Если я ее воображаю, значит, она есть, – думал тогда я, странным образом осознавая реальность своей придуманной сказки…
К тому же ее лицо было таким туманным и призрачным, что я его мог разглядеть в любой приглянувшейся мне женщине.
Глава 4. Баня. Леллямер, дед, Бог и устройство Вселенной
Сегодня опять шел дождь и падал мокрый снег. Леллямер с утра пораньше принял 100 грамм и отправился со мной в баню. Всю дорогу он вслух размышлял об устройстве Вселенной, а поэтому был очень хмур и задумчив.
Только оказавшись в парной, он взглянул на меня с улыбкой и тут же спросил, готов ли я ответить, почему сегодня в зимний день идет дождь?
Да, Богу жалко нас, вот он и плачет, – сладко потянулся дед, сидящей на верхней полке.
Ну, конечно, – отозвался снизу сухопарый мужчина с унылым лицом, – природу всю отравили, вот Боженька и плачет!
Постойте, постойте, – то ли удивился, то ли обрадовался их вмешательству Леллямер, – пусть он мне сначала ответит! – и Леллямер кивнул на меня.
Ну, как бы это сказать, – попытался задуматься я, все более смущаясь устремленных на меня взглядов парящихся мужиков.
Как думаешь, так и говори, – насупился дед с верхней полки.
А вы, дедуля, не мешайте, у нас серьезная, объективно-научная беседа, – сказал за меня Леллямер и стал с усердием хлестать меня березовым веничком по спине.
Вот щас похлещу, кровь разойдется по телу, тогда мне и ответишь, – пояснил Леллямер.
Ну что, надумал?! – спросил меня уже в предбаннике Леллямер.
Честно говоря, даже не знаю, – смутился я.
Я тоже, – признался Леллямер. – Хотя, если призадуматься, разве это имеет для нас какое-нибудь значение.
Думаю, что нет, – согласился я.
А зря, – иронично усмехнулся Леллямер, —может от этого дождя со снегом зависит и Бог, устройство Вселенной, и вся наша судьба?!
Я молча отошел от Леллямера, потому что на нас все смотрели и слушали, а мне почему-то было стыдно.
И вообще мне кажется, что Бог чего-то не учел, создавая и нас, и всю Вселенную в целом, – задумался вслух Леллямер, открывая мне и себе по бутылке пива.
Ты, сынок, не богохульствуй, – прикрикнул на Леллямера дед, уже успевший натянуть на себя тельняшку.
А еще мне кажется, – продолжал свою речь Леллямер, не обращая внимания на деда, – что великая аномалия всего Божьего устройства состоит в его постоянном обмене – измене – отмене одного другим, из-за чего и весь Божий разум мгновенно превращается в бессмыслицу, отпущенную нам Творцом не иначе как во искупление наших же грехов, – Леллямер весьма артистично воздел свои руки вверх и дед стоящий сзади него, ударил его мокрым веником по голове.
Не богохульствуй!
А еще я думаю, что Бог это не живое или какое-то бессмертное создание, а просто высшая целесообразность, которая владеет всеми структурами Вселенной, – договорил Леллямер, стряхивая со своей головы березовые листья и одновременно выпивая из бутылки пиво.
Извините, но это уже похоже на издевательство, – нахмурился дед и опять ударил Леллямера этим же веником по голове.
Все притихли и смотрели, что будет дальше.
Вот я и говорю, – засмеялся Леллямер, открывая себе еще бутылку пива, – что Бог это некая абстракция данная перед смертью в утешение.
Дед еще раз хлопнул веником Леллямера по голове, но уже молча.
Еще я думаю, что Бог исключает свой разум из нашей жизни и следит за человеком, как за подопытным кроликом! – Леллямер открывал уже третью бутылку пива, когда дед схватился за табурет.
Ну и что, – оглянулся на него равнодушно Леллямер, —каждый из нас верит, как может, а следовательно, каждый из нас имеет право на собственную веру. И никто не вправе кого-либо казнить за его веру! – крикнул в глаза изумленному деду Леллямер.
Дед выронил из левой руки табурет и вдруг обнял Леллямера.
Вот за такие слова, дай я тебя всего расцелую! – обрадовался он и на самом деле расцеловал Леллямера.
Все добродушно рассмеялись, а потом мы снова пошли в парную. Дед стянул с себя тельняшку и кинулся следом.
– Все-таки без Бога нельзя! – сказал он, усаживаясь на полку.
Без Бога, действительно, ху*во, – согласился с дедом Леллямер, осаживая пар веником.
Да, мил человек, Богу как помолишься, так на душе сразу легчает, – заулыбался дед.
А если еще свечечку зажечь, да водки выпить, – мечтательно вздохнул Леллямер, хлеща себя веником по груди.
Да я без водки давно бы уже себе какое-нибудь харакири сделал, – признался дед, но Леллямер уже не слушая его, снова обратился ко мне:
Ну и что ты можешь сказать о Боге!
Конечно, он есть, – задумался я, —но только он вовсе не такой, каким мы его себе представляем.
А какой же он?! – вмешался дед.
А пес его знает, – усмехнулся Леллямер и вышел из парной, а следом за ним и мы.
Слушай, сынок, хочешь поллитры со мною, у меня в предбаннике сумка лежит, – предложил дед Леллямеру.
Ладно, обожди, щас только морду обмою, – и Леллямер намылил шампунем голову.
И ты тоже, – обратился ко мне дед.
А куда ему, на х**, без компании-то деваться, – засмеялся Леллямер. – Если только стрихнину какого не то наглотаться!
Или харакири какое не то сделать, – поддержал Леллямера громким смехом дед.
Я стоял рядом с ними и думал, ну вот, вроде, не глупые люди, рассуждали здесь о Боге, и об устройстве Вселенной, но стоило им заговорить о выпивке, как тут же потеряли свой разум и только думают, как бы побыстрее нажраться. Как будто после того, как они выжрут, сразу с ними случится что-то необыкновенное, и снег с дождем пропадет, и солнышко засияет, и бабы к ним красивые со всех сторон прибегут, телом своим прекрасным потчевать станут!
– Ну, ладно, пошли, – хихикнул Леллямер, тряся на деда мокрой головой.
В предбаннике, пока все одевались, мы как-то быстро выпили бутылку деда, а потом зашли в пивбар а там взяли и пива, и водки с раками, усевшись вместе в тихом углу за столом.
А от меня жена ушла, – неожиданно пожаловался Леллямеру дед. – И даже внука с собой забрала!
А на х** тебе внук?! – удивился Леллямер. – Ты что, матерью-одиночкой решил, что ли, заделаться?!
Да, нет, просто как-то обидно, – смутился дед, опустив вниз голову.
Поменьше надо напиваться, – мудро заметил Леллямер, – и не х** на бабку обижаться!
Да я не обижаюсь, – уже с обидой в голосе заметил дед, – я даже вчера пообещал ей бросить пить!
Да ну, – удивился Леллямер, —разве без водки можно?! Без денег даже можно, а без водки нельзя!
А у тебя деньги есть? – с надеждой спросил его дед.
Какие, на х**, деньги у рабочего человека, – гордо стуча себя кулаком в грудь, ответил Леллямер, —да еще к тому же у бедного студента?!
Это верно, – вздохнул дед, – а где бы еще их взять?!
С нами не пропадешь, – со смехом похлопал его по плечу Леллямер, – к ткачихам в общагу залезем, а там этой водки сколько душе угодно, пей, только не захлебнись! Моя Настена так и сказала, трахнешь с удовольствием – сразу литр поставлю!
А это, сынки, ничаво, что я такой старый, а то ведь у меня уже 100 лет ничаво не шевелится?! – хихикнул дед.
Ничаво, – передразнивая деда, ответил Леллямер, – они кого хошь расшевелят!
Дальнейший разговор закончился вместе с водкой и мы втроем пошли к общежитию текстильного комбината. Было уже поздно и холодно. Снег почти растаял, тусклый фонарь едва освещал площадку перед общежитием.
Леллямер резко свистнул, и тут же со второго этажа свесились простыни связанные узлами. Свои сумки Леллямер с дедом тут же забросили в кусты.
А ты чего?! – спросил меня Леллямер.
А я вас здесь подожду, – шепнул я.
А может и мне не надо? – испугался дед. – Все-таки моя старуха только вчера ушла, а вдруг завтра вернется?!
А на х** тебе старуха, – усмехнулся Леллямер, —а потом у тебя что, от этого х** обломится, что ли?! Делов-то одна минута, а разговоров на целый час!
Ну ладно, – вздохнул дед, – я попробую, пусть только перед этим они стакан мне нальют!
И они полезли, а я остался их ждать. Простыни, как только они поднялись по ним, сразу же убрались, окошко закрылось. Сверху очень хорошо был слышен глупый бабий смех.
И зачем я здесь, – грустно подумал я, затем сплюнул и пошел своей дорогой.
В общежитие Леллямер вернулся только под утро.
Ну и как, – усмехнулся я, проснувшись, – изнасиловали вас там с дедом?
Со мной-то ничего, я ведь к Настене своей полез, я и деда хотел с собой взять, только этот старый хрен, как только сказал, что он, вроде, как ко всем, так они его сразу и сграбастали! Теперь, боюсь, как бы его там не затрахали насмерть!
А ты в Бога веришь? – спросил я вдруг Леллямера.
Он, глядя на меня, разразился пьяным смехом и повалился на кровать, и долго еще смеялся, а я и в самом деле думал и о Боге, и об устройстве нашей жалкой Вселенной.