Принимали роды Посвященные из Старейшин. И порой, хоть и редко, кто-нибудь из Элитной стражи тоже приходил со Старейшинами к новорожденному.
- На континентах очень мало Бену, в основном, они в Буруму. И если семья отказывается резать крылья… страшно сказать, но ребенку вряд ли дадут вырасти. А если родители не будут молчать, то с ними тоже расправятся.
Я с силой сглотнула комок в горле.
- Сбросят, - сказала я, Таш кивнул.
- И правда всплывает, за последний год было очень много упавших. На континентах дела становятся все хуже.
- Мы с Ташем говорили, - сказал Гриффин. – Мы думаем, что это связано с мятежом, о котором ты рассказывала.
- У нас есть связи в Буруму, - добавил Таш. – Беспокойство из-за правления Саргона дошло до пика. Не хватает еды и домов. Но вместо того, чтобы искать решение, он злит жителей, обвиняя во всем царя. Некоторые мятежники думают даже, что Саргон помогает им в тайне, что это он печатает листовки с правдой насчет континентов.
Листовка, которую сжег лейтенант. Я едва могла говорить.
- Но зачем? Зачем ему это делать?
- Отвлечь всех для своих целей, - предположил Гриффин. – Захватить Ашру. Так поступил бы монстр. Заметил бы слабость и использовал в своих целях.
- Саргон не монстр, - возразила я. – Он – Глаз Феникс, что смотрит за нами. Так всегда было. И я, пепла ради, выйду за его сына. И власть он уже получил после нашей помолвки, - Гриффин покраснел.
- Но он не был уверен, пока не объявили о помолвке, - сказал Таш. – А теперь ты упавшая, и он вернулся к своему изначальному плану, так я думаю. Он готовился годами, Каллима. И теперь он довел все до точки кипения.
А мы с Джонашем были лишь пешками в опасной политической игре. Как мог Саргон так использовать нас в своих целях? Но Джонаш… стрелял в меня. Холодок пронзил меня от воспоминания. Мог он знать обо всем? Мог ли он только притворяться несведущим, когда я его спрашивала?
И сердце болело за детей и родителей, которых бросали с континента, а мы с отцом даже не знали об этом. А они всего лишь родились с крыльями, и родители отказались их отрезать.
Снаружи волны омывали берег, успокаивая шумом. В хижине было тепло, и накидка Гриффина висела на спинке стула в углу. Он повернулся, чтобы посмотреть на Таша, и я увидела шрамы-полумесяцы на его спине, они все еще были глубокими, хотя укус хазу уже почти исчез.
И тут я прижала ладонь ко рту, когда все поняла.
Теплый хлеб, который пекла его мама. Ребенок, плачущий в поле под Ашрой. Шрамы на спине.
- Гриффин, - выдохнула я. – Это был ты. Ты был тем ребенком из Улан, упавшим четырнадцать лет назад, - и чья мама спрыгнула от горя за ним, хотя ее, скорее всего, сбросили, ведь она знала правду.
- Да, - кивнул Таш, глаза Гриффина мерцали от тяжелого осознания. Они с Ташем уже это поняли, пока я была без сознания. – Шрамы на его спине – вырезанные в детстве крылья. Он упавший, он Бену, он из королевской линии, идущей от самой Феникс.
- Но барьер… твоя мама. Она может еще быть живой!
- Такое возможно, - сказал Гриффин, но по его глазам я видела, что он в это не верил. – Это было четырнадцать лет назад. Даже если она пережила падение, она не смогла бы отбиться от монстров. Скорее всего, ее уже нет.
Гриффин упал с края Ашры? Его сбросили? Я уже ничего не знала, но понимала только то, что Гриффин был на парящих континентах. Он из Улан. Он родился в моем мире, он Бену – потомок Феникс.
Это он полноправный наследник парящих континентов.
- Потому Элитная стража стреляла по нам? – спросила я.
- Их лейтенант, наверное, боится, что ты узнала правду, - сказал Таш, задумчиво постукивая пальцем по щеке. От этого покачивалась его серьга. – И когда они увидели с тобой Гриффина, не важно, заметили они шрамы от крыльев или нет, но они поняли, что ты видела выживших.
Голова болела от мыслей.
- Но они не знаю, что здесь еще живут люди.
- Они знают, что упавшие здесь, - сказал он, - и они как-то узнали, что у упавших есть союзники в Буруму и Нарту. Они боятся, ведь люди и Бену формируют альянс против царя, а сбрасывание с континентов мятеж не прекращает, как и слухи продолжают распространяться. Мятежники хотят свергнуть царя, чтобы прекратить гонения Бену и наших союзников.
- Этого не может быть, - сказала я. – Если бы отец знал, он бы тут же все остановил. Он бы не потерпел измены Саргона, он не позволил бы так жертвовать детьми. Если бы он знал, что здесь остались выжившие, он принял бы их на парящих континентах.
- Твой отец и приказал сбрасывать мятежников с Буруму, - сказал Таш. – И по его приказу следят за детьми Бену.
- Отец никогда так не поступил бы, - прошептала я, но уже не знала, чему верить. Я рухнула на кровать, голова кружилась.
- Слишком много, - сказал Таш. – Посмотрю, принесла ли что-нибудь Лилия.
- Я останусь здесь, - отозвался Гриффин, взяв мои ладони в свои теплые руки.
Таш улыбнулся.
- Как и всегда, - сказал он и ушел, и солнечный свет полился в дверной проем, который он загораживал.
- Гриффин, это ложь, - сказала я ему. – Мой отец так не поступил бы.
Гриффин крепко держал мою ладонь.
- Я тебе верю.
Ужасно, что там была резня. Ужасно, что тех, кто узнал правду, сбрасывали с континента, как мусор. Но я не понимала, почему это привело к такому мятежу. Мы должны стыдиться резни триста лет назад? Да. Но мы были уже не теми, кто принял это решение. Мы могли смириться с этим и пытаться стать лучше. Зачем же Элитной страже вырывать крылья и сбрасывать людей, разжигая ненависть?
Я размышляла, оценивала свои навыки, чтобы понять эти политические игры. Условия в Буруму ужасны. Еды и места не хватает, долгие часы работы в шахтах и на фабриках. И Саргон, боящийся за свою семью, пытающийся свергнуть царя. А еще Бену, напоминание о том, кому принадлежали острова, и правда – масло, пролитое в огонь, из-за которого он разгорался так, что мог уничтожить все.
К сожалению, смысл был. Почему мы не увидели этого? Нужно остановить все, пока не поздно. Но как?
- Мне нужно вернуться, - сказала я Гриффину. – Я должна поговорить с отцом.
Он кивнул.
- И мы вернем тебя. Любой ценой. Обещаю.
* * *
Лилия принесла чуть позже уху, ее волнистые рыжие волосы обрамляли стеснительное лицо. Она сделала реверанс, войдя, и помогла мне выпить бледную юшку, пока рассказывала о своем детстве в Буруму. Когда она отставила миску, я увидела на ее спине такие же шрамы, как и у Гриффина.
- Родители умудрились хранить в секрете причину появления моих шрамов даже от меня, - сказала она мне. – Они слишком боялись рассказывать правду, и Элитная стража всегда следила за ними. Но я встретила другую девочку с такими шрамами, и ее родители рассказали мне правду. Мы знали, что есть другие, которые знают больше о том, кто мы, о Бену, об их истории. Я хотела узнать больше о том, откуда я. Но той же ночью напали Элитные стражи, нас схватили и сбросили с континента.