Гельбиг рассказывает, что Екатерина вышла в приемную, когда там находились назначенные к аудиенции Бергман, Ронцов и Корсаков. Каждый из них стоял с букетом цветов, и она милостиво беседовала сначала с Бергманом, потом с Ронцовым и, наконец, с Корсаковым. Необыкновенная красота и изящество последнего покорили ее.
— Екатерина милостиво улыбнулась всем, но с букетом цветов к Потемкину отправила Римского-Корсакова. Потемкин все понял и утвердил ее выбор. Потрясенная красотой нового фаворита, Екатерина оправдывалась перед бароном Гриммом, считавшим этот новый альянс обычной прихотью: «Прихоть? Знаете ли вы, что это выражение совершенно не подходит в данном случае, когда говорят о Пирре, царе Эпирском (прозвище Корсакова), об этом предмете соблазна всех художников и отчаяния всех скульпторов. Восхищение, энтузиазм, а не прихоть возбуждают подобные образцовые творения природы! Произведения рук человеческих падают и разбиваются, как идолы, перед этим перлом создания Творца… Никогда Пирр не делал ни одного неблагородного или неграциозного жеста или движения. Он ослепителен, как Солнце, и как оно разливает свой блеск вокруг себя. Но все это в общем не изнеженность, а, напротив, мужество, и он таков, каким бы вы хотели, чтобы он был. Одним словом, это — Пирр, царь Эпирский. Все в нем гармонично, нет ничего выделяющегося. Это — совокупность всего, что ни на есть драгоценного и прекрасного в природе; искусство — ничто в сравнении с ним; манерность от него за тысячу верст».
Новый фаворит вел свое происхождение от старинного аристократического польско-литовско-чешского рода. Корсак, старший в котором — Сигизмунд Корсак — выехал на службу в Московское княжество к великому князю Василию Дмитриевичу, сыну Дмитрия Донского, в конце XIV столетия. Поскольку род Корсака часто путали с дворянским родом Корсаковых, потомки Сигизмунда в мае 1677 года добились от царя Федора Алексеевича признания за ними двойной фамилии: Римских-Корсаковых, так как их родоначальник был подданным римского императора. (Впоследствии род Римских-Корсаковых дал России многих замечательных людей. Это Александр Михайлович Римский-Корсаков — командир корпуса в Альпийском походе Суворова, три адмирала и выдающийся композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков.)
Через день после победы в конкурсе фаворитов Иван Римский-Корсаков стал флигель-адъютантом, а затем прапорщиком кавалергардов, что соответствовало генерал-майору по армии. Еще некоторое время спустя он уже камергер и генерал-адъютант. Иван Николаевич имел прекрасный голос и великолепно играл на скрипке. Однако Екатерине очень хотелось обнаружить у нового фаворита признаки большого ума, а этого-то как раз у Римского-Корсакова не было. Как-то, разговаривая с одним из братьев Орловых, Екатерина сказала, что Иван Николаевич поет как соловей. На что последовал ответ:
— Это правда, но ведь соловьи поют только до Петрова дня…
Тонкое замечание Орлова оказалось пророческим — век фаворита оказался равен двум годам: он был отставлен в октябре 1779 года.
Что же касается ума и образованности Корсакова, то лучше всего об этом свидетельствует такой случай: когда Екатерина подарила ему особняк на Дворцовой набережной, купленный ею у Васильчикова, то новый хозяин решил завести у себя хорошую библиотеку, подражая просвещенным аристократам и императрице. Выбрав для библиотеки большой зал, Корсаков пригласил известного книготорговца и велел ему привезти книги.
— Извольте дать мне список тех книг, кои вы желаете, чтобы я привез вам, — сказал книготорговец. На что фаворит ответил:
— Об этом я не забочусь — это ваше дело. Скажу только, что внизу должны стоять большие книги, а чем выше, тем они должны быть меньше, точно так, как у государыни.
При таком уме Корсаков рискнул интриговать против Потемкина, но Циклоп буквально в одночасье прихлопнул его, убив к тому же сразу двух зайцев.
Давним врагом и соперником Г. А. Потемкина был фельдмаршал Румянцев, чья сестра графиня Брюс была самой доверенной конфиденткой Екатерины. Неосторожный и влюбчивый Римский-Корсаков начал волочиться за графиней, о чем тотчас же донесли Потемкину, а тот немедленно создал ситуацию, пагубную для обоих. Как только Екатерина узнала от Потемкина об этой связи, она тут же отправила неверную подругу в Москву, Корсаков же оставался в Петербурге, сославшись на мнимую болезнь.
Не прошло и месяца, как в Петербурге появились только что приехавшие из Парижа сорокашестилетний граф А. С. Строганов и его юная жена Екатерина Петровна, урожденная княжна Трубецкая. Корсаков тут же увлекся молодой и красивой женщиной и вскоре уехал из Петербурга в Москву, понимая, что терпение императрицы небеспредельно.
Следом за ним, к удивлению многих, уехала в Москву и графиня Строганова, где у обманутого ею мужа был роскошный дом, который великодушный супруг подарил ей. Кроме того, граф предоставил ей богатую подмосковную усадьбу Братцево (ныне расположена в черте Москвы) и пожизненное денежное содержание. Когда же — через двадцать лет после описываемых событий — император Павел I сослал Римского-Корсакова в Саратов, графиня Екатерина Петровна поехала за ним и туда.
По свидетельству князя И. М. Долгорукова, Екатерина Петровна была «женщина характера высокого и отменно любезная. Беседа ее имела что-то особо заманчивое, одарена прелестями природы, умна, мила, приятна. Любила театр, искусство, поэзию, художество… Была очень живого характера».
Так что двадцатипятилетнему Ивану Николаевичу было на что менять пятидесятилетнюю императрицу, да и у супругов Строгановых разница в возрасте была столь же значительной.
Надо полагать, что ни Римский-Корсаков, ни Строганова не сожалели о содеянном, тем более что Екатерина оставила бывшему фавориту дом на Дворцовой набережной и множество драгоценностей, оцениваемых в 400 000 рублей.
Гельбиг считал полученные Корсаковым суммы еще большими, простирая их размер до 720 000 рублей.
Завершая этот сюжет, добавим, что невенчанная его жена умерла около 1815 года, оставив ему сына и двух дочерей. Сам же Иван Николаевич скончался 16 февраля 1831 года в возрасте семидесяти семи лет.
Новелла 9
Александр Дмитриевич Ланской
Двукратную измену «царя Эпирского» Екатерина переживала намного легче, чем былые измены иных своих фаворитов. Не успел Римский-Корсаков уехать из Петербурга, как возле Екатерины уже появился новый претендент — двадцатидвухлетний конногвардеец Александр Дмитриевич Ланской, представленный обер-полицмейстером Петербурга графом Петром Ивановичем Толстым.
Ланской с первого взгляда понравился Екатерине, но она решила не спешить и на первый случай ограничиться лишь оказанием молодому офицеру очевидных знаков внимания и милости: Ланской стал флигель-адъютантом и получил на обзаведение 10 000 рублей.
Появление нового флигель-адъютанта, через некоторое время ставшего действительным камергером, конечно же не осталось незамеченным. Английский посланник лорд Мальмсбюри считал необходимым даже сообщить о нем своему правительству. «Ланской красив, молод и, кажется, уживчив», — писал дипломат.
Придворные доброхоты, почуяв восхождение нового светила, наперебой советовали Ланскому обратиться за поддержкой к Потемкину. Молодой флигель-адъютант послушался — и обрел в Потемкине заступника и друга. Потемкин сделал Александра Дмитриевича одним из своих адъютантов и около полугода руководил его придворным образованием, одновременно изучая будущего фаворита.
Он открыл в своем воспитаннике массу прекрасных качеств и весной следующего года с легким сердцем рекомендовал его императрице в качестве сердечного друга.
На Святой неделе 1780 года Ланской вновь предстал перед Екатериной, был обласкан ею, удостоен чина полковника и в тот же вечер поселен в пустующих апартаментах бывших фаворитов.
Интерес при дворе к новому постояльцу заветных комнат сразу обострился, и скоро все уже знали, что Александр Дмитриевич Ланской родился 8 марта 1758 года в не очень знатной и не богатой семье, имевшей поместья в Тульском уезде.
Стало известно, что отец фаворита — кирасирский поручик Дмитрий Артемьевич Ланской — смолоду отличался необузданным нравом и неукротимым характером. Эти качества привели к тому, что в 1748 году его разжаловали и исключили из армии за самоуправство по отношению к родственницам офицера и дворянина Степанова, с которым бравый кирасир судился и, не добившись решения суда в свою пользу, захватил нескольких близких тому женщин и стал истязать их у себя в имении. В годы Семилетней войны ему удалось возвратиться в строй, и те же качества — неукротимость, смелость и безоглядная удаль — способствовали его карьере. В 1772 году он стал комендантом Полоцка, получив чин бригадира. (По Табели о рангах чин бригадира относился к пятому классу и шел выше полковника, но ниже генерал-майора, считаясь все же рангом генеральским.)