Читать интересную книгу Кавалер дю Ландро - Жорж Бордонов

— И ты сумел спрятаться?

— На старом дубе. Они везде бегали с лампами и длинными ножами, все ломали. Я выбежал во двор и быстро-быстро, чтобы они меня не заметили, забрался на дерево! Потом все кричали!

— Все это закончилось, малыш! Ты в безопасности!

В этот момент в первый раз из горла ребенка вырвался тот странный звук, подобный ржанию, который останется с ним навсегда и через много лет удивит старого господина, автора мемуаров.

Вошли несколько человек:

— Командир, они не все ушли! Мы нашли четверых в погребе, около бочек с вином.

— Приведите их!

Четверо пьяных синих, связанных одной веревкой, вошли, качаясь, толкая друг друга и ничего не понимая, в комнату. Старший из них, с трудом открыв глаза и едва стоя на ногах, уставился на белый пояс Форестьера и вышитое сердце на его груди.

— Бандит! — вскричал он, пытаясь нашарить саблю на боку. — А! Ты сбежал! Подожди, сейчас я с тобой рассчитаюсь! Эй, к оружию! Держите его!

На стол свалили мешки и сумки, набитые подсвечниками, столовым серебром, блюдами с гербами, ворох кружевного белья и небольшие коробочки с драгоценностями.

— Славное занятие, — мрачно проговорил Форестьер. — Ничего не скажешь — доблестная армия! Что не смогли унести, разбили и испортили.

И он обвел взглядом разбитые рамы, исколотые штыками и разрубленные саблями портреты. Синий попытался принять гордую позу. Он оперся кулаками о стол и изрыгнул:

— Плевал я на твой крест, поп, на твоего Бога и на твоего короля! Да здравствует Республика!

— Это свою грязную душу ты сейчас выплюнешь, сволочь, если она у тебя вообще есть!

Самый молодой из солдат простонал:

— Я вам говорил, друзья. Не надо было задерживаться.

— Чего ты боишься? Наши скоро заметят, что мы отстали, и вернутся за нами.

— Бедная моя мама, если бы ты видела своего сына!

Форестьер крепче прижал к себе маленького Ландро.

— А его мать? Что вы с ней сделали?

Синий провел ладонью по мокрым от вина усам:

— Этот бандитский выродок тоже уцелел? Подождите еще немного, посмотрим, чья возьмет.

— Откуда вы пришли? — резко спросил Форестьер.

— Из Сен-Лорана, города монастырей, вернее, того, что от него теперь осталось! — пьяно рассмеялся усатый солдат.

— Куда направлялись?

— В Бурнье, на мельницы. Спустить шкуру с этих мельников дьявола. С помощью крыльев мельниц они подают сигналы тревоги. Больше не будет никаких мельниц! Ни аристократов, ни мельниц!

Из горла маленького шевалье опять вырвался странный звук, и он спросил:

— Куда мы теперь пойдем, господин Форестьер?

— На мельницы. В Бурнье, малыш.

Старый солдат поднялся и крикнул:

— Я называю это — отправиться в пасть к волку!

— Правда? Прогулка по морозу тебя протрезвит, мой дорогой!

Мельницы Бурнье

Ребенка завернули в старое меховое пальто, которое нашли среди разбросанных вещей. Форестьер взял его на руки. Маленький отряд покинул Нуайе и, вытянувшись цепочкой, двинулся в направлении мельниц. Синие со связанными руками плелись следом. Если кто-нибудь из них падал, то ударом ноги: его приводили в чувство. Кто-то несмело произнес:

— Командир, мальчик, кажется, заснул. Я мог бы отнести его в Ублоньер.

— Нет! Я хочу, чтобы он увидел все.

— Но зачем?

— Я так решил. Он уже в том возрасте, что сможет все понять!

С одного из синих свалилась треуголка, и он наклонился, чтобы ее поднять. Это был усатый солдат. Он вскрикнул, почувствовав укол сабли в зад:

— Вот как проклятые бандиты обращаются со своими пленниками!

— А вы? Вы расстреливаете и рубите головы на гильотине.

— Мы? Мы дети народа! А вы мятежники!

— Тридцать ферм, десять имений и пять церквей сожжены в округе, и вы не пощадили ни одного человека. Не только способных носить оружие мужчин, но и стариков, кормящих матерей и детей! Они, конечно, представляют большую опасность для Республики!

— Там, впереди, нас ждут наши товарищи. Они отомстят за нас. Вы все, вместе с этим маленьким разбойником, над которым ты трясешься, словно наседка, получите свое. Снег будет красным от крови.

— У тебя красивый голос. Поупражняй его, пока есть время.

Показались силуэты трех мельниц Бурнье с распростертыми крестом крыльями. Крылья последней крутились, но в другую сторону, против ветра. Снег вокруг них был испещрен следами. Форестьер, все более и более мрачнея, пытался в них разобраться. Ветер с севера усилился. Парусина и растяжки вибрировали и свистели. Света в окнах не было, но двери были распахнуты настежь и сорваны с петель. Наступало время рассвета, но было непонятно, небо ли светлело или это был отблеск очередного пожара. Опустив голову, с ребенком на руках Форестьер ходил по снегу, всматриваясь в следы.

— Сделав свое дело и забрав добычу, они вернулись в Сен-Лоран. Ты был охотником, — сказал он одному из своих людей. — Пройди немного вперед и проверь, так ли это. Будь осторожен. Возьми двух человек: они тебя прикроют. Посмотрите! Посмотрите, друзья. Они все шли на заплетающихся ногах. Только лошадь офицера не была пьяной… А мы вернемся в Ублоньер, согреемся и просушим одежду.

Мельников нашли внутри мельниц, лежащими в лужах крови, разрезанными на куски.

— Солдат, твой батальон набирали не на бойне?

— Мы из квартала, окружавшего Бастилию, — гордо ответил усач. — Смотри на меня, бандит, я гулял по Парижу с головой Делоне на пике и горжусь этим!

Форестьер подумал: «Глупцы, они вырезали мельников, но не сломали мельниц, а они еще смогут нам послужить!»

Но солдат не унимался:

— Неважно. Нет мельников, не будет больше и сигналов. Мы знаем ваш код как свои пять пальцев.

— И какой же он, по вашему мнению?

— Крылья в виде прямого креста: все спокойно! Косой крест: общий сбор! Наклон влево: тревога! Наклон вправо: синие ушли!

— Верно!

— Командир, а если он сказал наугад, чтобы узнать настоящий код?

— Не бойся. Он никому уже его не сообщит.

Форестьер посмотрел на самого молодого пленника:

— Почему ты все время стонешь?

— Я натер ноги.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать, господин. В нынешнее Рождество будет семнадцать.

— Ты еще помнишь о святых праздниках?

— Как же, надо ведь помнить и верить.

— Тогда сложи руки и молись, если можешь.

— Парень, — вступил усатый, — не слушай этого бандита. Этого защитника попов. Ты свободный человек, настоящий санкюлот, твердый, как кремень!

Но юноша, под взглядом Форестьера, покорно зашептал «Отче наш».

— Закончил?

— Да, господин.

Пламя выстрела осветило окрестности. Молодой солдат пошатнулся, его колени подогнулись, и с простреленной головой он распростерся на снегу.

— Он еще слишком молод, чтобы мучиться, — сказал Форестьер.

— Расстреляй нас! — закричал усач. — Я вижу, тебе очень хочется крови. Но советую тебе запомнить, что Республика победит. Она тебя раздавит!

— Поживем — увидим. А пока привяжите их к крыльям мельницы!

— К крыльям?

— Да, ребята. Достаточно крепко, чтобы они держались на них, но так, чтобы они опускались при каждом обороте колеса. Понятно?

— Да ты с ума сошел! Наши товарищи вернутся, они увидят!

— Я надеюсь!

Вскоре три человека, словно куклы, были прикручены веревками к крыльям мельницы, ногами к оси.

— Запускайте механизм, но сначала медленно, ребята. Потом мы увеличим скорость. Пусть господа ее прочувствуют.

Крылья мельниц начали медленно вращаться под напором ветра. Они то поднимали людей вверх, то бросали их к земле, а затем снова возносили к небу и опять несли их вниз.

— Сметите снег с земли под крыльями.

Оказавшись в очередной раз наверху, усатый солдат закричал:

— Смерть тиранам и бандитам! Да здравствует Республика!

— Хорошенько метите снег, чтобы осталась голая земля.

Люди подчинились, хотя казнь, придуманная командиром, их поразила. Их глаза с тревогой следили за безжалостным движением крыльев: вверх, вниз, вправо, влево.

— Быстрее! Установите механизм на максимальную скорость.

Поверхность крыльев со свистом разрезала воздух, деревянные шкивы и распорки издавали протяжный скрип. Крики жертв становились все пронзительнее и наконец перешли в жуткий вой.

— Будьте милосердны, — произнес один из разбойников, — прикончите их.

— Нет!

Стаи воронов кружились над мельницами. Какое для них веселье! Какой пир! Волосы одного из солдат, самого тяжелого, при очередном повороте коснулись земли.

— На колени ребята! Помолимся все же за спасение их душ.

Тридцать пар рук стали перебирать четки. Голоса забормотали молитвы, как будто они оказались в церкви. Форестьер также читал молитву. Солдаты сползали все ниже и ниже с каждым оборотом колеса. Наконец череп первого из них раскололся, встретившись с гранитом промерзшей земли. Маленький шевалье напрягся, наблюдая за этим зрелищем.