Читать интересную книгу Белая береза - Михаил Бубеннов

Как и все в Ольховке, девушки уважали Андрея. Но они, как водится, любят шутить над тихими парнями. Шутили они и над Андреем. И чаще всего подбивала их на озорство Марийка Логова — дочь вдовы Макарихи, чернявая красавица, шустрая и голосистая, как зорянка. Она была самой приметной девушкой в Ольховке; казалось, что все ее подруги сговорились полюбовно, да и отдали ей одной большую часть своей красоты да бойкости, и она, одаренная так щедро, жила на удивление всей деревне.

Однажды поручили Андрею сделать будку для сторожа на колхозном огороде. Стояла знойная пора. Под вечер, закончив поливку гряд, к нему завернули девушки из огородной бригады. Первой к будке, в которой стучал топором Андрей, подошла Марийка; на концах ее коромысла качались полные ведра воды.

— Андрей Ерофеич! — позвала она певуче и лукаво.

Андрей выглянул из будки.

— Водицы не желаете?

— Пожалуй, отопью. Духота!

Пока Андрей, свесив чуб, пил из ведра через край, Марийка не спускала озорного взгляда с его запотевшей спины, а только разогнулся он — плеснула на него рукой из другого ведра.

— Опять за баловство! — только и успел сказать Андрей.

По знаку Марийки девушки бросились к нему со всех сторон и, прыгая и визжа, начали обливать его водой. Андрей стоял, не трогаясь с места. Мокрые волосы залепили весь его высокий лоб. Мокрая рубаха обтянула его крутые плечи и широкую грудь. В эти секунды стало особенно заметно, как много держит он в себе спокойной и, должно быть, ласковой силы. Он не обижался на девушек. Он только защищался руками, когда плескали на него водой, и смущенно просил:

— Ну, будет, будет баловать!

— Лей! — командовала Марийка.

— Девки, да будет вам!

Так и пошло с той поры: что ни день, то новые шутки.

Ерофей Кузьмич давно решил женить сына. Все его ровесники уже отгуляли свадьбы. Весь расчет был а Андрею завести семью. В армии ему служить не пришлось: перед призывом заболел, простыв на сплаве леса, получил отсрочку, да так и остался в колхозе. Но Андрей почему-то не торопился с женитьбой. Это раздражало Ерофея Кузьмича. Жизнь в колхозе шла на лад, и он по-хозяйски рассуждал: лишние руки в доме — лишнее богатство.

Но прошло лето, настала зима — пора свадеб, а сын так и не заводил разговора о женитьбе. На провесне Андрею исполнилось двадцать три года, и тут Ерофеи Кузьмич потерял терпение. Через неделю после именин он строго и решительно заявил сыну:

— Ну, Андрей, будет канитель вести! Слышишь?

— О чем это, тять?

— Еще спрашивает? Хэ! — возмутился Ерофей Кузьмич. — Женись! И весь разговор тебе!

Андрей набивал патроны — готовился к охоте на глухарей. Ответил не скоро и угрюмо:

— Погожу.

— Чего ж годить? — зашумел отец. — Ну, скажи: чего? Мать вон с ног сбилась одна! По всему дому — неуправка!

— Погожу еще.

— Тьфу! Вот наказанье мое, господи!

Сколько ни бился Ерофей Кузьмич, сын не давал согласия на женитьбу. Наконец старик понял, что тратит время зря, и решил действовать по законам старины. Как раз той порой мимо двора шел дед Силантий. Ерофей Кузьмич зазвал его в дом, озабоченно сказал:

— Важнеющее дело, дед! Нетерпящее! Девку надо высватать. Сможешь, дед? Не отвык?

Дед Силантий попридержал трясучую голову, с трудом уставил на Ерофея Кузьмича поблекшие от старости глаза.

— Девку? Сватать? Что ты, Ерофей! Засмеет же весь колхоз!

— Какой тут смех, дед? До смеху ли? Чего тут такого — сходить, к примеру, потолковать с людьми? Ты же можешь это?

— Хо, сватать! — Дед дрожал от смеха. — А сам он что ж?

— Ой, дед! — досадливо поморщился Ерофей Кузьмич. — Где ему самому жениться, что ты, господь с тобой!

— Это верно, по нонешним временам смирный у тебя парень, — согласился дед. — Такой зря не замутит воды. Да оно ведь правду сказывают: кто силен, тот драчлив не бывает. Добрый парень!

Ерофей Кузьмич только с досадой махнул на это рукой — и опять к сыну:

— Ну, сказывай, куда идти?

— Не смеши ты народ, — загремев гильзами, отозвался Андрей.

— Смех — не дым: глаза не ест! Сказывай, ну?

— Ничего не скажу…

— Ты не упрямствуй, Андрейка! — пригрозил дед Силантий, внезапно решив еще раз показать себя в забытой профессии. — А то пойду да сосватаю Феню-дурочку! Вот будешь знать!

Андрей и сам давно уже подумывал о женитьбе. Но его сердцу была мила только одна девушка — Марийка Логова. После случая на огороде она всегда стояла перед глазами, как живая, и Андрей втайне немало страдал от своей любви к ней… Но пока он побаивался и думать о женитьбе на Марийке.

— Вот привязались! — сказал Андрей, когда и дед Силантий вдруг решил поддерживать отца. — То один чудил, а теперь двое… Ну, будет, будет! — И внезапно добавил: — Сам женюсь!

— Сам? — переспросил отец. — А на ком?

— Найду получше Фени-дурочки…

— А все же, к примеру?

— На Марийке Логовой.

Несколько секунд Ерофей Кузьмич недоверчиво осматривал сына, потом с раздражением спросил:

— Ты что же… не спятил ли?

— А что?

— Дурак! Чистый дурак! — на весь дом зашумел Ерофей Кузьмич. Первеющая девка в колхозе! Что умом, что красой — всем взяла! И роду хорошего… Да чего там, первый сорт девка!

— Такую и надо.

— Да разве ж она за тебя пойдет? Ты подумал умом? Хэ! Вот удумал! Гляди на него! Ей-бо, очумел! Да мало ли она над тобой насмехалась? Еще мало?

— Нет, не пойдет, — подтвердил и дед Силантий.

Но Андрей, всегда сговорчивый, на этот раз решительно заявил, что женится только на Марийке Логовой, и пообещал как можно скорее поговорить с ней. Поругиваясь, отец согласился обождать со своей затеей.

Вечером Андрей увидел Марийку на гулянке. "Ну, будь что будет, подумал он, весь пылая. — Сегодня же поговорю!" Но Марийка, заметив, что он присел в сторонке, сразу повела черными глазами — заговорила с подругами, и Андрей, поняв, что она вновь затевает над ним озорство, смутился и тут же отказался от своей дерзкой мысли.

Свесив над гармонью чуб, гармонист рванул ее для запевок. Марийка выскочила вперед, встала подбоченясь и, пока гармонист пересчитывал белые клавиши, медленным и хитреньким взглядом осмотрела подруг, а потом, тряхнув косой, запела:

Ой ты, сердце ретивое,

Ой да тише, тише ты!

Мой миленочек пришел,

Он в рубашке вышитой!

По другую сторону гармониста стала Софья Веселова. Приложив руку к груди, она взглянула на Марийку и с притворной озабоченностью выговорила грудным голосом:

Раскудрявая береза,

Ветру нет — она шумит.

Ой, подружка дорогая,

На тебя он не глядит!

Андрей понял, что девушки затевают о нем шутливый разговор, и, улучив момент, скрылся с гулянки.

Отец встретил его вопросом на пороге:

— Ну как?

— Сказала, что подумает, — хмуро ответил Андрей.

Андрей надеялся, что отец, занятый подготовкой колхозной сбруи к весне, скоро забудет о его женитьбе. Но отец твердо решил довести дело до конца. Почти каждое утро он спрашивал Андрея о том, как подвигается сватовство. Через неделю Андрей не мог придумать новой отговорки и заявил отцу:

— Отказала. Наотрез.

— Как отказала?! — взъерошился Ерофей Кузьмич: за неделю, часто думая о Марийке, он как-то незаметно и невольно привык к мысли, что она должна быть и будет в доме снохой.

— Бот так и отказала…

— Э-э, чадо горькое!

Перед вечером Ерофей Кузьмич встретил Марийку на колхозном дворе и, не выдержав, заговорил шумливо:

— Значит, нашим родом брезгуешь? Кого же тебе надо еще? Из районного начальства, да? С портфелем? Нет, девка, гляди, не прогадай! Мы тоже не лыком шиты, вот что я тебе скажу! О нем вон в газете писано. Ишь ты, как возомнила!

— Ерофей Кузьмич! — опешила Марийка. — Да что с вами? О чем это вы?

— Опять тебе толкуй! Целую неделю толковали! А только я напрямик скажу: кинешься за тем, кто с портфелем, да потом сама век каяться будешь! Вот как выйдет, запомни мое слово! Ишь ты, возомнила!

Сразу после разговора с Ерофеем Кузьмичом Марийка будто случайно зашла в клуб, где Андрей ремонтировал сцену. Увидев ее, Андрей едва удержал в руках рубанок, — всем сердцем почувствовал, что сейчас должно случиться что-то очень важное в его жизни.

А через несколько минут они сидели на свежих досках, пахнущих серой, и Андрей, держа Марийку за руку, сказал ей:

— Ну, раз ты согласна, до гробовой доски я буду верный тебе… — Он покачал головой, словно ему было тошно и тяжко от счастья, и Марийка с удивлением заметила, как влажно заблестели его глаза. — Вся жизнь моя будет только с тобой…

Вскоре состоялась их свадьба.

V

Не скрывая своего счастья, Марийка суматошно и весело хлопотала в доме. Радость встречи с Андреем на время заглушила все ее тревоги. Она всегда жила только так: если радовалась, то шумно, всем на зависть; если горевала — всем за нее было страшно. С первой же минуты, только увидев Андрея, она всей душой почувствовала, как ей легко и приятно быть около него. Теперь ей особенно стало ясно, как недоставало ей Андрея и как без него все лето в ее душе было пусто и неуютно, словно в покинутом птицами гнезде.