Читать интересную книгу Раки - Сергей Михалков

Лопоухов. А мы вот тут живем. Свою лепту вносим в общее дело руководим. Вы, кажется, инженер по образованию?

Ленский. Кто? Я?.. Да. Я инженер. Конструктор.

Лопоухов (грызет леденец). Где работаете?

Ленский (угощает Лопоухова леденцами). Последнее время я замещал главного инженера одного строительства... Там... (Делает неопределенный жест рукой.)

Лопоухов (сосет леденец). Ясно... Ясно...

Ленский. А сейчас я временно работаю совсем в другой области...

Лопоухов. В какой области?

Ленский. Сейчас я заканчиваю свою кандидатскую диссертацию. Такое дело совмещать с работой на строительстве трудно. Я ушел. Отпросился. Не хотели отпускать, но пришлось. Правда, потребовался приказ свыше. Отпустили.

Лопоухов. Ясно, ясно... А какая тема вашей диссертации, если не секрет?

Ленский (улыбнувшись). Секрет. Как раз секрет. Тема особого значения. Но вам, как ответственному работнику, я, пожалуй, скажу...

Лопоухов. Ясно... ясно...

Ленский (доверительно). Моя тема называется: "Гидратация винил-циклогексенил-ацетиленов и циклизация аллил-циклогексенил-кетонов"... Ну, и так далее!

Серафима (матери). Слышишь?

Аглая Ивановна кивает.

Лопоухов (сосет леденец). Ясно... ясно...

Аглая Ивановна. Простите за нескромный вопрос, Леонид Аркадьевич. Зарплату вы сейчас получаете?

Серафима (матери). Мама, ну какое это имеет значение?

Ленский (снисходительно улыбнувшись). Действительно, как ни странно, это не имеет никакого значения. Как раз перед тем как уйти в долгосрочный отпуск - я не уволился, а ушел в долгосрочный отпуск, - я получил довольно большую премию за одно изобретение. Мне хватит на год жизни. А может, и на два. Я еще не знаю. Не подсчитал.

Аглая Ивановна. А что вы изобрели?

Ленский. Кто? Я?.. Что я изобрел?.. К сожалению, это также относится к тем вещам, о которых сейчас не принято говорить во всеуслышание.

Серафима (матери). Понимаешь?

Лопоухов. Ясно... ясно... (Хрустит леденцом.)

Пауза.

Значит, на пароходе познакомились?

Ленский. Кто? Я?.. Да. Мы с Серафимой Степановной познакомились на "Академике Павлове". На верхней палубе. Мне надо было отдохнуть, и я решил прокатиться по Волге. Пять лет, знаете ли, просидеть... (поперхнулся, но тут же нашелся) просидеть в душном служебном помещении, без отпуска - не шутка! Трудно сразу окунуться в науку. Нужен перерыв. Необходимо перестроиться. Перейти, говоря языком техническим, на новый режим...

Лопоухов. Это вы верно подметили. "На новый режим". Я это по себе знаю. На мне - управление! Так вот мне, знаете ли, тоже, для того чтобы взять книгу в руки, нужно, очевидно, сперва отдохнуть как следует. Мозги у меня, как видно, за последние десять-пятнадцать лет привыкли к восприятию главным образом сухих, официальных материалов - разных документов, отношений, докладных записок, протоколов и тому подобное... На художественную литературу им сейчас уже не так просто перестраиваться. Не так просто. Нужно время. А где его возьмешь?

Ленский. Знакомо, знакомо. Совещания. Заседания.

Лопоухов. Всевозможные совещания и заседания по всем вопросам! Да-а-а... И получается, если хотите знать, такая картина: мне акт ревизии легче наизусть выучить, чем прочитать какой-нибудь художественный рассказ или повесть в "Огоньке". Вот что получается! (Вздыхает.)

Мать и дочь выходят.

Ленский (встает). Я хотел бы, Степан Феофанович, слышать от вас ваши соображения...

Лопоухов (не дает Ленскому говорить). По поводу ваших намерений? Я вас так понимаю?

Ленский. Именно так.

Лопоухов (не сразу). Она вас любит. Она мне сказала.

Ленский. Я в этом не сомневаюсь. Можно сказать, что мы оба нашли друг друга.

Лопоухов (помолчав). Однако меня, откровенно говоря, смущает это... ваше условие!

Ленский. А чем же оно вас смущает, Степан Феофанович?

Лопоухов (с удивлением). Как то есть чем? Странный вопрос. Меня в городе все знают. Я лицо номенклатурное. Между прочим, член партии. А тут, выходит, я должен дать свое благословение... да еще в полном смысле...

Ленский. Какое благословение? Просто я не считал для себя возможным не поставить вас в известность. Это не в моих правилах. Что же касается самого обряда, то пусть он вас не волнует. Все останется между нами. В своей семье! Организация всего этого пройдет мимо вас. Общественность знать ничего не будет.

Лопоухов. Неужели нельзя обойтись без этого... ну, что ли... таинства? Я ведь с нашим городским служителем культа даже не кланяюсь, а тут вдруг на тебе! Дочка венчается! "Хорош, скажут, Лопоухов! Хорош зять у Лопоухова!" Мне худо будет, да и вы рискуете...

Входит Аглая Ивановна.

Ленский. Вы, Степан Феофанович, обо мне не беспокойтесь. И вас лично это ни в какой мере не коснется. Ни в какой мере! В этом вопросе положитесь на меня. А для меня это имеет первостепенное значение. Пусть это вас не удивляет. Вы можете мне возразить. Вы можете сказать, что это вообще условность, уходящая корнями в далекое прошлое. Я с вами спорить не собираюсь. Я с вами заранее согласен. Более того - я такой же, как и вы, материалист. Ни в бога, ни в черта мы с вами, безусловно, не верим. Сейчас не та эпоха! Но вы не можете со мной не согласиться, что торжественная обстановка, в которой происходит данный обряд, - свечи, запах ладана, обручальные кольца - все это, несомненно, оставляет неизгладимое впечатление на бракосочетающихся. Это как раз и есть та псевдоромантика, которая украшает процесс бракосочетания и, как это ни смешно, дисциплинирует обе стороны в дальнейшем. Казалось бы, глупости? Предрассудки? Возможно! Но факт! Факт! А факты упрямая вещь! (Вздохнув.) Вот что я вам хотел сказать, Степан Феофанович!

Лопоухов. Дочь-то комсомолка!

Ленский (неожиданно). Ну, знаете ли, я тоже не беспартийный.

Лопоухов (с удивлением). Так как же это вы так... совмещаете?

Ленский (горячо). А я не совмещаю. Совершенно не совмещаю! В том-то и дело. Это существует отдельно от меня и никак не отражается на моем мировоззрении. То есть абсолютно никак не отражается. Я убежденный атеист! Но в этом единственном случае я разрешаю себе отступить от правил. Женюсь я в жизни один раз. Могу я себе, в конце концов, позволить такой каприз?

Аглая Ивановна (вдумчиво, но осторожно). Вы меня извините, пожалуйста, но я не могу не вмешаться в вашу беседу...

Лопоухов (сердито). Ты обязана вмешаться, ты - мать!

Аглая Ивановна (Ленскому). Откровенно говоря, я была поражена, узнав от Симочки о вашем намерении обязательно венчаться...

Ленский. Именно так...

Аглая Ивановна. В наше время это исключительный случай.

Лопоухов. Что и говорить! Тут такую шумиху вокруг этого поднимут. По улице пройти нельзя будет...

Аглая Ивановна (одновременно Ленскому и мужу). Но, как ни странно, чем больше я сейчас об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что я бы как мать...

Лопоухов настораживается. Аглая Ивановна проглатывает

окончание фразы.

Конечно, если все это не исключает законного оформления в загсе.

Входит Серафима.

Ленский. Не исключает. Загс загсом, а обряд обрядом.

Аглая Ивановна (робко). Ну так как же, Степан Феофанович? Что ты скажешь? Все равно все знают, что ты у нас с двадцать пятого года неверующий.

Серафима (дрожащим голосом). Отец, решается моя судьба!

Лопоухов (не сразу). Вот что я вам скажу, товарищи. Я человек идейный. Религия мне противопоказана. Хотите жениться - женитесь. На это я даю вам свое отцовское согласие. А на обряд не даю! Не могу. Не имею морального права. Хочу, но не могу! Вот вам мое окончательное решение. Ясно?

В кабинете звонит телефон. Лопоухов уходит в кабинет.

Говорит там по телефону.

Серафима (Ленскому и матери). Как же нам теперь быть?

Аглая Ивановна. Положительно не знаю. Степан Феофанович - человек очень идейный...

Ленский (неожиданно и решительно). А что, если нам, так сказать, самим этот вопрос решить в положительном смысле? Не привлекая Степана Феофановича?

Серафима. Мама, это выход!

Аглая Ивановна. Я не совсем поняла...

Ленский. Очень просто. Степан Феофанович просто-напросто ничего не будет знать. Ровным счетом ничего! Все совершится в районе.

Аглая Ивановна. В каком районе?

Ленский. В любом ближайшем районе. В радиусе пятидесяти-шестидесяти километров. Найдем подходящее село, в котором действует церковь. Я лично договорюсь с руководством прихода. Назначим день и час. Выедем туда на подходящем транспорте и к вечеру вернемся прямо к столу. Приход и расход я беру на себя.

Серафима. Мама, это гениально!

Аглая Ивановна (сдаваясь). Не хотелось бы помимо Степана Феофановича...

Ленский. Аглая Ивановна, вы поймите! Степану Феофановичу просто неудобно давать свое согласие. Я понимаю его соображения. Но я уверен, что в конце концов нам удастся убедить его в том, что это все не так уж страшно.

Аглая Ивановна. Когда убедить?

Ленский. Потом, когда все уже будет позади.