– Чтобы принимать доклады, да еще с помощью дальнослушания, летящий замок – не выход. Ты просто не сможешь каждый день сообщать даже жизненно важную информацию, если меняются условия связи, меняется место. Для надежной связи нужны стационарные, раз и навсегда отработанные каналы. Кроме того, я думаю, он не обходится рассеянной сетью своих соглядатаев и исполнителей. Должны быть еще и гонцы, дублирующие наиболее сложные послания, должны быть склады и магазины, куда свозят материальные средства его власти, нужны лаборатории, где проводят магические эксперименты, и нужны тюрьмы, где обрабатывают непокорных… Я некоторое время был администратором и могу сказать, что это непросто. Если учесть масштабы его деятельности, мало города, подобного Лотарии. Но главное все-таки – информация, сведения, доклады, архивы и самая рутинная канцелярщина. Полагаю, для этого должно быть постоянное место, и оно у него есть. Иначе слишком велика возможность ошибок и сбоев.
Фой чуть растерянно посмотрел на своего учителя – Сухмета. Старый восточник вздохнул и вмешался:
– Ты прав, рассеянной сетью с меняющимися каналами он не обходится. Нужна канцелярия, и такое место действительно есть. По одной довольно старой легенде, в центре мира существует замок, где последние семьсот-восемьсот лет сидит некогда очень сильный серый волшебник Хифероа. Он как раз был мастером по информационным и коммуникативным машинам, и именно они получают, накапливают, обрабатывают, а потом уже пересылают обработанную информацию дальше, на приемники замка Нахаба.
– В центре мира? – переспросил Рубос. – Это там, где сходятся четыре континента и вздымаются горы, на которых не тают снега?
Сухмет по-фойски кивнул:
– Именно там. – Он подумал, потом добавил: – По легенде, когда-то Нахаб был именно тем существом, которое построило эту крепость. Потом он решил сам править, сверг предыдущего архидемона и принял этот титул по праву сильнейшего. Но чтобы с ним не повторилась та же история, сделал свой новый замок летающим и недосягаемым.
– Но входы в этот замок существуют? – спросил Лотар. – Что-нибудь подобное транспортационным каналам, только гибким, чтобы они прорастали на каждое новое место, куда в полночь переносится этот его замок?
– Каналов нет. Чтобы не было искушения, Нахаб замуровал последний, по которому прошел сам.
– Но пища, вода, топливо для каминов, наконец! – не выдержал Стак.
– Время от времени замок попадает в такое место, где все это для него заготовлено. И поверь мне, ему переправляют не только топливо для каминов, но и многое другое, что делает жизнь Нахаба приятной и очень удобной. – Сухмет вздохнул: – Этим объясняется, в частности, исчезновение из нашего мира многих и многих шедевров искусства, да и просто редких вещиц. По мнению старых летописцев, Нахаб был страшным барахольщиком, не думаю, что его характер изменился за те три тысячелетия, которые он правит.
– И он никогда оттуда не выходит? – спросил для верности Рубос, который любил по армейской привычке все не раз переуточнять.
– Никогда, – подтвердил Ди. – В этом просто нет надобности.
– А птица Сроф? – спросил Лотар.
– Птица выполняет роль единственного гонца, который может безошибочно прилетать туда, где этот замок появляется.
– Значит, если проследить… – начал было Лотар.
– Это невозможно. Птица Сроф – самое быстрое существо в мире. Она способна облететь наш мир за сутки и даже быстрее. К тому же она далеко не безопасна и безусловно предана своему господину. Это, повторяю, единственный гонец, специально задуманный и выведенный для того, чтобы, как ты, господин, сказал, дублировать самые важные послания и донесения.
– Если она так уникальна, как ты говоришь, – задумчиво проговорил Лотар, – странно, что она оказалась тогда в Ашмилоне.
– Значит, исход твоего поединка с Нуриманом интересовал архидемона, – отозвался Сухмет.
– То есть он знал о моем появлении из пустыни? – спросил Желтоголовый.
– Скажем так: ты возник не просто по совпадению непредсказуемых случайностей. Но тут мы приближаемся уже к такой запредельной для нашего понимания игре космических сил, что даже я ощущаю желание отступить перед ними.
Лотар посмотрел на Сухмета насмешливо. Он не понимал, что скрывается за этой восточной велеречивостью – боязнь затронуть космические силы или нежелание объяснять сложные и деликатные предметы несведущему в космогонии профану.
– Значит, у меня нет возможности встретиться с Нахабом?
– Ты понял правильно, господин, – кивнул Сухмет.
– Потому что он живет в летающем замке, куда я не смогу проникнуть, а сам Нахаб оттуда не выходит, потому что замуровал единственный подпространственный переход, по которому сам вошел в этот замок?
– Вот именно, – отозвался старый восточник.
Лотар улыбнулся и подвинул к себе чашу с разбавленным яблочным сидром, показывая, что сыт.
– Это я все и сам вычитал в твоих книгах, Сухмет. И это было бы правдой, если бы я своими глазами не видел, как архидемон, по крайней мере один раз, вышел из своего замка.
– Когда? – спросил Рубос.
– Когда отдавал приказ цахорам убить меня. Если ты помнишь, он собрал их в храме птицы Сроф в Поднебесной, и это доказывает, что вход в его летающий и якобы неприступный замок все-таки существует.
Глава 3
– Это ничего не значит, – громко сказал Рубос и стал наверстывать упущенное, громко стуча ножом о тарелку. – Это могли быть и эфирные эманации.
Сухмет, вознамерившийся было сжевать кусочек яблока, подавился. Лотар посмотрел на Рубоса, и морщинок в уголках его глаз стало больше.
– Ты в этом уверен?
Рубос перестал жевать и кинул косой взгляд на Сухмета.
– А что? Разве такого не бывает?
Сухмет уже вытер случайную слезу и проглотил-таки злосчастный кусок яблока.
– Ты просто хотел сказать, что это могли быть фантомы. Дело в том, Рубос, что эфирная эманация, конечно, бывает, но это что-то такое сложное, что даже я затрудняюсь представить себе.
– Почему? – спросил Рубос.
Среди присутствующих он был, кажется, единственным, кто никогда не пытался обучиться даже азам магии.
– Эфирные сущности – эманации чего-то более плотного, – сдержанно пояснил Ди, – и не могут иметь своих эманаций, как зеркало не способно ничего отразить без исходного предмета.
– Это все детали. Главное, что вы меня поняли.
Обстановка за столом немного разрядилась. Исчезло предубеждение против затеи Лотара, исчезла напряженность, каждый был внутренне готов хотя бы теоретически рассмотреть проблему.
Лотар кивнул: