class="p1">Между тем тайна Филиппа была известна в городе и даже за пределами графства. В первый день Теофраст дал выпить больному немного размешанного в воде угля, а через несколько часов – белой глины. На следующий день – отвар коры дуба. Потом доктор предписал больному две недели пить до еды отвар из молодых шишек ольхи, корневища лапчатки и корня крапивы. Через три недели после приезда Теофраста больной выздоровел и решил его отпустить. Доктор дал пациенту последние рекомендации, получил вознаграждение и покинул дворец.
Теофраст чувствовал себя у маркграфа неуютно: с ним обращались, как с прислугой. Дворецкий потребовал, чтобы он сменил одежду на костюм зеленого цвета. По указанию графини вся драпировка в замке была красная, а прислуга ходила в одежде зеленого цвета. Маркграф милостиво отменил этот приказ, но у доктора остался осадок.
Дело холопов – служить его светлости, работать и платить подати. Аристократы презирают простолюдинов. Это для Теофраста не было новостью. «Правитель хоть как-то ценит тех, с кем каждый день имеет дело: оруженосцев, дворецких, пажей… Прочие для него – люди второго сорта, обязанные пресмыкаться, – думал доктор. – В том числе врачи: они занимаются грязной, неприятной работой. Я обречен всю жизнь оставаться на нижней ступени. Место человека в обществе зависит не от него самого, а от того, в какой семье он родился. Об этом после подавления мятежа никому нельзя даже заикаться. Никому? Нет, меня понял бы Михаэль Гайсмайер. Он воюет за равенство всех сословий».
Плата маркграфа оказалась мизерной. При упоминании Филиппа Баденского Теофраст всегда морщился. Такова жизнь, утешал он себя, полезное не всегда совмещается с приятным. История с исцелением маркграфа от дизентерии подтвердила его репутацию врача, который может вылечить любую болезнь.
* * *
В Баден-Бадене судьба свела Теофраста и с другой аристократической семьей. За неделю до этого к нему обратился незнакомый молодой человек:
– Доктор Теофраст, не поможете ли вы мне с работой? Меня зовут Ульрих Гайгер.
– Сколько тебе лет и откуда ты родом?
– Двадцать пять. Я из Пфорцхайма, это близко. Учился два года в Виттенберге в университете. Деньги кончились – пришлось вернуться домой.
– В Виттенберге? И ты видел самого Лютера?
– Я слушал его лекции.
– А что ты умеешь?
– Пока мало что. Работал помощником аптекаря. Но мне очень хочется стать врачом.
– Я могу взять тебя на службу. Но ты будешь жить в мире горя, страданий и болезней. Настоящий врач не знает покоя ни днем ни ночью. У меня много врагов, и от тебя кое-кто отвернется. Ты не пожалеешь? Подумай хорошенько – даю на это три дня.
Гайгер подтвердил свое решение, и у Теофраста появился новый помощник.
На курорте отдыхала богатая семья графа Казимира фон Тальдорфа из Богемии. Его 18-летняя дочь Беата болела уже полгода. Последний месяц у нее появились судороги с потерей сознания. Никто не мог ей помочь. Граф вызвал к Беате Теофраста и признался, что делает это против воли жены. Через два дня Теофраст и Ульрих прибыли в дом графа. Когда они поднялись на второй этаж, из комнаты Беаты вышли ее отец, врач и за ними два священника.
– Вы опоздали, доктор Теофраст! – произнес фон Тальдорф. – Моя несчастная дочь только что умерла.
– Кошмар! – доктор был потрясен. – Позвольте хотя бы взглянуть на нее?
– К чему? Ладно, идите в ту комнату, – отец указал на дверь.
На полу на матрасе лежало мертвое тело Беаты. Как рано эта юная и прекрасная девушка ушла из жизни! Она была изящно сложена. Длинные, светлые, шелковистые волосы распущены. Лицо застывшее, как из белого мрамора. Губы сжаты. В углу комнаты на стуле сгорбилась сиделка. Невыносимая духота, скверный запах лекарств.
– Ульрих, открой все окна! Быстрее! – Теофраст расстегнул девушке блузку и припал ухом к ее груди. Сиделка вдруг со скрипом подвинула стул.
– Прекратить! – крикнул Теофраст вне себя от ярости. – Мертвая тишина! Ульрих, сюда! Быстро! Проверь-ка пульс! Нашел?
«Проклятье! – подумал доктор. – Все кончено!» И вдруг – о чудо! – его ухо уловило едва заметное вздрагивание в сердце. Потом еще… «Или это мне только кажется?»
Когда Ульрих вернулся, доктор положил одну руку Беате на сердце, а другой искал ее пульс. Дыхание стало чуть сильнее? Или ему показалось? Тут мизинчик на ее руке еле заметно пошевелился.
– Смотри, Ульрих! Вот так!
Теофраст несколько раз нажал руками на грудную клетку Беаты. Он приник губами ко рту девушки, заставляя ее сделать принудительный вдох. Пять нажатий, вдох…
Вдруг сзади в спину доктора впились когти старухи-сиделки:
– Не позволю! Оставьте мою дочь в покое!
Так это мать Беаты, графиня? Вот ведьма! Теофраст схватил ее и мгновенно выдворил из комнаты.
– Ульрих, к двери! Не пускай ее!
Помощник запер дверь. И тут же снова крик Теофраста:
– Ульрих, ко мне! Помоги! Теперь нажимать будешь ты!
Ульрих мгновенно взялся за дело. До чего же этот парень быстрый и ловкий! Они вошли в ритм: один – пять нажатий, другой – вдох. Потом еще и еще…
Через полчаса девушка, сидя в кресле, спросила: «Где это я?»
– Победа, Ульрих! – ликовал Теофраст.
– Браво, учитель!
Доктор впустил в комнату мать Беаты. После этого он еще несколько раз навещал девушку и лечил ее. Граф сообщил ему, что в семье раздоры. Мать требует увезти Беату в другой город в монастырскую лечебницу, а та отказывается, не доверяя другим врачам. Теофраст посоветовал ей, где лучше лечиться. Граф поблагодарил доктора и рассчитался с ним. Как счастлив был Теофраст, случайно встретив Беату через несколько лет! Она вышла замуж, родила двух детей и была здорова. Ее отец не упускал случая поделиться со всеми происшедшим.
Теофраст не впервые столкнулся с воскрешением погибшего. Однажды зимой в горах, в лютый холод его вызвали в дом родители юноши, который попал в снежную бурю и был найден на дороге без сознания. Его тело обледенело, и он выглядел умершим. Теофраст возился с ним около трех часов. Он приказал своим помощникам растирать сукном и щетками руки, ноги и живот юноши. Тело стало теплеть. Тогда доктор ручкой ложки открыл пострадавшему рот, положил ему на язык чуть-чуть хрена с горчицей и добавил несколько капель жидкости. Она содержала смесь «духа вина» (спирта) со «сладким купоросным маслом» (диэтиловым эфиром), которое доктор захватил с собой. Стало заметным биение сердца. Через несколько минут юноша вздохнул, пошевелился и ожил. Родители, брат и сестра были счастливы, ликовали и обнимали Теофраста и его помощников.
После таких случаев в рассказах о Парацельсе трудно было отличить правду от легенд. Говорили,