«Почему это, – говорит, – у тебя такое везение?»
«А у меня на то особый секрет есть», – слышит в ответ.
«Какой секрет?» – спрашивает неудачливый мужик.
«А вот, – отвечает сосед и показывает ладони. – Вот тут, – говорит, – мой секрет и есть».
Обрадовался мужик, смотрит на ладони, а там пусто.
«Да тут ничего нет!» – говорит он с обидой.
«Как – нет? Есть, – отвечает сосед. – Смотри лучше». – И показывает на мозоли.
«Да какой же это секрет? – еще больше обиделся мужик. – Мозоли и у меня есть!» – И смотрит на свои руки.
Смотрит, а никаких мозолей на них нет. Пролежал всю зиму мужик на печи, вот и сошли мозоли.
– Э-э, – проговорил Петр, – да, я смотрю, ты не глуп!
– Так точно, господин бомбардир-капитан.
– Что – так точно? – переспросил Петр.
Солдат смутился.
Петр рассмеялся.
А через несколько дней, забрав Меншикова, Петр уехал в Новгород.
Помчался Петр собирать новые полки да подгонять поотставшие в пути обозы.
Всю дорогу Петр ехал молча: все о солдатской притче думал.
«Страх – он хуже смерти!»
Солдат Федор Грач сидел в окопе. Держал Грач в руке фузею, ждал, когда подойдут шведы. Отродясь еще не приходилось Федору стрелять из ружья. Не обучив ружейным приемам, так и послали на войну.
– Боязно? – спрашивает Федора сосед по окопу, усатый, уже немолодой солдат.
– Боязно, – отвечает, краснея, Грач.
– Оно и понятно, – говорит солдат. – А ты не думай о страхе. От него, от страха, немало зла на войне бывает. Страх, он еще хуже смерти.
В ночь перед приходом шведов выпал туман. К рассвету пошел снег. Начался ветер, погнал в сторону русских снежные вихри. Холодный ветер леденил солдат. Вьюжило. В двадцати шагах нельзя было различить друг друга.
Усатый солдат то и дело прикладывал к земле ухо – слушал, не идут ли шведы.
Шведы появились неожиданно, словно из-под земли выросли. Обрушились шведские стрелкй на русские окопы.
Поднял Грач ружье, выстрелил. А что дальше произошло, уже и понять не мог. Перемешались в окопах русские и шведские мундиры. И рад бы стрелять Федор, а куда, не знает. Разыгралась вьюга, слепит глаза, где свой, где швед – разобрать трудно.
И вдруг прошел слух: «Немцы предали». Оказывается, барон Галларт и другие иностранные офицеры перешли на сторону шведов. Оставшись без командиров, русские дрогнули, началась паника. Полки устремились к Нарове. Солдаты бежали к единственному мосту через реку.
Вместе со всеми бежал и Федор Грач. Бежал, не видя ничего, бежал, спотыкался, падал, поднимался и снова бежал. Мост был временный, легкий. Поравнялся Грач с мостом и вдруг вспомнил слова бывалого солдата. Остановился Федор, повернулся к товарищам.
– Стой! – кричит. – Стой, братцы! Страх – он хуже смерти!
Кричит Грач, но никто не обращает на него внимания. Хватает Грач товарищей за руки, хочет остановить, да где уж. Оттолкнули солдаты Федора в сторону, побежали по шатким, прогибающимся доскам моста. Мост прогнулся. Деревянный настил осел, коснулся воды.
Забурлила вода, заклокотала. И вдруг мост не выдержал. Оборвались непрочные пеньковые канаты. Скрипнул мост, развалился.
Смотрит Грач на Нарову – несет река воды, тащит в пучину русских солдат.
Отвернулся Федор, сел на камень, схватился за голову. Вдруг слышит – кто-то положил ему на плечо руку.
Поднял Грач голову, смотрит – перед ним бывалый солдат.
– Видишь, что страх делает? – обращается солдат к Федору.
– Вижу.
– То-то, – говорит солдат. – Знай. А сейчас бери фузею. Слышишь – справа пальба идет. То царевы гвардейские полки – Преображенский и Семеновский бьются. Пошли на помощь. А что народ гибнет, на то и война. Тут кто страх поборол, тот и есть настоящий солдат.
«Пусть сам черт воюет с такими солдатами!»
Подходя к Нарве, шведский король Карл говорил: «Московские мужики разбегутся при одном виде моих солдат».
Однако вскоре королю пришлось изменить свое мнение. Не хотел, а все же пришлось. Произошло это вот как.
Услышав сильную пальбу близ Наровы – а там бились преображенцы и семеновцы, – Карл бросился к своим войскам.
Король подоспел вовремя: гвардейцы оттеснили, отбили шведов. Того и гляди, обратятся шведы в позорное бегство.
– Шведы, шведы! – закричал Карл. – С вами Бог и ваш король! За мной, шведы!
Солдаты воспрянули духом и с новой силой бросились в битву.
Слева, с невысокого холма, била русская пушка.
С кипением врезались ядра в шведские ряды, валили по нескольку человек сразу.
– Пушки, подать сюда пушки! – закричал Карл.
Несколько солдат бросились выполнять приказ. Вскоре появилась шведская батарея.
– Огонь!
Ядра легли с недолетом, метрах в тридцати от русской пушки.
– Огонь! – закричал Карл.
Опять недолет.
С третьего выстрела легли шведские ядра рядом с пушкой. Поднялась снежная пыль.
Словно игрушечных, подкинуло в воздух и разбросало в разные стороны русских солдат.
– Ура! – закричал Карл. – Ура! – и замахал шляпой.
Однако, когда улеглась пыль, король увидел: у пушки, словно вовсе и не было залпа, стоит солдат. Карл посмотрел – у солдата нет правой руки. Весь бок пушкаря залит кровью. Словно надломленный сук, торчит из плеча оголенная кость. Солдат держит в левой руке запал, что-то кричит, наводит пушку прямо на шведского короля.
– Безумец! – закричал король.
В это время грянул новый выстрел, и Карл упал с лошади.
Когда король вылез из-под убитого коня и осмотрелся, на прежнем месте солдата уже не было.
Прихрамывая на ушибленную ногу, Карл поднялся на холм.
Рядом с русской пушкой, истекая кровью, лежал солдат. Глаза героя были полузакрыты, губы произносили какие-то слова. Карл наклонился к умирающему. «Русский шведа и одной левой бьет», – повторял упрямо солдат.
Уже потом, когда кончился бой, Карл пытался узнать, как звали героя.
Однако никто ответить королю на его вопрос не мог. Тогда Карл вызвал барона Галларта.
– Что за солдат, не знаю, – ответил Галларт, – однако, ваше величество, могу вас заверить, что таких у русских немало. Не люди – безумцы. Пусть сам черт воюет с такими солдатами!
Посмотрел Карл на Галларта, вспомнил свои слова, сказанные при подходе к Нарве, задумался, ничего не ответил.
Как майор Пиль смерть принял
Еще в Москве нагадала старая цыганка майору Пилю, что примет он смерть от руки русского солдата. (Немец майор Пиль состоял на службе у русских.)
Нрав у Пиля был веселый, легкий.
Посмеялся он над словами цыганки, рассказал товарищам да и забыл.
Вспомнил о них уже под Нарвой, в самый разгар боя.
Узнав, что барон Галларт и другие иноземные офицеры изменили русским, майор Пиль тоже хотел перейти на сторону шведов. Однако майору не повезло. Перехватил Пиля русский солдат. Лицо у солдата здоровое, глаза злые. Майор едва ноги унес. Хорошо, помогла вьюга.
– Фу-ты, вредная! – помянул в эту минуту майор цыганку.
Отбежал Пиль в глубь лагеря, забился в офицерскую землянку, просидел там до самого вечера. Все боялся майор, что вот-вот ворвется в землянку солдат со злыми глазами. Потом успокоился. Мол, беда миновала, стал ждать, когда в русском лагере наконец появятся шведы.
Однако шведы не шли.
Не одержав победы над преображенцами и семеновцами, шведы прекратили бой.
А вечером к землянке подбежал русский солдат, стукнул в дверь, закричал:
– Господ офицеров на военный совет!
Пришел Пиль в генеральскую избу, а там все решено. Договорились генералы послать к шведам своих послов просить о перемирии. Выделили князя Козловского и майора Пиля.
Вышли послы на улицу. Кругом солдаты. Собираются солдаты группами, о чем-то спорят, шумят, перебивают друг друга. Несутся в ночном воздухе солдатские голоса.
– Не сдадимся шведам!
– Не отступим!
– Животы положим, а со стыдом не уйдем!
Обошли князь Козловский и майор Пиль солдат стороной. На всякий случай обходили осторожно, крадучись. Двинулись к шведским позициям. Однако у границы русского лагеря послов окликнули часовые.
– Стой! Кто такие? Откуда? – раздались звонкие голоса.
И сразу к послам из темноты подступило несколько человек.
– Да, никак, свои, – заговорили солдаты. – Да чего их сюда понесло?
Посты растерялись. Захлопал выпученными глазами Пиль. Ради осторожности сделал шаг назад, стал за широкую спину князя Козловского.
Повысил князь голос, пытался прикрикнуть на солдат, да ничего не получилось. Пришлось рассказать, в чем дело.
– Ироды! – закричал кто-то. – Шкуру свою спасаете!
– Что вы, братцы, что вы! – вмешался Пиль. – Ради вас стараемся… – и осекся: показалось Пилю, что стоит перед ним тот самый солдат со злыми глазами.
– Предатели! Бей предателей! – понеслись солдатские возгласы.
– Стой, стой, братцы! – только и успел сказать князь Козловский.
Навалились солдаты, бросили послов на землю, стали бить сапогами и прикладами.