помещение, тихо сказала я. Он поднял на меня глаза, и взгляд его был все еще трезвым. Похоже, сегодня вино не пьянило его.
— Лин-эр, доченька… — горестно простонал отец, хватаясь за голову. — Я же так и не успел подыскать тебе мужа.
Согласно традициям через год я выйду из брачного возраста и поиск жениха станет проблемой. Но не скажу, что меня это печалит, а сегодня и вовсе почему-то стало радостно от этого. Вряд ли муж разрешил бы мне вести беседы с принцем. Чтобы занять чем-то руки, я стала накрывать на стол. Вино — это, конечно, хорошо, но если не есть пищу, можно заболеть.
— Еще успеете, отец, к чему горевать? Вылечите императора, он вас наградит, а там и женихи получше сыщутся. — безмятежно ответила я.
— Вылечу… — эхом отозвался лекарь, опуская голову все ниже, и в голосе его почудилось отчаяние. — А если нет?
— Отец, вы лучший из лекарей, кого я знаю. Многие странствующие врачеватели проходили через нашу деревню, да и в императорском бюро работают светлые умы, но все они не справились, и сам император возложил на вас свою последнюю надежду. Если вы не справитесь, то никто не справится. Я верю в вас. Сейчас поужинаем, вы поспите, а потом светлый ум посетят многие идеи, как у вас всегда и бывает. Нет поводов для беспокойства. Духи предков оберегают нас, вы же знаете. — уверенно проговаривая каждое слово и веря в непоколебимость своих суждений, я поставила последнюю тарелку перед отцом и отошла к печи заварить травяной отвар. Что-то успокаивающее сейчас не будет лишним.
— Ты так веришь в меня? — поднял голову отец, готовый действовать руководствуясь только моей верой в него. Я без промедления кивнула, засыпая полевой белоцвет в глинянный сосуд. Зачерпнув воды из бочки, я залила травы и поставила на огонь.
Ободренный моей поддержкой, отец поужинал, выпил отвар и отправился спать. Я дождалась, когда свет в его покоях потухнет, и тихо выскользнула из дома. Воровато оглядываясь по сторонам и стараясь не шуметь, я подкралась к сараю и открыла скрипнувшую дверь. Здесь я храню некоторые переписанные книги в тайне от отца. Беда лекаря в том, что он списывает со счетов мощную силу ядов. Тем более в деле отравления куда действеннее будет использовать нестандартные методы врачевания, потому что при обычном лечении выживаемость после укуса той змеи крайне низкая. Сейчас от здоровья императора зависят наши жизни, и если он умрет, нас ждет страшная участь, а, возможно, и всю нашу деревню.
Засветив лучину, я достала мешок из дальнего угла, прикрытый соломой. Подтащив его к стене, я уселась прямо на пол и стала по очереди доставать свои сокровища. На бамбуковых дощечках дешевыми чернилами были выведены ровные ряды иероглифов, я сама переписывала все, что мне попадалось под руку. В неровном свете огонька я вчитывалась в символы, разыскивая те, что помогут мне найти противоядие для императора. Нет, я верю в отца, но полагаться на одну только традиционную медицину не стала бы.
Когда наступил рассвет, я была мрачнее тучи. Среди известных мне писаний нет ничего, что могло бы мне помочь. Что же делать? За околицей во всю распевались петухи, и я поспешила убрать книги в мешок, с трудом поднявшись с пола. Время готовить завтрак.
Этим утром отец был уже не так мрачен, скорее задумчив. Съев приготовленный мной завтрак, он подхватил сумку для трав и поспешил в лес. Кажется, у него появился план. Это заставило меня немного воспрянуть духом.
В обед в дверь дома постучались. Я как раз отмывала чан в лохани, подвязав рукава повыше. Наверное, кому-то нездоровится из деревенских или рабочих. Пока отца нет лучше не открывать двери дома. У меня была мысль, что больному и я помочь могу, но за такое самоуправство меня могут проклясть и выгнать из дома. В лучшем случае. Поэтому, вслушиваясь в настойчивый стук в дверь, я продолжала оттирать чан. Пригорело на нем знатно, чего уж.
Я уже почти ушла с головой в свои мысли и чан, когда кто-то постучал в окно за спиной. Больно стукнувшись макушкой о железный бок котла, я возмущенно обернулась и… возмущатья перестала.
— Доброе утро, Лин-эр! — сияя улыбкой, залазил в мое окно настоящий принц. Моя репутация тем временем корчилась в страшных муках, очень похожих на предсмертную огонию.
— Доброе утро, ваше высочество. Ммм… У вас что-то случилось? — подивившись настойчивости сына императора, вежливо спросила я.
— Нет! — пыхтел принц, переваливаясь с подоконника на пол. — То есть да. Да, случилось. Я придумал, что мы можем сделать! Помнишь, ты говорила, что разбираешься в ядах? Может, с помощью твоих знаний удастся вылечить императора? Ты приготовишь лекарство, а я отдам его величеству и ничего о тебе не расскажу. Мне он поверит.
— Я уже думала об этом. — честно призналась я, откладывая тряпку в сторону и подходя к окну. Будет хорошо, если никто не увидит, как ко мне в окна мужчины залазят. Осмотревшись снаружи, я закрыла ставни и спустила рукава. — Но в моих книгах я не нашла ничего, что могло бы нам помочь.
— Как же так? — растерянно спросил принц, печально опуская плечи. — Ты же говорила, что сможешь с этим справиться.
— Я не отказываюсь от своих слов, ваше высочество. — глухо ответила я. — Просто, мне нужно больше знаний. Должны где-то быть еще книги, более древние. Думаю, там могут быть ответы.
— И где искать такие книги? В имераторской библиотеке они, конечно, могут быть, но туда два месяца добираться.
— Есть еще одно место… — задумчиво протянула я.
Но наши переговоры прервал стук открывшейся двери. Отец! О, нет, что же делать?! Поспешно распахнув окно, я стала давать принцу знаки, что пора и честь знать. Тот и сам, словно простой мальчишка, поспешил воспользоваться открывшимся путем бегства. На прощание он сунул мне в руки сверток, весело улыбнулся и бросился наутек. Побег его сопровождался громким собачьим лаем.
— Лин Фэй? — ступил в кухню отец, принося с собой запах свежескошенной травы.
— Отец, вы вернулись. — немного нервно улыбнулась я, но лекарь этого не заметил. Пройдя к столу, он сгрузил на него набитую травами сумку и тяжело опустился на лавку. — Что-то случилось? На вас лица нет.
И тогда отец рассказал, что его дела плохи, как и дела императора. Отвары, выводящие яды не работают, рана начала загнивать, правитель Цинь бредит из-за жара, а охрана все мрачнее смотрит на лекаря, сжимая мечи в руках. В предчувствии скорой смерти отец впервые решил рассказать мне о