Читать интересную книгу "Матабар IV - Кирилл Сергеевич Клеванский"

к когорте весельчаков, так что вместо лабиринта буквально рухнул в пучину собственной памяти.

За сутки до совещания в Черном Доме

— Сдашь мне завтра, когда приедешь в контору на разбор полетов, — Милар заглушил двигатель и достал портсигар.

Привычно закурил. Привычно запахло. Снова — неприятно. Впрочем, Арди стал уже привыкать к этой едкой вони, прилипавшей к телу и одежде не хуже мокрой глины.

— Разбор полетов? — переспросил юноша.

— Выражение такое, — Милар не сводил взгляда с парадного входа в здание. — Значит, что будем проводить совещание. Неприятное.

— А бывают приятные?

— Не знаю, господин маг. Может и бывают. Мне, правда, пока не повезло на таких присутствовать.

Капитан пытался, в прежней манере, отшучиваться, но у него не получалось. Голос звучал тяжело, взгляд выглядел еще тяжелее, а руки немного тряслись.

Не из-за страха, а от напряжения. Над головой клубились тучи, ветер звенел на жестяных листах крыш, буря еще напоминала о себе жителям столицы. Кому-то в прямом смысле, а кому-то, как в случае с работниками Второй Канцелярии, еще и в переносном.

И точно так же, как снаружи все еще звенели отголоски весенней грозы, точно такие же звучали и в сердце Милара.

— Идем, — капитан, оставив сигарету во рту, первым открыл дверь и вышел наружу.

Арди, взяв с собой посох, поспешил следом. Лицо тут же облизнул настолько влажный, что почти мокрый воздух Кривоводного канала. По ушам громыхнул стук трамвайных колес, а где-то вдалеке слышались рабочие, строящие очередной мост на другой берег, чтобы хоть немного ослабить нагрузку на мост Мучениц. Хотя — вряд ли поможет.

Из двух автомобилей черного цвета, припарковавшихся сзади, уже начали выбираться оперативники (из других отделов — Урский с Эрнсоном все еще находились в госпитале, пребывая в чем-то вроде волшебной комы. Но их состояние улучшалось, просто не так быстро, как хотелось бы. Мшистый поправился куда быстрее), но Милар, подойдя ближе, бросил пару быстрых, резких слов и те остались на своих местах.

— Не потребуются, — тяжело произнес Пнев, возвращаясь обратно к Ардану.

Арди промолчал. Капитану было виднее. В конце концов дом, к которому они приехали — дом капрала Алисы Ровневой. Именно здесь, на берегу канала, та снимала квартиру. И теперь около её парадной остановились три казенных автомобиля.

Потому что именно через Алису Ровневу, осознанно или нет, орден Пауков получал столь необходимую информацию, благодаря которой каждый раз оказывался на шаг впереди Милара с Арданом.

— Как же, срань, погано, — выдохнул Пнев, поднимая воротник пальто и придерживая шляпу, все норовящую отправиться следом за призывными взмахами крыльев веселого ветра.

Тот заставлял лужи рябеть, а порой и вовсе отрывал комья слякоти, бросая те на штаны и обувь. А они все стояли спиной к неспокойному каналу, пытающемуся утихнуть после бури, стояли и смотрели на парадную.

Арди не так долго знал Алису. Немногим дольше трех месяцев. Но даже ему было как-то не по себе. Потому что он прекрасно знал, что последует за тем, как они её задержат.

Точно так же, как знал это и Милар Пнев, для которого Алиса, как и Урский с Эрнсоном, наверняка уже давно стали чем-то большим, чем подчиненными.

Знала и Алиса…

Арди, повернувшись к оперативникам, заметил, как те держат в руках сигнальные медальоны.

— Милар…

— Знаю, — процедил капитан, после чего глубоко, почти так, что пальцы обжег, затянулся. Затем, как паровоз, выдохнул целое облако дыма и, затушив о подошву то, что осталось от разом скуренной сигареты, хриплым, кашляющем голосом, произнес: — Идем, напарник.

И они пошли.

Их туфли шуршали по мокрой мостовой, а пальто трепыхались на ветру, напоминая звуками крылья встревоженных птиц, пытавшихся скрыться от тех охотников, что ходят тропами среди облаков.

Арди был без плаща. Распоряжением Второй Канцелярии, при исполнении обязанностей дознавателя, его избавили от необходимости носить какой-либо атрибут регалий, будь то погоны, плащ или официальная лицензия. Достаточно лишь удостоверения дознавателя Второй Канцелярии.

Что, само по себе, являлось лучшим маркером принадлежности к силовым структурам, потому как лишь их маги ходили по городу без регалий. Иными словами — плащ и звезды все равно надеть придется, но не сейчас. Потому как в прошлом инциденте погоны хоть и уцелели, а вот плащ…

Арди вздохнул.

Он всеми силами пытался отвлечься от того, что их ждало.

Пытался.

Но не мог.

Милар открыл двери, и они оказались в просторном холле. Как и всегда, по левую руку от входа висели почтовые ящики, по правую лестница и первые квартиры. Только в данном случае, учитывая, что дом не строился изначально под квартиры, от входа налево и направо уходили рукава длинных коридоров, в недрах которых так же имелись двери.

Видимо когда-то давно здание еще не выкупили под цели жилого заселения, здесь, в офисах и кабинетах, работали люди. Стучали печатными машинками, звенели каблуками, шуршали бумагами и обязательно громко разговаривали, обсуждая важные дела и задачи.

Именно так себе представлял офисы компаний Арди, никогда там, собственно, не бывавший.

А теперь тишина. Тишина, разбавляемая едва слышным шорохом, когда туфли погружались в жесткий, почти хрустящий ворс ковров, которыми тут, как и везде, застелили пол. Так проще, чем постоянно бороться с сезонной грязью, приносимой жильцами на подошвах.

Вместе с Миларом они поднялись на третий этаж и прошли по коридору в западное крыло, свернув на перекрестке вглубь дома. Окна Ровневой, видимо, выходили на противоположную от канала сторону.

А жаль.

Вид красивый.

Какие глупые мысли, учитывая обстоятельства…

Они подошли ко входу. Самой обычной, ничем непримечательной двери из простой породы лиственницы, покрашенной столь же просто, алой краской и покрытой, когда-то, лаком. Теперь уже немного облупившемся, но с явными следами ремонта. На двери, как на страницах книги, остались следы прошлого. Когда-то давно её поставили здесь те, кому имелось дело до своего домашнего гнезда.

За дверью ухаживали, подновляли лак в тех местах, где требовалось, порой подкрашивали. Затем наступили годы, когда к ней относились спустя рукава. Забыли и забросили, из-за чего краска вспенилась, лак облупился. А еще через некоторое время принялись чинить.

Милар вздохнул, отряхнулся как пес, после чего расстегнул кобуру и, не доставая револьвера, потянул ручку на себя.

Не заперто.

Они прошли в коридор. Чистый и светлый. С маленькой прихожей в виде стульчика, вешалки, приколоченной к стене и полочкой для обуви.

— Разувайтесь, — донеслось, судя по звукам, из кухни. — Чаем напою.

Милар с Арданом