– Кечвеги – мародеры! – Дориан свел брови. – Раскапывают наши руины и торгуют нашими ресурсами.
– А я бы сказал – промысловики. Ресурсы все равно лежат без дела. Узнай, что им выгоднее – платить налоги нам или содержать отряды для защиты от диких кочевников. Пусть присоединяются, пусть становятся гражданами Хеленгара. А мы уж разберемся с бандитами и кочевниками – позже, в рабочем порядке.
– Слушаюсь, – с достоинством кивнул Дориан. – Когда мне выезжать?
– Уже готовься. Казна готова оплатить первую экспедицию. Я также найму отряд пограничников для сопровождения.
– Пограничников? – удивился Дориан. – Но почему не дворцовая гвардия? Мне более привычны люди, у которых чистые мундиры и хорошие манеры!
– Именно поэтому. Гвардия о манерах печется больше, чем о службе. Тебя ожидает не светский раут, а рискованная поездка, и не одна. Пограничникам я могу доверить безопасность миссии.
– Я полностью согласен с вами, пограничники – весьма закаленные бойцы, – благоразумно согласился геральд-министр. – Но что им за дело до наших отношений с пустошами? Их дело – высшие границы Центрума!
Вице-канцлер вскинул на него насмешливо-колючий взгляд.
– Не пробовал включить мозги? Намекаю: плато Эль-Пиро… ну?..
– Там… там Поющий лес.
– И что?
– Там появляются вонги.
– Именно вонги скупают наш металл у кечвегов! Зачем нам отдавать металл инородцам, если заводы в Гранце задыхаются без сырья? И зачем пограничникам держать под боком открытые настежь Врата? Теперь дошло?
– Кажется, понимаю… – пробормотал Дориан.
– Наконец-то… Когда совпадают интересы, силы множатся!
Лори помолчал, прикрыв глаза. Было слышно, как вдалеке голосят паровозы.
– Мне нужно отдохнуть. Иди. Подробности обсудим на вечернем совете.
Дориан вышел в коридор, встал перед зеркалом, поправляя мундир.
– Переговоры… – хмыкнул он. – Интересно, о чем с ними можно договариваться? Впрочем, как бы там ни было – пустоши будут нашими.
Он постоял еще немного, любуясь своим отражением.
– Вернее, моими.
* * *
Все свои дни рождения Степан и Борис отмечали вместе. Это был негласный семейный закон.
Какие бы важные проблемы тебя ни занимали, 20 февраля, будь любезен, воссоединись с семьей, выслушай тосты, подними бокалы, обменяйся новостями, лишь после этого возвращайся к своим делам.
Только однажды это правило было нарушено – давно, десять лет назад. В тот раз Борис попал в больницу. Он занимался каким-то бизнесом, связанным с дальними грузоперевозками, мотался по областям, вся жизнь его проходила на колесах и на съемных квартирах. И в очередной поездке, где-то под Уфой, он попал в серьезную аварию, что и немудрено.
Он все же приехал к Степану, и они выпили за свое 25-летие, но гораздо позже. Тем не менее формальность была соблюдена.
Встреча с братом была для Степана единственным оправданием традиционных ежегодных посиделок. Сам праздник он не то чтобы не любил, просто не понимал.
Что, спрашивается, мы празднуем? То, что продвинулись на год по календарю? А что в этом хорошего или торжественного?
Совершенно бессмысленный праздник. И не важно, стал ли ты за год умнее, богаче, здоровее, счастливее – или совсем наоборот. Мы все равно исполняем этот ритуал во имя неотвратимости времени.
Сегодня все было как обычно – суматоха, свертки в ярких ленточках, звонки, экстренные пробежки в магазин. Брошенные без внимания дети бесились в своей комнате. Люда металась на кухне.
Степан ждал Борьку, который всегда являлся без звонка в разгар праздника.
Но первым, как всегда, пришел Чепель, весь сверкающий позолоченными часами, очками и запонками. Блестящие эффектные цацки были его слабостью еще со школы.
Убедившись, что размяться коньячком пока не с кем, он удалился в детскую комнату. Собственных детей у него до сих пор не было, а отцовские инстинкты, похоже, начали проклевываться.
– Вы самые счастливые дети на свете, – говорил он Маринке с Дениской. – Если б мой папа, как ваш, был хозяином магазина игрушек, я бы никогда не повзрослел. Показывайте, что у вас новенького…
– Уже двух магазинов, – буркнул Степан, раздосадованный, что дети к приходу гостей устроили у себя невообразимый бардак.
Народ тем временем собирался, заполняя диваны и кресла в большой комнате.
Наконец сели за стол, оставив места для опаздывающих. Чепель на правах старого друга взял на себя первый тост.
– Все знают, что мы со Степкой не только друзья с малых лет. Но и деловые люди. Не стану скрывать, без его помощи я бы свое дело не поднял. Этот замечательный парень…
– Дядя Боря едет! – крикнула вдруг Маринка, прервав «докладчика».
Степан поспешно встал, подошел к окну. Машина у Борьки была приметная и в своем роде уникальная – черный «Хантер» на больших колесах, с блоком дополнительных фар на крыше и другими узнаваемыми деталями.
– Иди встречай, – сказала Люда. – Он ведь опять небось с сумками, с подарками.
Недовольный прерванным тостом, Чепель хотел было пойти со Степаном, но передумал и плюхнулся на место.
Степан накинул дубленку и вышел из подъезда. Машина была, без сомнения, та же самая, только уж больно поцарапанная и замызганная, словно за прошедший год успела объехать вокруг земного шара.
Дверь открылась, и Степан остановился, встревоженно глядя перед собой.
Из машины вышел не Борис, а совсем незнакомый человек. Внешность его на благодушный лад не настраивала – колючий блуждающий взгляд, небритость, обветренные губы и вдобавок довольно грязная, заношенная одежда.
– Ух ты! – воскликнул незнакомец. – А вы и вправду как две капли. Глянь, пацаны!
На задней дверце опустилось стекло – там сидели еще двое. Сразу было видно – из той же породы.
– Однояйцевые! – донеслось из кабины.
– Что происходит? Где Борис? – У Степана от волнения зазвенел голос.
– Да все нормально. У братца твоего проблемка случилась, он просил тебе весточку перекинуть.
– Какую еще весточку? – Степан всерьез испугался. Он уже пожалел, что с ним не пошел Чепель. – Где Борис?
– Не кипишись, говорю. Борька твой – пацан деловой и ровный. Мы все тут перед ним в долгах. Видишь, даже тачанку свою нам отдал. А весточку сейчас увидишь.
«Похитили ради выкупа и теперь будут показывать отрезанный палец», – мелькнула паническая мысль.
– Садись в машину, а то погода не шепчет, – предложил незнакомец. Степан послушался, хотя и не был уверен, что поступает правильно.
В кабине он ощутил, как от незнакомцев пахнет дымом и оружейным маслом. И чем-то еще совершенно незнакомым.
Ему протянули сотовый телефон. Довольно неплохой телефон, недешевый, с большим сенсорным экраном. Правда, выглядел он, как и машина, – весь какой-то грязный, побитый, поцарапанный, словно год провалялся в багажнике среди железок. И вдобавок испачканный чем-то липким.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});