Читать интересную книгу Роль идей и «сценарий» возникновения сознания - Иван Андреянович Филатов

нового вида, а при ее посредничестве производим идеальную новизну (Продукцию) уже другого вида.

В следующем, перед Заключением, подразделе в качестве приложения нами изложенного представления о сознании попытаемся ответить на один из вопросов, заданных К. Анохиным в одной из последних своих статей.

1.11. «Каковы функции сознания?» (К. В. Анохин)

Итак, попытаемся ответить, – хотя бы в самом обобщенном виде – на один из вопросов, заданных К. В. Анохиным в статье «Когнитон: в поисках фундаментальной нейронаучной теории сознания»21. А всего этих вопросов пять. Сначала перечислим их, они нам еще пригодятся:

«1. Каковы функции сознания?

2. Как сознание формируется в эволюции?

3. Как сознание созревает в ходе эмбриогенеза?

4. Как сознание развивается в процессе обучения?

5. Каково устройство сознания?». (Там же).

Попытаемся ответить на первый вопрос: каковы функции сознания? Поскольку он является самым важным. Ведь зная функции сознания, мы сможем предположить, каково его устройство (пятый вопрос). (Ведь та или иная функция может осуществляться каким-либо одним органом или несколькими). А зная его устройство, мы будем иметь направление, в котором нам надо искать ответы еще на два вопроса (второй и четвертый): как сознание формируется в эволюции и как сознание развивается в процессе обучения?

Приведем сначала одну наглядную аналогию: каковы функции пищеварения? Как функция пищеварения имеет и место своего осуществления (тело человека), и органы, причастные к ее осуществлению (пищевод, желудок, поджелудочная железа, прямая кишка и т. д.), так и функция сознания имеет и область своего действия, и объекты, причастные к осуществлению этой функции. Более того, каждый из этих объектов имеет и «место» своего расположения, и функцию, им исполняемую. Так, как мы уже выяснили ранее, объектами причастными к осуществлению функции сознания в первую очередь являются:

– электрохимическое (нейробиологическое) взаимодействие нейронов нашего мозга, осуществляющее мышление и чувствование на уровне бессознательной, «безмолвной» материи мозга;

– долговременная память, осуществляющая функцию хранения информации, скорее всего, в тех же (или близким к ним) структурах мозга, которые генерируют процесс мышления и чувствования;

– язык (речь), который одновременно и дает наименования этой информации, и озвучивает эти наименования для того, чтобы мы могли передать результат мышления своим сородичам;

– и наша способность сосредоточения, положим, на предмете мышления и слежения за ходом мышления, которая (способность) осуществляет координацию процессов мышления и извлечения из нашей памяти необходимых наименований и знаков, пригодных для адекватного выражения смыслов (и значений).

И это перечисление позволяет нам, в некотором роде, ответить в самом приближенном виде на пятый вопрос: каково устройство сознания, то есть, какие объекты причастны к осуществлению функции сознания? Осталось только разобраться, в какой взаимосвязи они, эти органы-объекты, находятся между собой. Этим мы и займемся. Потому что взаимосвязь позволит нам выйти на саму главную функцию, а зная эту функцию, мы уже сможем «изобразить» сознание «в обвязке» тех объектов, которые имеют самое непосредственное отношение к этой главной функции, и без которых она не могла бы быть осуществлена.

Итак, как мы полагаем, сознание человека появилось тогда, – вопрос, напрямую не заданный К. Анохиным в своей статье – когда у человекоподобного существа возникла Необходимость выхода на новый уровень мышления, мышления рационально-иррационального, то есть с прибавкой к логическому мышлению весьма существенного интуитивно-инсайтного «довеска». Уровень идеального логического, то есть причинно-следственного мышления не позволял производить новизну. Необходим был выход на фундаментальный уровень ее создания, а именно, уровень материальный. Потому что только материя – в результате своих флуктуаций и бифуркаций – способна на спонтанную самоорганизацию своих частиц (молекул, нейронов и т. д.) и возникновение каких-либо новообразований. Логика же, как мы уже не раз отмечали, способна «лишь» на то, чтобы «раскачать» частицы материи – как ветер раскачивает волны на море – до необходимого уровня их флуктуации; до того уровня, когда становится возможным спонтанное бифуркационное образование «диссипативных структур» (по И. Пригожину), одним из элементов которых являются совершенно новые низкоэнтропийные, упорядоченные ансамбли из этих частиц. (Каковыми, положим, являются «ячейки Бенара», образованные частицами (молекулами) какого-либо жидкого вещества).

Вот здесь – и мы обращаем на это особое внимание! – ключевой момент возникновения у человека способности генерировать новые идеи: только наращивание человеком своей способности эффективно мыслить на уровне логического (причинно-следственного) мышления могло привести к возникновению у него способности генерировать идеи. Потому что только возбуждение нейронной деятельности мозга «приступами» подхода логики с той или иной стороны к решению задачи способно привести к бифуркации и последующей спонтанной самоорганизации материи мозга в некий низкоэнтропийный («замороженный», по С. Деану), ансамбль. В Природе нет другого способа создания новизны, кроме как способа спонтанной самоорганизации частиц материи, будь то в пространствах Вселенной, в живой Природе, в социуме, в мозге человека или в его геноме. В связи с этим, вполне можно предположить, что мозг любого живого организма – кроме человека – потому не смог выйти на уровень генерирования идей, что у него не было условий для возникновения достаточно развитой способности логического мышления. Будь она, логика, развита, положим, у приматов, они бы тоже могли выйти на уровень социального (а не стадного) разумного существования.

Так вот, появление у «когнитивных организмов» (К. Анохин) – а именно, у человекоподобного существа – новой способности создавать иррациональные идеи потребовало возникновения у него новой способности раскрывать и выражать («озвучивать») смыслы этих идей. Но для того чтобы осуществлять это, надо было внове образуемые в мозге материальные («замороженные») ансамбли переводить в нечто такое, что позволяло бы эти новые смыслы претворять в практику совместного проживания. Ведь для чего-то возникали эти смыслы, и возникали они спонтанно, как это, кстати сказать, происходит и в наше время. Вот здесь-то и потребовался механизм, во-первых, упомянутого нами ранее дублирования уже свершившегося акта в материи мозга (а именно, образования ансамбля нейронов), а во-вторых, перевода «смысла» этого ансамбля в нечто нами уже осознаваемое, понимаемое и выразимое.

А вот здесь – в связи с задачей дублирования и перевода – появилось уже другая Необходимость, Необходимость создания языка, то есть того, что переводило бы «материальную мысль» в мысль идеальную, то есть выраженную посредством речи и наименований предметов (существительных) и действий над ними (глаголов). Иначе говоря, появилась Необходимость наименования-называния того, что мы видим, слышим, ощущаем посредством произнесения звукосочетаний (фонем) нашей речи.

Именно здесь, на границе взаимосвязи показаний органов наших чувств – показаний, зафиксированных в нейронных структурах мозга, – со знаками (фонемами) языка свершилось «бракосочетание» материи мозга с речью. А результатом его оказалось новорожденное дитя – сознание. Ведь то, что мы видим, слышим, ощущаем – то есть то, что осознано нашим умом в его