Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потом Дед набрал номер своего старого боевого товарища:
— Толя? Еще раз привет тебе, дорогой. У меня есть кое-какая, скажем так, очень секретная информация относительно этого заминированного самолета. — Дед сделал паузу. — О-о-очень секретная… И прежде чем предпринять какие-либо шаги, я хотел бы показать ее тебе.
* * *А за сорок минут до этого со взлетной площадки объекта «Л-III» поднялся черный вертолет с хищными контурами — это была грозная боевая машина, несущая мощное вооружение и развивающая скорость до 650 километров в час. Вертолет мог выполнять фигуры высшего пилотажа и считался лучшим в мире — Черный бог войны, получивший название «Черная Акула». Только сейчас на его консолях не было полного вооружения — облегченная до минимума боевая машина несла на борту совсем другой груз, и ей предстояло выполнить задачу, прямо противоположную своему назначению.
Еще через десять минут пилот «Черной Акулы» подполковник Рохлин увидел вдалеке серебристую точку.
«Ну вот и они», — подумал Рохлин и произнес в переговорное устройство:
— Все. Их наблюдаю. Выхожу на заданную.
Получив разрешение, подполковник Рохлин повел машину вверх.
* * *А еще за какое-то время до момента, когда подполковник Рохлин повел свою машину вверх, некто в ведомстве Деда решил, что на человека по имени Михаил Коржава можно положиться. На борту заминированного аэробуса «Ил-86» находилась телевизионная группа, но его внимание привлек именно Михаил Коржава — известный ныне режиссер-рекламщик: он начинал как телеоператор, снимал в «горячих точках», не боялся лезть под пули и в свое время доставлял всем немало хлопот. Сейчас Михаилу Коржаве предстояло снять эксклюзив, такой эксклюзив, что для любого оператора это могло бы стать лучшими кадрами в жизни. Но для подобного деликатного дела требовался человек с железной психикой, человек, не подверженный панике, человек, уже не раз проявивший себя в экстремальных ситуациях, потому что ничего страшнее паники на борту заминированного авиалайнера быть не может. Вряд ли этот некто из ведомства Деда знал о баскетбольной корзине, установленной сначала вместо сцепки у взбесившегося локомотива, а потом на носу большого пассажирского самолета, и вряд ли он догадывался о том, что мир остывает, но в нем есть островки тепла, обнаруженные Чипом на краю катастрофы в самолете, несущем в себе бомбу, адскую машину, готовую взорваться на высоте 1600 метров или к пяти часам вечера. Но этот некто нашел такого человека — Михаила Коржаву. Именно он.
Решение принято, и точка поставлена.
* * *Островков тепла было два — этот мальчик, рассказавший ему о нити, которую надо смотать, и распутный ангелочек с губами невинного ребенка — стюардесса по имени Жанна. Чип, слушая седеющего командира экипажа, был удивлен его просьбой, потом, подумав, заявил: минут через пятьдесят после начала полета он догадался, что с самолетом что-то не так. Чип сказал, что на борту есть некоторое количество далеко не глупых людей, обративших внимание на солнце, постоянно находящееся не там, где ему следует быть при нормальном полете на запад, и что информация о контрабандном грузе и возвращении в Москву была верным шагом, предотвратившим возможную панику, однако… он должен знать, что им угрожает. Если они хотят сотрудничать, то играть надо в открытую. Чип должен знать характер неполадки, насколько это серьезно — играть в открытую, и тогда он сделает все, о чем его просят.
Он некоторое время смотрел на командира экипажа, затем проговорил:
— У нас какие-то проблемы с шасси? — Но тут же сам отрицательно покачал головой и произнес:
— Командир, давайте начистоту. Ситуация не совсем под вашим контролем, верно? Поэтому прослушайте мою информацию: на борту самолета находится мальчик, который что-то знает. Он всего лишь ребенок и не может сформулировать на языке взрослого то, что с ним происходит. Но возможно, он пригодится нам гораздо больше, чем мы все можем предположить. Он очень необычный мальчик, может быть, можно говорить об обостренном восприятии, может, о паранормальных способностях, сейчас не время и не место для подобных дискуссий. Командир, ребенок все знал с самого начала, и, когда мне передали вашу просьбу, я решил переговорить с ним. Он называет это Чудовищем. И он говорит, что скоро оно проснется. Еще он говорит, что знает выход. Поэтому давайте начистоту, командир. Ни шасси, ни контрабандный груз. Давайте честно — о чем идет речь?
Командир экипажа какое-то время смотрел в насмешливые и несколько шальные глаза Чипа, раздумывая о том, что, может быть, внизу ошиблись: насмешливые глаза — это хорошо, тем более человек знает, что дела наши не в порядке, ну, пусть несколько шальные — выпил парень, но сейчас вроде бы в норме…
И командир экипажа решился:
— Ну что ж, в открытую так в открытую…
— Все же вы собираетесь выставить меня на мороз. — Чип с улыбкой подталкивал его к откровенности. — На скорости, как вы выразились, минимальной, да?! Скорости заваливания? Это где-то триста кэмэ в час?
— Двести восемьдесят.
— Ну, успокоили. — Чип снова улыбнулся. — Я хоть должен знать, ради чего я так рискую цветом лица. Так о чем речь?
Командир экипажа пристально поглядел в глаза Чипу и негромко произнес:
— Речь идет о бомбе.
Повисшую паузу командир экипажа и все присутствующие ощутили, словно она была чем-то живым, шевелящимся и очень опасным. Потом Чип ухмыльнулся, командир экипажа все еще не сводил с него глаз.
— Так, — проговорил Чип, — ничего себе. — Он обвел глазами кабину, чувствуя бархатные крылья страха, овевающие его лицо, потом Чип остановился на стюардессе по имени Жанна. Островок тепла, распутный ангелочек — шелест крыльев почти исчез. Она очень боится, но она сможет… Чип снова почувствовал ком, подкативший к горлу, и следом запах страха, выдавливающийся из всех пор его тела… Этот паршивый предательский запах вечного поражения. Она сможет, и он сможет — значит, именно так, а не по-другому, через это. На мгновение Чип увидел кадр из своего фильма, кадр, где огнедышащий локомотив рушится в пропасть: так, а не по-другому. Чип взял себя в руки.
— Ну ладно, рассказывайте все по порядку.
Через пять минут Чип уже знал все о том, что с ними происходит, а еще через минуту он, уже совершенно спокойный, начал готовить к работе видеокамеру — если смотреть на мир через глазок видеокамеры, то забываешь, что тоже находишься по эту сторону фильма. Фильм должен состояться, а ты — лишь приложение к нему. И только это помогает в работе. Правда, порой атрофируется чувство опасности, вовремя не включаются тормоза, и — до свидания, мама. Чип был абсолютно спокоен. Он готовился снять фильм. Фильм и еще кое-что. Мальчик был прав, в Лабиринте нас поджидает Чудовище. Мальчик и еще кое-что. Мы разожжем огонь. Стюардесса по имени Жанна, чудесный распутный ангелочек. Она очень боится, но она сможет.
* * *Это была испытательная версия самолета «Ил-86», и помимо имеющихся на поверхности фюзеляжа пеналов, где когда-то располагались видеокамеры, снимающие эксплуатационное поведение отдельных узлов, над кабиной пилотов находилась куда более важная конструктивная деталь. Эта особенность делала аэробус похожим на некоторые транспортные модели самолетов, например «Ил-76», и эта особенность позволяла командиру экипажа надеяться, что сумасшедшее мероприятие, к которому они сейчас готовились, имеет хоть какой-то шанс на успех.
Кода отклонения бомбы все еще нет.
Это сообщение пришло с Земли, из Центральной диспетчерской службы, контролирующей все воздушное движение в районе столицы. «Москва-контроль» — движение на больших высотах, «Москва-подход» — движение на низких высотах. Все эти службы, вне зависимости от аэропорта, располагались во Внуково, оставляя их родному АДП[11] лишь два этапа — «Шереметьево-посадка» и «Шереметьево-руление».
Кода отклонения бомбы все еще нет.
Это сообщение превратило сейчас Внуково в оголенный нерв, где напряжение нарастало с каждой минутой. Командир экипажа знал, что представители спецслужб давно уже находились там, рядом с диспетчерами, и было вызвано еще много различных профессионалов. Земля пыталась помочь, Земля делала все возможное, но кода все нет, и поэтому передача их самолета диспетчеру «Шереметьево-посадка» становилось делом все более неопределенным.
А потом пришло это решение. Нет, Земля ни на чем не настаивала, и командир экипажа знал, что теперь окончательное слово за ним, но…
— Виктор Алексеевич, ты пойми, дорогой, возможно, для нас это единственный выход. А потом, у твоего борта имеется астролюк, что сводит риск к минимуму. Пойми, возможно, это наш единственный шанс.
Да, эта конструкционная особенность называлась «астролюк» — большой, открывающийся внутрь люк, который находился в передней части самолета, прямо над кабиной пилотов, поэтому командир решил рискнуть.
- Ночь Cтилета-2 - Роман Канушкин - Боевик
- Час бультерьера - Михаил Зайцев - Боевик
- Часовой - Ли Чайлд - Боевик / Полицейский детектив / Триллер