В центре широкой комнаты нашлась каменная печь, сложенная из булыжников, скрепленных раствором. Внутри лежали угли, а неподалеку — на достаточном расстоянии от окон, чтобы не натекло воды, но и не так, чтобы могла вспыхнуть — лежала стопка дров.
— Я разожгу, — предложила искоренительница и, скинув мокрый плащ на пол, принялась за работу. — А с тебя обед.
О появлении моих наручей Салэм не спрашивала, искоренительнице хватило один раз сверкнуть своим магическим глазом, чтобы понять все, что ей было нужно. Единственное, что она сказала мне утром, что я явно работал спустя рукава, и пассивная защита, которую, по ее мнению, и должны были создавать артефакты, оказалась слишком слабой.
Вскоре уже кипела похлебка на огне, и мы оба с нетерпением ждали, когда же можно станет зачерпнуть ее ложкой. Что я, что Салэм уж очень проголодались — завтрака-то не было, пришлось срочно натягивать плащи и уезжать.
— Мы же едем к тебе домой, — завела разговор Салэм, чтобы отвлечься. — И можем посетить дорогие тебе места.
— Не думаю, что у меня такие есть, — отозвался я, пожимая плечами. — Да и встречаться с отцом тоже не хочется. Его условия я не выполнил, и признавать меня он не станет.
Искоренительница хмыкнула.
— Да уж, всякие бароны в приграничье бывали, но одержимых точно пока не было. Кстати, с самого утра ломаю голову, почему у тебя человеческие глаза?
— Похлебка готова, — вместо ответа сообщил я. — Приятного аппетита.
И не дожидаясь, когда Салэм скажет что-то еще, налил в чашку и вручил ей. Искоренительница не стала настаивать, и тут же принялась за еду. Я спокойно набрал и себе порцию и тоже отрешился от мира, набивая желудок горячей пищей.
Ответа у меня не было, а я как-то и не подумал, что придется объясняться.
Отложив ложку и пустую чашку, Салэм взглянула на меня внимательнее обычного.
— Киррэл, можешь мне не верить, но я не собираюсь рассказывать никому о тебе, — заверила она. — Как бы там и что ни случилось, ты все равно будешь моим учеником. И это не считая того, что я обязана тебе жизнью. Если бы не ты…
Договорить ей не дал злобный рев, раздавшийся с первого этажа. Я успел отпрянуть от печки, а Салэм сразу вскочила на ноги, создавая в руке свое копье.
— Тихо отойди подальше от лестницы, — едва слышно приказала искоренительница.
Но я не успел.
В мгновение ока взбежав по лестнице, на второй этаж выбралась четвероногая туша искаженного магией чудовища. Пасть, раскрывающаяся треугольником, шесть пар глаз, сияющих красным светом, длинный костяной гребень на спине. Тварь была всего с метр в холке, но за ней следом поднимались еще и еще. Не прошло и пары секунд, а их уже собралось с десяток.
— Вот и все, — с каким-то облегчением вздохнула Салэм. — Не получится у нас повидаться с твоим отцом, Киррэл.
Однако я не стал отчаиваться раньше времени. Да, нам будет сложно справиться с целой стаей опасных монстров. Но если бы я опускал руки каждый раз, когда задача казалась мне не по силам, закончил бы в подворотне, а не владельцем собственной компании.
Преодолевая неожиданно возникшее сопротивление воздуха, я стал сводить ладони вместе. Повинуясь моей воле, пространство вокруг задрожало, начав переливаться всеми цветами радуги.
— Рифт, — выдохнул я за миг до того, как стая бросилась в атаку.
Глава 19
Я оглох.
Что-то щелкнуло в черепе, и все звуки разом отрезала абсолютная тишина.
Глаза еще видели, как твари, попав в пузырь заклинания, замедлили свой полет, но кровавая пелена все больше застила взор. На губах появился вкус крови — текла из носа. Струйки бежали из глаз, на виске лопнула жила. Из ушей капало.
Почему нельзя колдовать, если не умеешь? Вот поэтому. Даже крайне крепкий организм бастарда не выдержал нагрузки.
Заклинание продолжало работать, безжалостно высасывая из меня силы. Тонкая пленка переливающегося пузыря все больше ширилась, захватывая новую и новую площадь. Стая мутантов замирала, а первые, уже пронзенные копьями Салэм, просто висели в воздухе, как мухи в паутине.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я пытался оборвать заклинание, развести ладони, но ничего не получалось. Отлетели в стороны ногти, но боли я не почувствовал. Наружу полезли черные демонические когти, кожа поросла чешуей. И хоть как-то проконтролировать процесс я не мог.
Искоренительница меж тем била монстров. Благодаря Рифту у нее было время на то, чтобы как следует прицелиться и нанести очередной удар. Вот тварей остается всего трое, они еще пытаются вырваться из переливающегося радужным окрасом поля, но тщетно.
Изо рта по подбородку с кашлем потекла кровь. Сквозь муть я заметил, как мир покачнулся, пол бросился мне в лицо. Не было сил пошевелиться, даже глаза поднять. Хорошо хоть боли не было. Не самый плохой конец.
Зеленые и серые вспышки пробивались сквозь кровавую пелену, и краем сознания я понимал, что Салэм еще сражается. Светомузыка играла недолго. Вскоре к тишине прибавилась темнота, хотя мое сознание оставалось в относительном порядке.
Мыслей не было, думать не хотелось. Я просто ждал конца, понимая, что надорвался, пытаясь совершить невозможное. Что ж, не всегда ставки играют, иногда случаются и поражения.
Чужое прикосновение вырвало меня из забытья резко. Я даже вздрогнуть попытался, но тело отзывалось вяло, неохотно. Вспыхнул изумрудный огонь, и мне стало легче. Что-то терпкое потекло в рот, смешиваясь с моей кровью, и я закашлялся.
Питье ударило в голову, обожгло гортань и волной прокатилось по пищеводу. Тело пыталось вдохнуть, но жидкость все еще затекала в рот, и я рефлекторно дернулся, чтобы отвернуться.
Чья-то крепкая хватка удержала меня за подбородок. Но хоть перестали заливать в глотку адское пойло.
— Дыши, Киррэл.
Голос искоренительницы звучал очень сухо и тихо, как сквозь плотную вату. Но все же я его услышал. Значит, пока еще не сдох. Значит, еще ничего не кончено. Значит, поборемся.
В памяти само собой всплыло заклинание магического зрения, следом нашлось такое же для слуха. Конечно, не сразу, но я смогу их освоить…
И тут зрение прояснилось.
Я лежу на все том же втором этаже. Моя голова на коленях Салэм, девушка гладит меня по волосам и что-то шепчет. С ее пальцев срываются изумрудные искры, я все четче ощущаю, как волшебница вливает в меня капли своего дара.
— Ты опять спас мне жизнь.
Ухмыляющаяся гримаса на лице искоренительницы, может быть, и не выглядела доброй, но это эффект некромантии. Чем сильнее изматывается одаренный магией смерти, тем больше он сам походит на нежить. Так что вот этот оскал — искренняя улыбка.
С трудом пошевелив языком во рту, с удивлением обнаружил лежащие в нем кристаллы. Понятно, как Салэм меня спасла — накормила этернием. И судя по тому, что во рту у меня никак не меньше трех камней, это уже не первая порция.
— Не бойся, последствий не будет, — правильно уловив ход моих мыслей, сказала она. — Этерний вреден только в том случае, если с тобой все хорошо. А ты весь дар в магию вложил.
И она принялась рассказывать. Мой Рифт ударил, что называется, от души. Салэм, чудом не успевшая выйти за пределы пузыря, под воздействие не попала. А вот стая гончих… Заклинание накрыло всю башню и держалось до тех пор, пока у меня оставалась магия. Так что искоренительница быстро расправилась с монстрами, они и сопротивляться-то не могли, застряв, как комары в смоле.
Как только моя сила иссякла, Салэм метнулась к оставленному внизу пауку. Дредхорст ведь пал первой жертвой, выиграв для нас драгоценную секунду. А уже вооружившись мешком этерния, искоренительница принялась изводить кристаллы на мое исцеление.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Умереть тебе не дала твоя одержимость, — уже нормальным голосом перешла к учительскому тону Салэм. — Демон фактически спас тебе жизнь. И твои артефакты, кстати, разрядились. Хитро придумал с экранированием.