а что такое труба?
— Труба? — я тут же выпалил весьма оригинальный ответ. — Это ж дырка в воздухе обернутая металлом.
— Э-э-э… Да? — на этом, вопросы закончились. Добавила уже тихо. — Хотела бы я на эту дырку посмотреть до того, как ее металлом обернули.
Посидев с минуту и тщательно записывая в мою карточку очередную запись, она вдруг что-то вспомнила, затем попросила решить задачку на адекватность.
— Алексей, у вас есть ванна с водой. Как быстрее опорожнить ее? Ложкой, кружкой или кастрюлей?
— Вытащить пробку, — пробурчал я. — Может хватит уже?
В конце всех ее психологических пыток, мне достался тест, который я закончил всего за десять минут, обогнав других призывников.
— Савельев, ты самый шустрый сегодня! — заметил помощник военного комиссара, наблюдающий за ходом комиссии и подгоняющий самых медлительных. — Остальные как вялые селедки. Хочешь служить?
— Конечно, хочу.
— Молодец, уважаю!
Заметил, что при этих словах, только что вышедший от стоматолога Генка покосился на меня с явным недовольством. Ничего, пусть. Это ему на пользу.
— Вот, берите пример! Молодец, Савельев!
— Служу… Советскому Союзу! — зачем-то ляпнул я, спохватившись в последний момент назвать правильную страну. России тогда служить было еще нельзя, по причине того, что ее самой еще не было.
Последними в очереди призывной комиссии были хирург и кардиолог.
Я прекрасно знал, чего ждать от первого. Как правило, к нему заходили в одних трусах. Помню, много смешных моментов было у хирурга, особенно когда тот был не один, а с ассистентками.
— Савельев? Жалобы на здоровье есть? — с порога рявкнул майор запаса, в должности нештатного хирурга. Хорошо хоть он был один, без ассистенток.
— Никак нет.
— Тогда снимай трусы и разворачивайся. Ага… Наклонись. Все. Кругом.
Далее он потребовал совершить действие, которое теоретически, могло бы обнаружить венерические заболевания. С этим тоже все было в полном порядке.
— Отлично. Все в норме, — он от души хлопнул печатью, поставил корявую подпись. Сунул мне карточку. — Иди к кардиологу, затем измеришь рост и вес. Все, свободен!
У бабушки-кардиолога вопросов не было. Полистала мою карточку, похмурилась. Измерила давление, пощупала пульс. Затем поинтересовалась, когда я последний раз в обморок подал…
Блин, для меня это был вопрос щепетильный. Последний раз, когда я падал, мой чувствительный реципиент отбросил кони, а я занял его тело. Значит, потеря сознания случалась и раньше? Так… Любопытный факт, который непременно занесли в медицинскую книжку.
— Да не помню. Давно уже такого не случалось, — ответил я, сделав максимально честное лицо.
— Нужна свежая кардиограмма.
— И где ж я ее возьму?
Выяснилось, что нужно было сгонять в медсанчасть. А уже оттуда принести заключение. Отпускали без проблем — никто не опасался, что призывник сбежит. Такое вообще происходило крайне редко.
К обеду я все это дело закончил, отчитался перед кардиологом. Удивительно, но новая кардиограмма была куда лучше всех предыдущих, сделанных за несколько лет до… Это что же получается, мое чудесное воскрешение, избавило тело от некоторых физиологических изъянов? Что ж, это хорошая новость.
В последнюю очередь я взвесился, измерил рост. На данный момент я весил семьдесят семь килограмм, а рост так и замер на отметке сто восьмидесяти одного сантиметра. Теперь мое тело стало куда более спортивным чем ранее, полностью готовым к армии.