прижал рукой дверь, не позволяя Хейли выйти и убежать.
– Не трогай меня! – выкрикнула она, лихорадочно перебирая ключи, пытаясь в темноте найти нужный. – Я не хочу тебя видеть! Не подходи!
Крис развернул ее так резко, что ключи тут же выпали у нее из рук и со звоном упали куда-то на пол. Он прижал ее к себе, не позволяя вырваться или даже попытаться.
– Пусти! – жалобно просила она, но стук ее сердца, который он так отчетливо ощущал, только вызывал желание сильнее прижимать к себе это хрупкое тело.
– Прости меня, Хейли! – крикнул Крис, и она, вздрогнув, тут же замолчала. – Прости! Злись на меня, можешь ударить, обозвать. Только, пожалуйста, не убегай.
Слезы еще сильнее полились из ее глаз, и Хейли в ответ прижалась к Крису, сжав ткань футболки на его спине. Он крепко обнимал ее, и она чувствовала его руки на своей талии. Но это были не те прикосновения, как пару минут назад, в комнате. Они не были пропитаны злостью и отчаянием. Они были такие же теплые, как и всегда.
Глава 13
Чувство, утонувшее в ненависти
Всю ночь Хейли проворочалась в кровати. Она никак не могла уснуть, даже не пыталась, потому что знала: после такого насыщенного вечера это невозможно.
Сна не было ни в одном глазу. Голова была полна мыслей, которые тревожили, отгоняя сон. Хейли перескакивала с одной, не до конца ясной мысли на другую, думая, что та окажется более понятной. Но ей ничего не было понятно.
Хейли перевернулась на другой бок и перевела взгляд с темного угла комнаты на луну, серебристый свет которой проникал в комнату, ложился на одеяло, на ее волосы и на бледное, задумчивое лицо. Хейли поморщилась, но вовсе не от света. Ей нравился лунный свет. Всегда. Хейли казалось, что он появляется тогда, когда она больше всего запутана, огорчена чем-то или подвержена тяжелым терзаниям неугомонных мыслей, как сейчас, и луна пытается ей помочь, или даже поддержать, и робко заглядывает в окно, как бы говоря: «Не переживай. Все еще образуется».
На губах девушки проскользнула усталая улыбка, но тут же исчезла, когда Хейли поняла, что она уже далеко не маленькая, и эти мысли помогали ей раньше, когда она была ребенком. Но не сейчас. Не тогда, когда Крис неожиданно целует ее, сбив с толку и вызвав в груди непонятные чувства, а Уилл действительно оказывается циником и мерзавцем, в то время как сама Хейли отчаянно ищет причины его ужасного поступка, чтобы оправдать, чтобы все еще иметь возможность верить… Нет, лунный свет тут никак не поможет.
Хейли хмыкнула, выразив свое недовольство луне, и тут же накрылась одеялом с головой, скрываясь от серебристого света, который только мешал думать. А подумать ей сейчас было просто необходимо, чтобы решить, что же теперь делать.
А надо ли что-то делать?
Что вообще произошло?
Хейли прикрыла глаза, хотя темноты под одеялом и так хватало, чтобы смело представить перед собой тот самый момент, когда голос Криса надрывался, говоря те ужасные вещи, когда рука Хейли уже была готова ударить его по лицу, как вдруг все смешалось. Губы обожгло огнем, на грудь словно что-то надавило и каждых вдох стал невыносимым, а сердце никак не могло успокоиться.
Тот самый момент, когда Крис так нахально целовал ее, переступая границы ее личного пространства и вызывая внутри дрожь с ощущением сладкой неги, от которой стыд только усиливался.
«Нет! Нет! – Хейли вся сжалась, натянув одеяло на голову еще сильнее, так что ноги у нее оказались открыты. – Не смей об этом думать! Не смей!»
Но глаза она не открыла, все еще находясь в воспоминаниях этого вечера, которые никак не хотели отпускать ее.
Кончики дрожащих пальцев невольно коснулись губ, и Хейли вздрогнула. На секунду ей показалось, что прикосновение его губ все еще ощущается слишком четко, будто бы произошедшее случилось минуту назад…
– Нет! – прошептала Хейли, резко откинув одеяло, и вдохнула ночного воздуха, который тут же освежил ее. – Не думай об этом. Не смей!
Она закрыла раскрасневшееся лицо руками и была готова закричать от непонимания и безысходности, которая с каждой секундой все больше и больше нависала над ней, но она не издала ни единого звука, только стиснула зубы и смахнула с ресниц слезу, казавшуюся хрустальной каплей при лунном сиянии.
Все еще лежа в кровати и широко раскинув руки, Хейли сделала еще один глубокий вдох и, казалось, мысли уже отступили, как вдруг, словно по команде, ее голову заполнили другие, еще более ужасные.
Лицо Уилла, его самодовольная, нахальная улыбка, искривлявшая тонкие губы, его черные глаза, в которых, казалось, нет ничего, кроме нескрываемого вожделения и насмешки, которая раздражала Хейли больше всего, тут же встали перед ее глазами.
Хейли прекрасно помнила свое состояние, когда сидела в кафе и старалась поддержать разговор с ненавистным ей человеком. И сейчас, невольно вспоминая все подробности, она не могла понять, ее сердце бешено колотилось от ненависти, смущения или…
Она тут же стукнула себя стиснутым кулаком по лбу и мысленно выругала: «Дура! Конечно от ненависти! К этому человеку можно испытывать только ненависть. Теперь ты знаешь, какой он на самом деле».
Эгоистичный, высокомерный и жестокий. А ведь он так хорошо скрывал свой истинный характер, свою гнилую сущность, маскировал ее под радостной, снисходительной улыбкой.
«…а тут ты со своей детской влюбленностью. Честно. Я просто не знал, как от тебя избавиться, как бы мне ни льстило это», – голос Уилла, самоуверенный и такой нахальный, словно намертво впечатался в сознание Хейли, и теперь она никак не могла от него избавиться, как бы ни пыталась.
Все слова, сказанные им тогда в кафе, за этим треклятым столиком у окна, засели в ее голове. Она запомнила их всех, и теперь они бередили ее сердце, едва не разрывая на куски. А ей лишь оставалось зажимать ладонями рот и всеми силами стараться не заплакать. Только не снова. Только не из-за него.
Хейли невольно прикусила кисть руки чуть выше запястья и не отпускала, терпела, заставляла себя молчать, пока не почувствовала привкус крови на языке. Отняв руку от лица, она увидела бордовую, почти черную каплю, стекающую вниз по запястью.
«Прокусила», – подумала Хейли и прикрыла глаза, ощущая острую, режущую боль.
Это немного привело ее в чувство и она,