вещах, но срок выполнения задания не упоминался. Но не мог же он ничего не сказать жене! И он ответил:
– Думаю, за две недели мы управимся. В крайнем случае, за месяц. Так что эта командировка будет даже короче, чем остальные.
Лида ничего не ответила, но по ее глазам майор понял, что жена не верит в его скорое возвращение.
С дочерью Светой было легче, она ведь не знала, какая опасность угрожает ее папе. Майор обещал дочери, что скоро вернется и привезет ей подарок. Он из каждой поездки привозил домашним какие-нибудь безделушки: коврики, медные или глиняные статуэтки, тарелки на стены. В тех странах, куда его посылали, ремесла процветали…
Глава 3
Полет до Душанбе не запомнился Кириллу Переверзеву ничем. Едва сев в самолет и убедившись, что все бойцы на месте, оружие и боеприпасы тоже, он провалился в сон. И проспал все пять часов, пока длился полет. Проснулся, когда самолет уже катился по посадочной полосе. И первое, что ощутил после пробуждения – какая здесь стоит жара. Он весь обливался потом. Да и его бойцы тоже. Однако не станешь же переодеваться в самолете! Приходилось терпеть.
Девять человек разобрали оружие, снаряжение и по трапу спустились на летное поле. Чужих глаз здесь можно было не опасаться: известно, что самолет сядет на военном аэродроме и посторонних здесь не будет.
Возле трапа их ждали два человека. Один был одет в песочного цвета летнюю форму, на плечах были полковничьи погоны. Второй – стройный пожилой человек в темных очках – был в свободной цветной рубашке и белых брюках.
– Майор Переверзев? – спросил полковник. – Я командир бригады российских войск полковник Резников. Командование поручило мне встретить вашу группу, помочь со снаряжением, если понадобится, и отправить дальше, в Кабул. Всю остальную помощь вам окажет генерал-лейтенант Кузьмин.
И Резников кивнул на человека в темных очках.
«Ага, значит, это тот самый консультант, про которого говорил Тихонов», – догадался майор. Он поздоровался с полковником, затем протянул руку консультанту. К его удивлению, рука у этого пожилого человека оказалась крепкая, жилистая; в ней все еще ощущалась немалая сила.
– Как я понял, товарищ генерал-лейтенант, нам есть о чем побеседовать? – спросил он.
– Есть, майор, – подтвердил консультант. – Только не надо так официально. Ведь я генерал-лейтенант в отставке. Просто командование иногда привлекает меня к работе с нашим контингентом. Поэтому договоримся так: меня зовут Михаил Павлович. А тебя как?
– Кирилл Антонович, – отвечал майор.
– Вот и познакомились. Теперь так. Перемещаемся вон в тот барак, видишь? Там вы будете дислоцироваться до вечера, когда будет готов ваш борт. Как стемнеет, полетим.
Переверзев дал команду своим бойцам, и они направились в сторону барака. По дороге майор спросил генерал-лейтенанта:
– А почему так долго ждать? Раньше нельзя вылететь?
– Вылететь можно хоть сейчас, – отвечал Кузьмин. – Вон он, ваш самолет.
И он кивнул на край поля, где стоял «Як» армейской модификации.
– Так в чем дело? – продолжал настаивать Переверзев.
– В соблюдении режима секретности, – объяснил генерал-лейтенант. – Чем меньше людей вас увидят в Кабуле, тем лучше. Вы прилетите глубокой ночью, увидят вас немногие.
– Что ж, это хорошо, – заметил Переверзев. – Успеем отдохнуть.
Кузьмин усмехнулся:
– Отдыхать, майор, будете в горах, на марше. А сейчас у тебя и твоих бойцов будет много дел.
– Это каких же?
– Солдаты будут учить пуштунский язык. Надо, чтобы они к моменту прилета освоили хотя бы полсотни слов, могли произнести три-четыре фразы. Особо рекомендую выучить такие слова, как «врачи», «боевики» и вопрос «как пройти?» А еще будете переодеваться, привыкать к новой амуниции.
– Нам дадут летнюю форму, как у полковника? – спросил майор, кивнув на шедшего рядом Резникова.
– Нет, майор, не угадал, – покачал головой генерал-лейтенант. – В такой форме вам в Кабуле делать нечего. Замерзнете. В Кабуле довольно прохладно, особенно ночью. А в горах просто холодно. Нет, вы оденетесь в афганскую национальную одежду. Так, чтобы ничем не отличаться от группы крестьян. Только куртки свои оставите. Без курток там нельзя – опять же из-за холода.
– Ну да, обычная группа крестьян с «калашами»… – усмехнулся Переверзев. – Уж скорее мы будем похожи на группу душманов.
– Правильное сравнение, – кивнул Кузьмин. – Будет хорошо, если о вас так и подумают. Главное, чтобы приняли за своих. Я обратил внимание, что у тебя в группе есть узбеки и таджики…
– Таджиков нет, – покачал головой майор. – Два татарина и один узбек.
– И то хлеб, – кивнул головой консультант.
Они вошли в казарму. Полковник Резников провел их в комнату, где на столах была разложена одежда.
– Вот, мы постарались подобрать разные размеры, – сказал он. – Рассчитывали, конечно, на рослых ребят. В спецназе малыши обычно не служат.
– Угадали, – сказал Переверзев, осматривая одежду. – А как с обувью?
– Обувь оставьте свою, – ответил Кузьмин. – Сейчас многие афганцы ходят в кроссовках – оценили их удобство. Да, и пусть каждый возьмет вот это.
Он открыл лежащую на столе сумку и достал девять одинаковых книжечек карманного формата. Это были разговорники с русского на пуштунский.
– Вот, берите и учите, – сказал он, обращаясь к бойцам группы. – Там, на месте, от знания этих выражений может зависеть ваша жизнь.
– Ну что, я тоже сяду учить язык, – заявил Переверзев, взяв один из разговорников.
– Нет, Кирилл Антонович, учить язык ты потом будешь, в самолете, а еще лучше – в вертолете, – объяснил генерал-майор. – Сейчас тебе необходимо получить от меня всю необходимую информацию. Так что у нас с тобой будут индивидуальные занятия. И здесь, и во время полета в Кабул.
– Так вы что, полетите с нами в Афганистан? – удивился Переверзев.
– А ты что думал – я тут на аэродроме прописался? – рассмеялся генерал-лейтенант. – Нет, я теперь с вами надолго. В горы, правда, не пойду – врачи запрещают, из-за сердца. А вот там, куда можно подъехать или долететь – я с вами. Начать нам с тобой лучше прямо сейчас. Так что выбирай себе штаны с распашонкой и пойдем поговорим.
Майор Переверзев не был уверен, что ему срочно нужна консультация, но возражать не стал. Он выбрал себе комплект одежды подходящего размера, и они с Кузьминым перешли в соседний класс.
Через открытую дверь сюда доносились голоса бойцов, старательно повторявших незнакомые слова, – группа учила чужой язык.
– Вот, вы пойдете в горы, одетые в одежду афганцев и хоть немного зная язык, – сказал Кузьмин. – Когда меня с моей ротой в феврале 1980-го забросили в Мазари-Шариф, я вообще не знал, что такое Афган и с чем его едят. Все пришлось узнавать на собственной шкуре. И ладно бы еще на собственной! А то ведь