— Я надеюсь на вас…
Девушка прошествовала мимо и скрылась за дверью отцовского кабинета. А Домналл еще некоторое время стоял столбом, пока не расслышал ехидные смешки мулаток. Грозно нахмурившись в сторону нахалок, командор удалился.
Глава 2
За десять лет до вышеописанного. Северо-Западный Маргиб. Год 1238 от Воплощения Провозвестника, день Скорпиона месяца иниб по танисскому счету времени.
Алое море. Остров-Без-Имени.
Казни, как известно, бывают разными.
За все время, пока род людской топчет лик мира, немало измыслил их людской ум.
В землях далекого Востока — Донг-Чен, Сейганд, Икон — осужденных перепиливают пополам тупой пилой, сажают на бамбук, на худой конец — скармливают тиграм.
В державе Сянь преступников-простолюдинов забивают палками, но палками не слишком тяжелыми, дабы злодеи умерли не сразу, а почувствовали, что умирают. Более важных злодеев умерщвляют с помощью долгих изощренных пыток. Палач может поплатиться своей головой, если жертва погибнет раньше назначенного срока, который был, случалось, весьма долгим — например, великого мудреца Му приговорили к двум годам медленной смерти, чтобы не слишком мудрствовал.
В Тарунии и Вардарии осужденного зажимают между двух досок и пускают поверху слона. В Хелмии бедолагу бросают в загон с разъяренными быками, и те пронзают его рогами или затаптывают насмерть.
В Сурии, стране еще достаточно диковатой, преступников просто и без затей запарывают семихвостым кнутом. Во владении этим нехитрым инструментом сурийцам равных нет — могут убивать жертву и пять минут, и два часа, а могут высечь так что человек уйдет своими ногами с помоста после сотни ударов. Не зря сурианских палачей-кнутобойцев выписывают себе все окрестные государства!
В северных землях, от Свеарланда до Ютарка, злодеев обычно приговаривают к «каменной смерти» — попросту заваливают тяжелыми валунами — или бросают в яму с волками. Правда, самым доблестным и заслуженным преступникам позволяется умереть с честью, с оружием в руках — сражаясь коротким тупым мечом и в одной набедренной повязке против двух-трех одоспешенных копейщиков.
Уточенные патриции Амальфии выдумали всякие изысканные приемы, вроде бассейна с акулами и крокодилами или постоянно заливаемого водой каземата, откуда узник сам должен ее откачивать, а как упадет он без сил, то и всё…
В Эгерии предпочитают плаху и топор или деревянную винтовую гарроту — хотя и костер сгодится. Арбоннцы предпочитают разрывание четырьмя лошадьми — называя это с присущим им юмором: «Отпустить на все четыре стороны».
Хойделльский закон весьма милостив и снисходителен — там мало кого наказывают смертью. Ну разве для самых закоренелых предусмотрено потрошение живьем.
Ограничиваются тем, что осужденным отрезают носы, выкалывают глаза и вырывают «части тела, являющиеся признаками пола». А если злодей не переживет подобного — на то воля благого Элла.
В Омасской державе за изнасилование или прелюбодеяние мужчина также «подлежит лишению своего естества под ножом палача». А ведь в Книге Провозвестника сказано: «У кого раздавлены ядра или отрезан детородный член, тот не может войти в Царство Всемогущего».
Но самый изобретательный в мире народ по части пыток и казней — танисцы. Великий законовед Ар-ад-Берми как-то вздумал, собрав уложения и законы разных государств — больших и малых, где живет это племя, — пересчитать все способы, какими танисцы лишают жизни виноватых. Но, дойдя до триста двадцать второго, бросил это дело в великой скорби. И было отчего — тут тебе и растирание жертвы между жерновами, и толчение в гигантской ступе, и сдирание кожи с живого человека с посыпанием солью, и повешение семью способами, и четвертование в разной последовательности, и утопление…
В Южной Эгерии, она же Северный Танисс, приговоренного сначала морят жаждой, а потом дают ему пива со снотворным. И пока он лежит одурманенный, стальной проволокой перетягивают ему мужской член, накрепко связав руки. И бедолага умирает от разрыва пузыря или оттого, что моча загнивает в его внутренностях — умирает долго и мучительно.
В Джарбе смертнику вставляют сухие камышинки во все отверстия тела и заливают кипящее масло.
В торговом городе-государстве Асландир, на мысе недалеко от входа в гавань построили «Башню Конца», куда привозят приговоренных — от изменивших мужьям жен до богохульников — и бросают их с высоких стен прямо на острые камни, которыми выложен двор башни. Хорошо, если несчастный сразу разобьет себе голову и легко умрет. Но каково ему лежать с переломанными руками и ногами на жарком солнце среди смердящих трупов уже казненных и ждать мучительной смерти? Ужасные крики тех, кому не повезло, слышат и прибрежные жители, и команды входящих в порт кораблей. Возможно, поэтому Асландир — самый спокойный из городов Альвамского моря.
Эмир Шадды устроил в своем зиндане клоповник, где развели тысячи и тысячи клопов. Мало кто может прожить там больше недели.
А вот Сонгайский султанат прибавил к этому списку еще один способ. А именно — Остров-Без-Имени, он же Черная Скала. И при этих словах у самого закоренелого душегуба на всех землях Сонгайи от выжженных солнцем гор Серенди до веселых портов Альгунского берега сводит сердце нехорошим холодком…
* * *
Солнце неспешно закатывалось за горизонт. На море царил полный штиль. Еле заметные холмики волн от весел галеры, не в силах рассыпаться белыми брызгами, лениво обтекали прибрежные камни острова.
Остров был невелик. По сути, это был громадный утес, обрывистая скала, выступающая из моря, изглоданная ветрами и прибоем, прорезанная примерно на половине своей высоты сквозным тоннелем-гротом. По легенде, древней и зловещей, отверстие в скале было пробито стрелой великана во время какой-то великой битвы добра и зла.
А вообще, много было легенд про этот ничем вроде не примечательный клочок суши милях в трехстах к западу от Аль-Гардара. В большей части говорилось о том, что в прибрежных водах обитают злобные демоны, по ночам сосущие кровь людей, имевших неосторожность высадиться на острове. Потому и обходили его моряки десятой дорогой. Лишь иногда корабли приближались, спускали лодки, которые причаливали ненадолго к берегу, но тут же и отходили. Не из любопытства — уж скоро как три века остров этот служил местом казни для особо закоренелых разбойников, убийц и грабителей, заговорщиков и преступников, «осквернивших имя Божье».
Побывавшие единожды на скале стражники больше ни за что не хотели туда возвращаться. И когда при них заходила речь о зловещем рифе, поспешно творили знаки, отгоняющие нечистую силу. Что уж они там такого видели — толком никто объяснить не мог. Говорили про обглоданные, изгрызенные кости, разбитые вдребезги черепа и еще про то, что черепов этих и костей слишком мало сравнительно с числом выброшенных на безымянную скалу злодеев.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});