Читать интересную книгу АдрастеЯ. Или Новый поход эпигонов - Иван Плахов

Он проскользнул мимо дежурного, который с деланным равнодушием поглядывал на проездные документы госслужащих, и окончательно слился с единой массой людей, спешивших на работу.

4

Вагон метро довольно сильно качало, отчего соседи то справа, а то слева, в зависимости от того, ускорялся или замедлялся ход поезда, наваливались на него. Читать газету было неудобно. Но сорок минут дороги до работы в метро больше всего подходили для отечественной прессы.

Отсутствие кофе скрашивалось теснотой и общей тупой сосредоточенностью окружающей толпы. Чтение газеты в темноте вагона всегда требует определенного навыка. Не так просто разворачивать и сворачивать простыни газетного листа, когда вагон качает. Но Варухову было опыта не занимать: он привык к этому довольно давно, с тех пор как после института его распределили сначала в милицию, а потом на службу в прокуратуру.

Вот и сегодня, привычно извернувшись в плотном круге агрессивно молчащих пассажиров, он дождался очередного толчка вагона, когда рядом стоящие пошатнулись, и ловко развернул газетный лист, скрученный в трубочку, сложив его немедленно вновь, но уже на нужной странице. Таким нехитрым способом можно было при определенной ловкости (и даже с некоторым удовольствием) просмотреть всю газету с начала и до конца без неудобств для окружающих.

Новости сегодняшнего «Комсомольца», отметил Варухов, вопреки своему названию, не отличались особой новизной. Обычная рутина городской жизни, облеченная в перец печатных слов современного газетного жаргона. Единственное, что действительно заинтересовало его и заставило сердце тревожно забиться (но это он списал на расстройство и излишнюю возбудимость из-за дочери), была заметка в рубрике «Срочно в номер» под красноречивым заголовком «Осторожно, эпидемия психоза!»:

«В последнее время в Столице участились случаи тяжелых психических заболеваний среди нормальных людей. Заболевшие теряют сон и начинают панически бояться темноты, а через неделю страданий вообще перестают толком ориентироваться в пространстве и времени. Данное явление пока наблюдается только среди молодых людей от 16 до 25 лет, многие из которых были завсегдатаями одной из ночных дискотек города с красноречивым названием „Тяжелый психоз“. Главврач N-ской больницы, профессор Н. Е. Бобиков, не исключает, что данное явление – результат чрезмерного увлечения депрессивной музыкой, столь популярной в молодежной среде на этой дискотеке. Он также рекомендует всем, кто даже косвенно был связан с этим ночным клубом и психоделическими экспериментами, которые там проводились, обратиться к врачам для детального обследования. Симптомы болезни проявляются не сразу. Профессор Н. Е. Бобиков обращается прежде всего к родителям подростков и молодых людей: следите внимательно за тем, что слушают ваши дети и чем они увлекаются. Современная молодежная культура, по его мнению, становится далеко не безопасной для психического здоровья подрастающего поколения молодых столичных жителей…»

Варухов тут же припомнил: дочь несколько раз при нем обмолвилась, что была в дискотеке «Тяжелый психоз» и что там ей очень понравилось. Но это было довольно-таки давно, он даже не мог вспомнить, когда. Любаша говорила с какой-то подружкой по телефону и выразила восторг в красноречивой простоте молодежного сленга:

– Это было круто, круче не бывает. Просто чума: башку срывает через первые десять минут, и уже не можешь остановиться!

Именно «уже не можешь остановиться» теперь всё больше и больше его настораживало.

«Нужно обязательно переговорить с ее лечащим врачом, этим хлыщом Мерзаевым. Неприятный тип, кстати. И вообще как-то, что ли, вплотную заняться воспитанием. Я ведь, как и многие родители, до сих пор особо не интересовался, чем, собственно, она живет. Зря. Я же отец. Нужно ведь не только накормить ребенка, дать ему достойное образование, помочь занять хорошее, почетное место в обществе… Подлинный смысл родителя – вырастить нравственно правильного, здорового человека. А я… Хотя Любаша соблюдала со мной негласно установившиеся правила игры. Она ласкова со мной и меня уважает. Всегда хорошо училась и хорошо себя вела. Никогда не одевалась вызывающе и не дружила с подозрительными типами, этими молодыми дегенератами. Они слушают с утра и до позднего вечера современную дрянь, которую почему-то называют музыкой, и никогда не вынимают бананов из ушей. А я… я всё равно почти ничего о ней не знаю. Чем, собственно, она живет, что ей нравится?

У меня, правда, хватало ума не навязывать ей свое мнение о чем-то. Хотя, если честно признаться, по большинству жизненных вопросов и проблем у меня вообще нет своего мнения…

Мы с ней разные. Мы не так много и часто общались. И вот теперь я даже не знаю, что, собственно, действительно волнует, заставляет жить мою малышку? Ведь не любовь же ко мне, не учеба в институте?

Вряд ли ее это заботит. Любовь? Дети, как вырастут, всегда норовят начать свою собственную жизнь вдали от родителей, чтобы те им не мешали. Учеба? Для девушки это не самое главное. Парня у нее вроде еще не было, во всяком случае, такого, от которого она бы сходила с ума. А то бы я заметил.

Значит, остается одно: ее чертово увлечение. Вот сколько раз я ее спрашивал: зачем тебе и твоим подружкам это? Какая-то дребедень – нумерология, астрология, тантрическая магия… И что она мне отвечала? Да ничего определенного: это так, безделья ради, чтобы не скучать и заодно проверить, вправду ли можно предсказать будущее и с помощью этого добиться счастья в жизни.

Наивная чушь для девочки-подростка. Наивная вера в сказочку о том, что счастье достижимо с помощью чудодейственного средства или магии. Похоже на массовое безумие женщин, которые борются сами с собой, чтоб похудеть. Эти дуры, а иначе их и не назовешь, готовы заплатить любые деньги за стройное тело. А мотив – наивная вера в то, что, похудев, они тут же станут красивыми и счастливыми. Как бы не так…

Сколько у нас в прошлом году было пострадавших по району от насилия? Не меньше трех тысяч. В основном симпатичные бабы. И они наверняка вызывающим поведением сами спровоцировали насильников. Вместо того чтобы думать о себе и о своей семье, эти дуры хотели только одного: понравиться всем мужикам сразу.

Вот почему все столичные бабы, отправляясь на улицу или в иные публичные места, перед этим накрасятся, как индейцы перед выходом на тропу войны? И только в такой боевой раскраске показываются другим на глаза? При этом хотят понравиться чужим – а о близких и не думают. Почему? Видно, каждой женщине подавай что-то новенькое: мужика получше, квартиру пороскошнее, денег побольше. А что в итоге? Дырка от бублика…

Такую столичную бабу встречные мужики сто раз в день мысленно изнасилуют – или, на худой конец, разденут. А из этих ста – если только ста, кто знает, – может, окажется один с неустойчивой психикой. Изнасилует. Не мысленно причем. В каждом живет свой «человек из подполья», двойник, который время от времени дает о себе знать. Он есть и в тебе, ты это знаешь, так зачем его провоцировать в другом? Другой, да еще и мужик, тебе не друг, а враг. Им бы, дурам крашеным, лучше усмирить собственных двойников, живущих в глубине их тел. Сумеют договориться с ними – и будут тогда действительно счастливы. Только, сдается мне, почти все эти женщины сами хотят, чтобы их изнасиловали, раз так себя ведут».

«Вот, к примеру, эта девица напротив, человек через пять от меня, – продолжал размышлять Варухов, автоматически следя за движением поезда в ожидании нужной остановки. Вместе с толпой он мерно покачивался в тускло освещенном вагоне, который время от времени то вбирал в себя новых пассажиров, то отдавал почти всех старых – на тех станциях метро, где местные обычно пересаживаются. – По лицу видно, что хочет быть любимой и любить. Только вот кого? В этом весь вопрос, главная закавыка. Она вся открыта любви, тянется к ней. Ох, как легко можно вычислить в этой толпе незамужнюю женщину. У них лица по-особенному светятся незамутненным природным желанием счастья – нерастраченной надеждой, навстречу будущему. И когда они остаются наедине со своими мыслями, то чарующая грусть начинает проступать в их глазах. И что же? Для того чтобы узнать, что станется с любой из них в поисках счастья, достаточно просто взглянуть хоть на какую замужнюю женщину. Разительные перемены. Нет, вот правда, а почему так происходит? Отчего у всех замужних, наводят они на себя лоск и глянец либо же нет, непременно проступают черты усталости и скуки. Их никакими кремами не скроешь и никакими масками с лица не вытравишь. Эта роковая печать замужества присутствует на всех женщинах старше тридцати. Странное желание…»

Тут мысли Игоря Петровича грубо прервала очередная порция людей. Они втиснулись в вагон и зажали его в крайне неудобной позе – между молодым парнем в наушниках и пенсионеркой с неизменной дурацкой коляской где-то в ногах. В наушниках соседа громко скрежетало и шипело. Старуха пихала Варухова в живот и время от времени ядовито шипела: «Молодой человек, осторожней. Молодой человек, не задавите». Изогнувшись вопросительным знаком, он уже ни о чем не думал. Только бы удержать равновесие и никого насмерть не задавить.