Читать интересную книгу Вселенная Паши Коноплёва - Наталья Коноплёва

Уже учась в университете, я наконец поняла, что все усложняю. Многим студентам было достаточно запомнить материал, потом на экзамене пересказать его по памяти и после навсегда забыть.

А мне – нужно было осмыслить каждый знак в формуле, как будто это я ее вывела, запомнить на всю жизнь и с этим жить.

Ну и чудачка…

А потом в нашей жизни появился маленький сын Паша, и как начал нас удивлять! Мои затверженные знания наконец пригодились – мне было о чем говорить с умным сынишкой. Тут набежали специалисты и стали объяснять, что есть такое понятие, как интеллект, и кому-то этого много дано, а кому-то недодано.

Так ведь это и интересно, это и двигает жизнь вперед! Было бы у всех этого интеллекта поровну, все бы думали одинаково – и не было бы необходимой разности потенциалов для движения мысли.

В семь лет Паша пошел в обычную школу, в первый класс. Но скоро по рекомендации из Института педагогической психологии его перевели сразу в четвертый, и он стал учиться гораздо лучше.

А люди из того института захотели измерить его способности и заявились в школу со своими тестами. Они протестировали Пашу и еще нескольких сильных учеников из класса. А потом они захотели протестировать родителей. Мой муж прошел этот тест первый и ходил гордый, что быстро соображает.

А я долго уклонялась от тестирования. Мало того, что я тугодум, я тогда была безработная домохозяйка. Чем я могла быть интересна?

Но экспериментатор Дмитрий Иванов из лаборатории Дианы Богоявленской устроил засаду у нас дома, попивая с мужем чай, и все-таки дождался моего появления.

Тест был очень скучный. Это были однотипные шахматные задачи на видоизмененной шахматной доске. Участвовали две фигуры – черная и белая. Экспериментатор рисовал в клетке свою фигуру, а я должна была увести из-под удара свою.

Но я в шахматы никогда не играла. Так же, как и в другие игры, где есть противник и победа над ним. У меня не было потребности кого-то побеждать.

Дмитрий выложил на стол кучу цветных карандашей и велел каждый ход рисовать своим цветом. Он выставлял очередную фигуру и торжественно включал секундомер, а я не спеша рылась в цветных карандашах. Показывать рекорд скорости соображения мне было незачем, ведь я – простая домохозяйка. Поэтому я долго разглядывала картинку, прежде чем сделать свой ход. Я думала – поскольку задачи однотипные, для них можно найти связанные общей закономерностью ответы и не скучать над тестом.

А секундомер на столе яростно тикал. Дмитрий, наверное,  еще не встречал такого медлительного тугодума.

Эксперимент включал определенное количество вопросов. Они закончатся – и я свободна! Но я не дождалась окончания. Я, наконец, нашла закономерность и сказала экспериментатору: – Вот вам формула, где есть ответы на любой вопрос вашего теста.

Дима как-то сразу изменился в лице, встал из-за стола и торжественно объявил:

– Поздравляю Вас, Вы успешно прошли наш тест до конечного результата. За всё время существования этот тест прошли шесть человек. Вы – седьмая. И Вы – первая женщина среди них.

Дима с доброй улыбкой смотрел на меня. А я выпалила самое умное, что когда-либо произносила:

– НЕ ГОВОРИТЕ МУЖУ!

Дмитрий сначала ничего не понял. А потом прочувствованно сказал: – Вы действительно очень умная женщина! – Он помолчал и добавил, что сам-то он со своей женой, тоже психологом, недавно развелся: не могли договориться, кто из них умнее.

Дмитрий рассказал, что этот тест проводился среди ученых Физического института Академии Наук – ФИАНа. И тест там не прошел никто (видимо, все ловились на тиканье секундомера и спешили с каждым конкретным ответом, некогда было подумать о другом). Эти люди даже обиделись и сказали: – Ну, если вы найдете физика, который пройдет этот тест – присылайте, он будет у нас работать!

А я как раз безработный физик.

Через несколько дней к нам домой позвонил Николай Борисович Делоне, физик из ФИАНа. Он пригласил меня на собеседование с Федором Васильевичем Бункиным, который как раз открывал в ФИАНе новую лабораторию. Я пришла, и Федор Васильевич дал мне домой попробовать решить задачу о пьезоэффекте в жидкости.

Я порылась в своих учебниках – а они уже устарели, раньше считалось, что пьезоэффекта в жидкостях нет. Я стала звонить знакомым действующим физикам. Когда я задавала свой вопрос и объясняла, в какую историю я попала, в трубке повисала неловкая тишина. Мне не верили. И еще говорили: – Да ты что, я давно все забыл, как только получил диплом!

Нашелся только один полузнакомый физик, который принял все всерьез (потому что мало меня знал) и порекомендовал мне книги, где об этом можно почитать.

Я поехала в научно-техническую библиотеку, разобралась в теме и накорябала решение в Пашиной ученической тетрадке. Довела его до интегрального вида. Интеграл брать не стала, для этого нужны ежедневные упражнения, как при занятии музыкой…

Федор Васильевич принял мое решение задачи и пригласил меня на семинары по его теме. Он распорядился выписать мне пропуск в ФИАН. Я стала ходить на семинары по средам.

А тут в журнале «Юный техник», где я уже год подрабатывала статьями, освободилось место. И меня пригласили работать в редакцию. Я с радостью согласилась. Ведь здесь я могла заниматься любыми темами и разделами науки, какими захочу. И не надо посвящать всю свою жизнь эфемерному пьезоэффекту в жидкости.

Ведь это именно благодаря Паше я поверила в себя, стала работать там, где хочу, и браться за любые задачи, которые мне интересны. Хотя раньше, до этой истории, я бы и пробовать не стала, побоялась бы.

К счастью, у меня хватило ума не загонять свою жизнь в карьеру. И никогда не умничать перед мужчинами. Им это не нравится.

Да и что тут умного, просто я научилась у Паши адаптироваться и обучаться.

Отрочество

Неизведанные земли

Началось все с книжки «Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля, которую Паша прочел еще до школы. Он рисовал свои карты Швамбрании, где некоторые буквы в географических названиях были написаны «задом наперед»

А дальше – были Неизведанные земли, многочисленные географические карты далеких уголков планеты, мелко надписанные корявым школьным почерком.

Землями Паша щедро делился с друзьями.

Государство Глухомания со столицей Фантомас.

Например, было у него с другом Лёней Гордоном государство Глухомания со столицей Фантомас. Основано будто бы командором Николаем Резановым, о котором мы знаем по поэме Андрея Вознесенского «Авось!», на прибрежных островах Британской Колумбии. По утверждению Паши и его друга – всеми забытые земли и сейчас там находятся.

Населенным пунктам даны имена – пародии на советскую топонимику…

Переменные звезды

Когда Паша перешел из первого класса сразу в четвертый, он стал учиться значительно лучше. Здесь ему интереснее было.

Мы с Игорем уже тогда поняли, что больше не можем быть для него равноправными собеседниками, несмотря на хорошее высшее образование. Он так молниеносно думал, читал, усваивал, что мы не всегда были способны понимать ход его мыслей без его объяснений.

Надо, чтобы ему было с кем поговорить на равных, ему нужен Учитель.

Мы с Павликом побывали на приеме у академика Колмогорова. Он похвалил решения Пашиных задач, но не ожидал, что Паша совсем малолетка. Взять Павлика в знаменитую Колмогоровскую школу он не предложил, там принимали ребят из 9—10 классов. Но посоветовал найти ученых, с которыми он мог бы регулярно общаться.

Павлик интересовался астрономией, и я привела его в Центральный дворец пионеров в кружок астрономии. Там занимались десятиклассники, а Паше было девять лет. Руководитель кружка, молодой ученый из Астрономического института, предложил ребятам сделать какое-то вычисление, а они не могут. Тогда Павлик вышел к доске и показал прием, как это быстро и легко делается. Он тогда читал много книг из серии «Занимательная математика». Наверное, оттуда он узнал про эти приемы вычислений. Павлик говорил тоненьким звонким голосом, и десятиклассники посмеивались.

После астрономического кружка мы с Пашей спустились в игровую комнату, где он увлеченно играл в какие-то кубики, а руководитель кружка, пораженный, подошел ко мне и дал телефон своего научного руководителя Павла Николаевича Холопова в Астрономическом институте имени Штернберга.

Павлик стал ходить к нему в лабораторию. Павел Николаевич поручил ему сделать вычисления на основании многолетних наблюдений переменных звезд в созвездии Змееносца. Измерения за несколько десятков лет хранились в институте в виде фотонегативов на стеклышках. Нужно было иметь очень много терпения и работоспособности, а они у Павлика были. Павлик ходил туда дважды в неделю после школы и обрабатывал эти стеклышки, по каждому делал расчеты.