Читать интересную книгу Путь в космос - Андрей Жиров

Г о с т ь. Позволите?

Е р о ф е е в н а. Не хозяйка я тут.

Г о с т ь. Стало быть, прислуга?

Е р о ф е е в н а. Прислугу рассчитали третьего дня. Соседка я.

Г о с т ь. Я присяду?

Е р о ф е е в н а. В ногах правды нет.

Г о с т ь (оглядывая комнату). Вот, значит, как живет изобретатель.

Е р о ф е е в н а. Так, значит, и живет. Концы с концами еле сводит.

Г о с т ь. Слышал я, великий он человек.

Е р о ф е е в н а. Как же, великий! А дети мрут.

Г о с т ь. Дети?

Е р о ф е е в н а. Намедни шестимесячного похоронили. Все про небо, про небо, а ребенка не уберег…

Входит  М а р ь я. Гость встает.

Г о с т ь. Прошу простить, вторгся без спросу.

М а р ь я. Вы к Ванечке? Посидите, он скоро должен быть. Ерофеевна, что это вы?!

Е р о ф е е в н а. А что? Я ничего.

М а р ь я. Своих забот вам мало?

Е р о ф е е в н а. Мало не мало, а сердце надрывается глядеть. Был бы порядочный, не довел бы жену-то…

М а р ь я (твердо). Спасибо вам, Ерофеевна, за заботу. Но впредь не надо. Ни работу за меня делать, ни мужа моего осуждать. Очень вас прошу.

Е р о ф е е в н а (обидевшись). Я что, я как лучше хотела. Я что, я не буду соваться, раз… Живите как знаете. (Уходит.)

М а р ь я. У мужа занятия в гимназии кончились. Скоро должен быть.

Г о с т ь. Не беспокойтесь, подожду.

М а р ь я. С ребятишками возится. Уж сорок лет, своих-то четверо, а все как маленький, право. Змеев каких-то запускают. Опыты у них…

Г о с т ь (растерянно). Опыты? Да-да, великий человек…

М а р ь я (наблюдая за Гостем). Сейчас самовар поспеет. У вас случилось что?

Г о с т ь. А? Случилось? Если бы… Пусть бы уж случилось. Легче было бы…

М а р ь я. Не приведи бог! Пусть уж лучше ничего не случается.

Г о с т ь. Да-да, может быть, может быть…

М а р ь я. Вы к Ване по ученым делам?

Г о с т ь. Нет, я поговорить хочу. Просто поговорить. Смысл я потерял. Понимаете?

М а р ь я. Как это?

Г о с т ь. А вот так. Не знаю, зачем живу.

М а р ь я. Так вам не к мужу, вам в церковь надо.

Г о с т ь. Пробовал, все пробовал. У масонов ответа искал, у сектантов был, к графу Толстому в Ясную Поляну наведывался… Вы бы о муже своем рассказали.

М а р ь я. А что рассказывать? Живу вот, мучаюсь.

Г о с т ь. Мучаетесь?

М а р ь я. Мучаюсь. (Просветлев.) Приехал, помню, в наш уезд учитель молодой. Определили его к отцу моему на постой. Ну чистый ребенок! Шар какой-то с искрами надумал запускать — исправнику избу чуть не спалил. Беда! А потом уж и совсем тяжко стало. Соседи-то за блаженного его держат. Твой, говорят, блаженный. А ученики любят. Вечно он что-то придумывает. О, идет, слышите?

За окнами шум. Голос Ивана: «Мне работать пора. Все, все, друзья, до завтра!»

Входит возбужденный  И в а н.

И в а н. Здравствуй, Манюшка! Ну и ну!

М а р ь я. К тебе гость.

Гость встает, кланяется. Иван не замечает его, не слышит Марью.

И в а н. Ну и ну!

М а р ь я (громко). Ванечка!

И в а н. А? Что, Манюшка?

М а р ь я. Гость, говорю, к тебе.

И в а н (пожимает Гостю руку). Очень рад. (Марье.) Так вот. Соорудили мы вчера большой змей, а сегодня утречком привязали мои сорванцы к нему котенка — и под облака!

М а р ь я (всплеснув руками). Мучители! Убился?

И в а н. Ничуть не бывало. Вернулся на землю, съел целую плошку молока и вполне доволен своей судьбой.

М а р ь я. Ваня, человек к тебе пришел. (Уходит.)

Г о с т ь. Простите, что отнимаю время…

И в а н (приставив ладонь к уху). Как, как фамилия?

Г о с т ь (громко). Фамилия моя вам ничего не скажет.

И в а н. А вы по какому вопросу?

Г о с т ь. Да уж и не знаю, как сказать…

И в а н. А как думаете, так и скажите.

Г о с т ь. Ну что ж, прямо и скажу: по вопросу жизни и смерти.

И в а н. Вот как! Ну и что же вы думаете по вопросу жизни и смерти?

Г о с т ь. А то и думаю, что лучше смерть, чем такая жизнь. Слепая вера в выдуманного бога и беспробудное пьянство — вот вам и вся Россия.

И в а н. Пьянство? Да, это есть. Этого много. А отчего?

Г о с т ь. От горя.

И в а н. От горя думать надо, а не пить.

Г о с т ь. Русский человек, скажу я вам, никогда не сможет жить без водки, без царя, без бога.

И в а н. Сможет, уверяю вас, сможет!

Г о с т ь. Ерунда! Ну, вот вы сами как живете? В чем ваша вера?

И в а н. Мой бог, моя вера — человек! Всемогущий человек!

Г о с т ь. Слова, слова, слова. Не верю я в это. Человек рождается, и с первых же мгновений появления человека на свет начинается страшный отсчет секунд, приближающих его к смерти. Я гость. Гость у вас в Калуге, у себя в Петербурге и вообще на этой грешной земле.

И в а н. Да, так иногда говорят. Я тут на кладбище был, вижу надпись: «Прохожий, сорви былинку и остановись. Ты в гостях, а я дома».

Г о с т ь. Вы что же, не согласны с этим?

И в а н. Решительно не согласен! Невежество, недалекость ума все это. Понимаете?

Г о с т ь. Не понимаю. Жизнь — это миг.

И в а н. Миг?! Мало же вы жили, мало видели, мало собираетесь сделать. А зачем же тогда все это? Зачем существует мир, вселенная, космос? Да как же можно смириться с мыслью о грязной могильной яме? Как можно смириться с извечной враждой, с войнами, с бесчисленными болезнями? Как можно терпеть этот вечный страх перед исчезновением?!

Г о с т ь. Жизнь заквашена на несправедливости.

И в а н. Не одна счастливая жизнь хороша, но и самые мысли о ней.

Г о с т ь. От них еще горше. Ведь жизнь — это миг.

И в а н. Жизнь — это вечность! Потому что ничего, кроме жизни, нет. Я лично ничего не знаю. И вот вам рецепт пропишу, как доктор, от хандры.

Г о с т ь. Очень буду вам благодарен.

И в а н (не расслышав). Еще как поможет-то! Выходите каждую ночь на улицу и смотрите на звезды.

Г о с т ь. И только?

И в а н. Увидите, поможет. Вспомните: «Открылась бездна звезд полна, звезда́м числа нет, бездне — дна!» Разве не величие? Разве не вечность? Бесконечность во времени и пространстве доказать очень просто. Предположим, вселенная конечна. (Берет и вертит блюдце, ставит его ребром.) Вот это предел. А что там? Ничего? Но «ничего» — это уже что-то! То-то же! Во времени точно так же. Могло ли оно когда-нибудь начаться и может ли кончиться? Бесконечность вселенной — бесконечность жизни. Вечность. А мы ее дети. Дети… (Сникнув.) Правда, дети умирают иногда…

Г о с т ь. То-то и оно! И мы умрем! И малейшего следа не останется.

И в а н. Как?

Г о с т ь. Следа, говорю, ни малейшего не останется.

И в а н. Останется, друг мой, останется! А вы, собственно, кто по профессии? Ах да, вы ведь говорили — пессимист. И пришли за утешением? Спросить, зачем жить? Так?

Г о с т ь. Так.

И в а н. Вы думаете, я не дам вам вразумительного ответа? Еще какой получите-то! Жить надо ради хлорофилла!

Г о с т ь. Ради чего?

И в а н. Зеленое дерево спрашивает разве, зачем оно родилось? Нет, оно тянется к солнцу. И кому лучше, если бы вместо него были мертвые камни? Хотя и камни, друг мой, тоже не мертвые. Вот в чем штука!

Г о с т ь. А вот граф Толстой…

И в а н. Что граф Толстой? Запутались вы в его философии, и все тут. А я вот вспомнил: «Человек обязан быть счастлив. Если несчастлив, то он виноват. И обязан до тех пор хлопотать над собой, пока не устранит этого неудобства и недоразумения. Неудобство главное в том, что если человек несчастлив, то не оберешься неразрешенных вопросов: и зачем я на свете? и зачем весь мир? А если счастлив, то покорно благодарю и вам того же желаю». И сказал сие не кто иной, как граф Толстой.

Г о с т ь. Граф Толстой?

И в а н. Вот именно, он самый. Ну, я не проповедник, помог ли чем-нибудь вам, не знаю… Прошу простить. И еще вот что скажу: не отделяйтесь вы от природы. Жизнь в городах противоестественна. Что общего у человека с этим каменным мешком? Вы на волю из Петербурга, на волю. Выйдите на поляну, она вам сама все скажет. А еще больше — небо… Звездное небо! Что вы! Какая смерть? Не смешите! Великое счастье — бытие! Скажите: «Я есмь!» Да что вы меня от работы отвлекаете? Пришли тут со своим пессимизмом…

Г о с т ь (хватает шляпу, низко кланяется). Спасибо, господин изобретатель! Вы открыли мне глаза. Я понял, все понял!..

И в а н. Да это ребенку ясно! Убирайтесь.

Г о с т ь. Спасибо! (Быстро уходит.)

И в а н (задумчиво). Да-а, жизнь оскорбительно коротка. Жалкая крошка на ладони вечности. Человек часто умирает несчастливым только потому, что не успевает стать счастливым.