Читать интересную книгу Записки о Бухарском ханстве - П. Демезон

23 мая 1834 г. я получил от кушбеги ответ на письмо Вашего превосходительства и разрешение возвратиться в Россию с караваном, отправлявшимся в Орск 26 июня. После благополучного пути я возвратился в Орск.

В течение всего путешествия я находился под неусыпным надзором бухарцев, интересовавшихся подлинной целью моей миссии и, следовательно, малейшими моими действиями. Только украдкой мог я на случайных клочках бумаги делать записи, понятные мне одному, стараясь фиксировать лишь факты и события, детали которых я хранил в голове. Таким образом, я не имею возможности немедленно представить Вашему превосходительству детальное и последовательное донесение о моем путешествии, так же-как и собранные мной сведения по предметам, являвшимся целью моих поисков и наблюдений. Я начал заниматься этой работой; она займет у меня несколько недель, и я буду с почтением ждать возможности представить ее Вашему превосходительству.

Однако, по возвращении в Россию, считаю своим долгом без промедления представить Вашему превосходительству предварительный обзор современного положения Бухарии и других государств Туркестана, ее отношения к России, а также положения в Афганистане, Пенджабе и Индии, знаменательных событиях, происшедших в последнее время в этих районах.

Бухара имеет разногласия со своими соседями: Коканом [17], Шахрисябзом, Кундузом и Хивой — и оказалась в течение многих лет втянутой во всяческие распри с ними, несмотря на постоянные старания кушбеги всеми силами ликвидировать разрыв. Иначе он чреват для него самыми пагубными последствиями, ибо государственная казна Бухарии истощена, а если говорить точнее, она перестала существовать; в 1826 г. после смерти Хайдар-хана, отца нынешнего хана, в казне не нашлось и пяти тысяч тилла (70 тыс. руб.). Если вспыхнет война, хан должен будет приблизить к себе узбекских сановников (сипаев) [18], которых кушбеги держит в отдалении, а от него как министра финансов потребует денег; достать же их кушбеги сможет только путем притеснений, что обязательно вызовет к нему ненависть народа. Узбекские вожди, чьи услуги станут необходимы, потребуют вознаграждения. Но из-за отсутствия денег им невозможно будет его предоставить, и тогда они не преминут открыто объявить кушбеги врагом и расхитителем государственной казны, постараясь свергнуть его или, по крайней мере, ослабить его власть. Явный враг сановников, опасающихся и ненавидящих его, кушбеги ловко использует свое влияние на хана, став господином его желаний. Жертвуя в угоду своим личным интересам благополучием Бухарии и славой своего монарха, руководимый лишь своим эгоизмом, он прилагает все усилия для поддержания необходимого для его власти и безопасности мира. Не один раз удавалось ему гасить огонь уже начавшейся войны, обещавшей быть долгой и кровопролитной. Экспедиция, предпринятая прошлым летом бухарским ханом против Шахрисябза, владетелем коего он хотел стать, полностью провалилась. Он потерял около тысячи человек, завладев при этом всего двумя-тремя-маленькими крепостями, которые позорно вернул этой весной по требованию коканского хана, угрожавшего ему в случае отказа войной. Руководимый советами кушбеги, доказавшего хану невозможность сопротивления опасному союзу, созданному против него правителями Кокана, Хивы и Шахрисябза, он постыдно уступил. Но мстительный характер заставит его, без сомнения, возобновить борьбу, как только он почувствует себя в силе. Все узбекские сановники догадались, что позорная сдача этих крепостей была результатом инггриг кушбеги, и ненависть к нему еще более усилилась.

Торговля Бухарии с китайским Туркестаном [19], почти полностью разоренная в результате происшедших в Кашгаре волнений, в течение последних двух-трех лет начала оправляться. Но до прежних размеров ей еще далеко.

Последний поход в Хорасан принца Аббаса-Мирзы также притормозил торговые отношения Бухарии с Персией. Караваны подвергались риску быть ограбленными на границах Хора-сана, дороги того направления были закрыты для торговли, и бухарским купцам приходилось искать другой путь — через Астрахань, чтобы доставлять товар в Персию. Первый караван, прибывший после смерти Аббаса-Мирзы из Мешхеда в Бухару, состоял всего из 63 верблюдов. Торговля, поддерживаемая Бухарией с Индией, не только не выгодна, но и просто убыточна. Афганские и индийские купцы, привозящие в Бухарию индийские товары, вывозят отсюда только золото, чеканные деньги и лишь небольшое количество товаров, да и то неместного производства. Узбекские сановники, единственный слой, где можно еще найти какой-то капитал, разорились восемь лет назад на неудачных спекуляциях индиго и вынуждены были продать свое имущество. Вот уже восемь лет индиго в Бухаре стоит 12 тилла за пуд, приравнивая 1 тилла к 15 руб. В Бухарию его завезли в огромном количестве. А так как деньги здесь стали весьма редки, то цена падала соответственно с 12 тилла до 11, 10, 8, 6, 5 и 4 тилла за пуд. В прошлом году его продавали по 3,5 тилла, а в этом — всего по 2 тилла и 4–5 таньга, что приблизительно равняется 34 руб. (21 таньга равна 1 тилла). Торговцы, считающие, что цена индиго не может упасть ниже, скупают его в огромных количествах, надеясь вскоре выгодно продать. Но с прибытием очередного каравана они вынуждены бывают уступать его по более низким ценам. На подобных спекуляциях они и разорились.

Хивинцы относятся к России враждебно и даже не пытаются скрыть это. Они прилагают все усилия, чтобы вредить нашему правительству, настраивая против него некоторые киргизские племена, на какие имеют хоть малейшее влияние. С русскими пленными, попавшими к ним или купленными ими у киргизов и татар, в Хиве обращаются с жестокостью, какую даже трудно себе представить. Они поддерживают как никогда дружеские отношения с Коканом, зная его враждебную настроенность к России.

Жестокий голод, постигший Хиву, заставил значительное число жителей покинуть город и осесть в различных городах Бухарии. Это привело к почти полному ослаблению хивинского правительства. Подобное состояние Хивы вполне устраивает бухарское правительство. Поставляя Хиве некоторое количество зерна, что продиктовано интересами Бухары, оно постоянно держит ее в тревоге, распуская всевозможные слухи о задуманной Россией и Персией экспедиции против этого государства. Мой приезд в Бухару дал повод многочисленным слухам такого рода. Хивинскому послу, находившемуся этой зимой в Бухаре, внушили, что цель моей миссии — уточнить движение русского корпуса, находящегося в Хорасане и действующего совместно с армией Аббаса-Мирзы, а также узнать настроение бухарского правительства по поводу русской экспедиции против Хивы. Вполне вероятно, что эти слухи были пущены по приказу кушбеги, опасавшегося создания союза Хивы с Коканом и Шахрисябзом против Бухары. Ко времени моего отъезда из Бухары в конце мая даже в этом городе ничего еще не знали о походе, предпринятом в этом году нашим правительством к восточному берегу Каспийского моря.

Бухарцы, хотя и питают в глубине не меньшую, чем хивинцы неприязнь к России, пытаются все же в своих интересах скрыть ее, чтобы это не отразилось на отношениях наших правительств, сохраняющих, по крайней мере внешне, дружественный характер.

Но движимые, с одной стороны, своим фанатизмом, скрытой ненавистью к русскому правительству, а с другой — боязнью возрастания влияния России на киргизов, что лишит их выгодной торговли с этим народом и жизненно необходимой продукции поставляемой киргизами, бухарцы прилагают все усилия, чтобы поссорить Россию с киргизами — противниками всякой зависимости.

Взгляды бухарцев находятся под существенным влиянием татар — подданных России, живущих на ее окраинах и торгующих с киргизами и государствами Туркестана. Считая в своих интересах отдалить от границ России киргизов, которым они не без выгоды продают свои товары, и стараясь сохранить хорошее расположение бухарского правительства, давно поддерживающего с татарами тайные торговые отношения, они пускают в ход весь свой фанатизм и самые низкие интриги, чтобы настроить против России киргизов и бухарцев и еще более укрепить их недоверие к нам.

Тем не менее, если рассматривать, с одной стороны, большую заинтересованность бухарцев в торговых отношениях с Россией, поддерживающих их обедневшее правительство, стоящее на грани разорения, и способных прерваться в результате разрыва, при котором наши крепости будут закрыты для их караванов, с другой стороны — постоянный страх Бухарии перед враждебными соседями, готовыми в любой момент начать нападение, которое Бухария может предотвратить лишь ссылками на могучую помощь России — средство, какого она будет лишена в случае разрыва с нами, то можно с уверенностью предположить, учитывая эти два обстоятельства, что из всех государств Туркестана Бухария наиболее склонна поддерживать с Россией Дружественные отношения и наименее — противостоять планам нашего правительства.