Читать интересную книгу Вся нечисть - Роберт Стайн

Я мчался не останавливаясь, будто все силы ада гонятся за мной. Прибежав домой, я захлопнул за собой дверь и бросился к себе в комнату.

Это все из-за Таши, стучало у меня в голове. Сначала она вышибла меня из редакции – и все из-за какой-то случайности. А затем еще и сказала Жабе, что я настучал на него. Естественно, Жаба с дружками насел на меня. А чего им оставалось делать? Выследить меня и унизить перед Айрис! Всему виной Таша… всему виной Таша…

Я долго не мог заснуть, все думал, как в один прекрасный день сполна отомщу Таше.

Рано утром меня разбудил звонок. Была суббота. Я поднял трубку, еще толком не проснувшись. И кто, вы думаете, звонил? Таша.

Да-да, она. Совершенно неожиданный звонок. Который изменил всю мою жизнь.

7

– Алло, – хрипло пробормотал я, все еще не совсем очнувшись ото сна и прокашливаясь.

– Мне нужна твоя помощь, – сказала Таша.

– А… – с недоумением выдавил я, присев на кровати.

Это еще что? Таше нужна моя помощь? Я что, сплю и мне это снится?

– Нужен репортаж, – продолжала Таша. – Для газеты. Я всех просила, кого знаю, никто не может. Остаешься только ты. Хотя мне и не хотелось тебя просить. Но ты – моя последняя надежда.

– А… – тупо тянул я.

– Рикки, ты поумнее что-нибудь сказать можешь? – сердилась Таша. – Я что, тебя разбудила?

– А… Да нет… – Я снова прокашлялся и потряс головой, чтоб собраться с мыслями.

Таше нужна моя помощь?

– Приходи в школу. Надо сделать репортаж о зимней мойке машин в нашей школе, – говорила Таша. – Текст и фото. Ясно?

– А… – бубнил я. («Да что я заладил «а…» да «а…»? Шок, наверно».) – Мойка машин зимой, говоришь?

Слышно, как Таша вздохнула.

– Ты что, ничего не слышал о том, что у нас в школе регулярно ребята моют машины? Не видел знаки? Они всюду поразвешаны. И в газете объявляли.

– Ах да, как же. Я и забыл, – соврал я, глядя в окно. Солнечный денек. Самый раз для мытья машин. – Здорово. Я бегу в школу, Таша, – сказал я ей. – Спасибо, что даешь мне еще один шанс.

– Я бы и не подумала звать тебя, – холодно процедила Таша. – Только все наши репортеры разошлись по своим делам, а остальные участвуют в мойке машин. Если б мой пес умел снимать, я б скорее его попросила.

– И на том спасибо, – кричу.

Я понимаю: она хочет оскорбить меня. Но ведь в то же время она действительно дает мне шанс. А там, глядишь, и в летнюю школу ходить не придется.

Я натянул выцветшие джинсы и свитер. Проглотил на ходу завтрак – розовые, синие и зеленые хлопья со стаканом апельсинового сока. И вприпрыжку помчался в школу.

День был теплый. По радио, правда, обещали к вечеру снег, только не очень-то верилось.

Перебегая улицу, чтобы попасть на школьный двор, я увидел, как множество ребят собралось на спортплощадке. Это они будут мыть чужие машины. На большом объявлении, парусящем на утреннем ветерке, можно было прочитать: «Хардингская школьная мойка машин – $5».

Из подсобки тянули шланги. На длинной стойке стояло множество небольших ведер, лежали губки и груды белых тряпок. Синий «понтиак» и минивэн уже стояли в очереди, ожидая мойки.

Я открыл школьную дверь и спустился вниз, в редакцию газеты. В классе была только Таша. Склонившись над клавиатурой, она печатала очередной материал. Увидев меня, она нахмурилась.

– Я бы и сама сделала репортаж, – сказала она, – но мне надо дописать передовицу. Я просто не могу разорваться.

Хорошенькое приветствие, не правда ли?

– Я сделаю хороший репортаж, – пообещал я.

Таша встала из-за компьютера и взяла со стола мисс Ричардз камеру.

– Вот, бери ее, Рикки. – И протянула камеру мне. – Поосторожнее с ней, ради бога. Это «Пентакс» моего папы. Очень дорогой. И самый любимый.

Держа камеру на весу, я разглядывал ее, подносил к глазам.

– Улыбнитесь, пожалуйста!

Но Таша не улыбнулась.

– Предупреждаю, Рикки. Постарайся, чтоб с камерой ничего не случилось. Береги как зеницу ока. Сделаешь четыре-пять снимков ребят, моющих машины, и неси ее сюда. Ясно?

– Чего уж яснее, – ответил я.

– Репортаж должен быть строк на двадцать-двадцать пять, – продолжала она. – Напишешь сегодня же и завтра отдашь мне. Не позднее.

– Будет сделано, – сказал я.

– Оставляю тебе колонку на второй полосе, – пообещала Таша. – Понятно? Надеюсь, на этот раз ты не устроишь какую-нибудь петрушку.

– Обещаю.

Я повернулся и побежал на площадку. Вся моя жизнь может измениться с сегодняшнего утра. Все пойдет по-другому, как только я выполню этот заказ. Так говорил я себе. Но как только я появился на спортплощадке, жизнь моя пошла под откос.

8

Жмурясь от яркого утреннего солнца, я вприпрыжку поскакал на спортплощадку. Кроссовки скользили по мокрой траве. Я бережно прижимал к себе камеру.

Подойдя к месту мойки, я прикрыл ладонью глаза. Узнал голубой «понтиак» – это родителей Жабы. Вокруг сновали ребята, поливая автомобиль из шлангов.

Я поднял камеру повыше.

– Вот так, поливайте, – крикнул я мойщикам. – Мне надо сделать фото для «Гералда».

И тут что-то ударило меня в живот. Что-то холодное. Я вздрогнул – так это было внезапно. Еще две струи ударили мне в лицо и в грудь.

– Эй! – сумел крикнуть я. – Прекратите! Вы что, сдурели?

Я попытался уклониться от воды, но теперь на меня были направлены четыре шланга.

– О-о-о-о! – Вода была ледяная.

Подныривая под струи, я увидел злобно ухмыляющиеся физиономии Бренды, Жабы, Дэйвида и Джареда. Как это я сразу не сообразил?

Отплевываясь, я развернулся и попытался убежать. Ледяная вода окатывала меня с головы до ног. Еще одна струя ударила в спину.

– Да хватит. Эй, вы, хватит! – надрывался я.

И тут только я вспомнил о камере. Наклонив голову, чтобы уклониться от очередного холодного душа, я посмотрел на камеру: с нее стекала вода!

– А-а-а-а! – вырвался из моей глотки дикий вопль.

Я потерял голову. Впервые в жизни. Повесив камеру на грудь, я круто развернулся и пошел на своих обидчиков. Мой последний шанс, напомнил я себе. Мой последний шанс работать в газете – и они все погубили!

С хихоньками и хахоньками эти гады поливали меня из шлангов, пытаясь остановить. Но я, наклонив голову, шел прямо на них. Отплевываясь и отфыркиваясь, я прыгнул на Жабу, ухватил его за пояс и повалил на землю. Теперь ему было не до смеха.

Я вырвал шланг у него из рук, открыл дверцу машины его папаши и направил струю внутрь.

– О боже! – в ужасе простонал Жаба.

Дэйвид направил струю мне в спину, окатив сверху донизу. У соседней машины мойщики веселились от всей души, наблюдая за нами.

Я окатил водой заднее сиденье и перешел к переднему.

Когда Бренда, Дэйвид и Джаред побросали свои шланги, я швырнул в сторону свой и пустился бежать. Они за мной. Далеко убежать мне не удалось: трава была скользкая. Пробежал я несколько шагов, поскользнулся и тяжело рухнул на землю. Лицом вниз. Прямо на камеру.

9

– Значит, меня выгоняют из газеты? – не особенно удивился я.

На Таше просто лица не было.

– Линзы разбиты, – бормотала она. – Корпус помят, внутри вода. – Голос у нее дрожал. – Ее только на помойку выбросить.

– Я не виноват, – кротко повторил я.

Таша яростно отбросила прядку рыжих волос со лба.

– Ну, ты мне за это заплатишь, Рикки, – прошипела она. – Ты заплатишь за камеру, Рикки. Иначе мой папа из тебя все по суду вытрясет!

– Но, Таша, – пытался вставить я. – Ты же знаешь, что я не виноват!

– Убирайся с глаз долой! – вне себя от ярости завопила Таша. – Убирайся! Чтоб духу твоего здесь не было. Ты никогда ни в чем не виноват!

– Но ведь это правда, – настаивал я. – Если б ты выслушала меня…

– Ты просто чума какая-то, Рикки. – Таша еще раз осмотрела разбитую камеру и затем бросила ее на стол. – Для тебя нет ничего серьезного на свете. У тебя все выеденного яйца не стоит.

– Но, Таша…

– Убирайся! – снова крикнула она. – Это был твой последний шанс. Ты и его-то не заслуживал. Ты просто мразь какая-то. Нечисть самая настоящая. Правильно обзывают тебя Рикки Крысяком. Ты и есть маленький, злобный грызун.

Слышать такое было очень больно! Словно ножом ударили в грудь. У меня даже дыхание остановилось.

Круто повернувшись, чтобы не показать Таше, как она меня больно обидела, я побежал вон из класса и из школы. На спортплощадке ребята смеялись, шутили, кричали, перебивая друг друга. Все мыли машины: терли губками с мылом, поливали, вытирали досуха. Всем было весело.

За спиной я услышал:

– Рикки-Брики Ку-ку! – И кто-то засмеялся.

Я не стал оборачиваться и побежал еще быстрее. Я знал, что к понедельнику всем станет известно, как я сгубил Ташину камеру. Все только об этом и будут говорить, будут потешаться: как же, Рикки Крысяк снова учудил.