выпекаю бисквит и песочные корзиночки, взбиваю крем и раскладываю цукаты, а Делия стоит за прилавком и улыбается покупателям до тех пор, пока улыбка не превращается в гримасу. Вся разница в наших судьбах в том, что я училась в институте пищевой промышленности, а подруга — в университете культуры. Первое время мы ещё обманывали себя и друг друга, утверждая, что ещё чуть-чуть — и мы накопим средств на продолжение образования. Но модная блузка, портал в Хэйзар, ужин в кафе — и откладывать уже нечего.
Обед съеден, посуда вымыта, начало восьмого, прекрасный летний вечер и беспросветная тоска.
— Пушок, — глажу мягкую снежно-белую шёрстку, — ты же меня любишь?
Недовольное подёргивание хвостом. «Чего привязалась? Не видишь — я сплю. Не тревожь меня, недостойный человек!»
Второй раз за день звук дверного звонка спасает меня от окончательного разочарования в этой жизни. Иду открывать в полной уверенности, что за дверью обнаружится Делия, которой тоже нестерпимо скучно. Но, к моему удивлению, на пороге я вижу господина Бежу. Наше знакомство с городским магом Дэйнора ограничивается покупкой у него амулетов, поэтому моё замешательство оправданно.
— Доброго вечера, госпожа Фару́ж, — учтиво кланяется Бежу. — Не уделите ли вы мне минутку?
Если вас о чём-то просит маг, верх неблагоразумия ему отказывать.
— Всё моё время к вашим услугам, — отвечаю любезностью на любезность.
— Благодарю вас, — расцветает Бежу. — Позволите пройти?
— Конечно, — спохватываюсь я и приглашающе распахиваю дверь. — Прошу!
Господин Бежу слишком хорошо воспитан, чтобы, попав в чужой дом, осматриваться по сторонам. Единственный внимательный взгляд, который он себе позволяет, — на развалившегося Пушка.
— О, какой прелестный котик! — всплёскивает он руками. — Снежок?
— Пушок.
— Чудесно! — маг приходит в полный восторг. — Можно его погладить?
— Разумеется…
Я не успеваю закончить фразу. Сладко спящего кота как ветром сдуло — только кончик белого хвоста исчезает под диваном. Кошки порой заставляют меня думать, что тоже обладают магией, настолько виртуозно они просачиваются в самые крохотные щели. Бежу к исчезновению Пушка относится философски, то есть не огорчается. Маг смотрит на меня явно что-то прикидывая и наконец решается:
— Госпожа Фаруж, окажите мне услугу. Вы производите впечатление весьма здравой и, что гораздо важнее, самостоятельной и независимой особы. Я рад, что заметил вас в числе прочих у особняка госпожи Сумеш. Видите ли, для того чтобы направить официальное заявление в Службу Правопорядка Хэйзара, необходимы подписи двух свидетелей. Одну из них мне удалось получить у госпожи Казер, вторую, надеюсь, не откажетесь поставить вы.
— Конечно же, я подпишу, — спешу заверить Бежу и лишь потом осознаю смысл услышанного. — Вы хотите обратиться в столичную Службу?
— Да, — приосанивается Бежу. — Шермар Вейзах, несомненно, достойный человек и прекрасный специалист, но я не могу принять его заключение о естественной смерти. Я, дорогая госпожа Фаруж, как все маги Скрэйтара, давал клятву: если есть хоть малейшее подозрение на преступный умысел, сообщать в Хэйзар и требовать, чтобы Служба Правопорядка провела тщательное расследование.
Пытаюсь справиться с изумлением.
— Господин Бежу, вы имеете в виду смерть Лавии Сумеш? Она же скончалась от старости. Последний год передвигалась с трудом, из дома почти не выходила! Сколько ей было — сто десять лет?
— Осенью исполнилось бы сто одиннадцать, — подтверждает маг. — Не спорю, солидный возраст. Но я обследовал покойную и не обнаружил никаких изъянов в её ауре. То, что она ходила с трудом, не отражалось на общем состоянии организма. Госпожа Сумеш вела размеренный образ жизни, не имела вредных привычек, использовала омолаживающую магию. При её самочувствии она вполне могла бы протянуть ещё лет десять или даже пятнадцать. Вместо этого крепкая здоровая женщина садится в кресло и умирает — без каких-либо на то причин!
— Может, она перенервничала? — предполагаю я. — Прочитала злобную статью в газетах, увидела из окна, что какой-то мерзавец пнул кота.
— Тогда я обнаружил бы в ауре следы перенесённого потрясения, — господин Бежу отрицательно мотает головой, отчего его белые кудряшки трепещут, словно пушки́ одуванчика. — К тому же порталы Службы Связи доставляют газеты ровно в восемь утра, а почтенная Лавия Сумеш скончалась в семь пятьдесят пять. Нет, милейшая госпожа Фаруж, эта смерть крайне подозрительна, и, если ни я, ни господин Вейзах не способны установить факт насилия, это не означает, что убийство не имело место… Так вы согласны подписать моё заявление?
Молнией метнувшись за самопиской, я с готовностью протягиваю руку.
— Где подписывать?
Убийство! И кого — госпожи Сумеш! Дамы в высшей степени добродетельной и благопристойной, из тех, кому манеры и воспитание заменяют собственные склонности, ни разу не замеченной в скандальной или пикантной ситуации, не имеющей родственников и близких друзей, а соответственно, заинтересованных наследников.
Старательно вывожу своё полное имя, которое, кстати, терпеть не могу, — плод увлечения мамы старинными романами: «Эйсю́з Фаруж».
— От всей души благодарю вас, госпожа Фаруж, — светлеет лицом Бежу. — Из всех присутствующих только вы и Эти́ль Казер поддержали меня.
— А госпожа Мурже? — удивляюсь я.
— Увы! — разводит руками Бежу. — Все придерживаются точки зрения Вейзаха: сто одиннадцать лет — самый подходящий возраст для встречи с Всевышним.
Странно. Чтобы Делия отказалась помочь?..
— Ещё раз благодарю! — отвешивает мне низкий поклон Бежу.
Портал, которым маг уходит, рассыпается сиреневыми брызгами, среди них вспыхивают и гаснут золотые искры. Красиво.
— Ма? — спрашивает возникший в ногах Пушок.
— Ма, — передразниваю я его. — Тебе было жаль дать себя погладить?
«Если каждый начнёт меня гладить, — написано на наглой морде, — я утрачу самоуважение! И вообще — корми давай!»
Корм я подсыпаю, но мысли в голове никак не хотят угомониться. Почему Делия не пошла навстречу просьбе господина Бежу? При вечной скуке и опостылевшей безмятежности Дэйнора расследование подозрительных обстоятельств смерти госпожи Сумеш — просто подарок свыше! Тем более если пришлют мага из столичной Службы. Хоть какое-то разнообразие! Делия должна была двумя руками ухватиться за самописку — вместо этого она предпочла остаться в стороне. В результате я надеваю вечерний костюм, расчёсываю непокорные рыжие пряди и отправляюсь к подруге на Кленовую улицу.
***
Дом Делии отличается от моего только цветом наличников — они выкрашены не в унылый бежевый, а в тоскливый светло-серый. Также в наследство подруга получила уникальную плетистую розу, которая летом вымахивает до невероятных размеров, обладает гигантскими острыми шипами, но при этом никогда не цветёт. Каждую осень после обрезки куста на зиму Делия выковыривает из ладоней шипы и во всеуслышание грозится выкорчевать бесполезную розу и… всякий раз жалеет