Читать интересную книгу Похождения одного матроса - Константин Станюкович

— Так-то так! Конечно, я не поступлю против совести, если не отправлю этой предательской телеграммы, Билль, призывающей к убийству. Ведь я знаю, Билль, вы будете защищаться и не позволите шести разбойникам…

— Восьми, телеграфист! — перебил Старый Билль. — Вы забыли еще двоих — моих пассажиров.

— Тем хуже… Но вы, говорю, не позволите даже и восьми негодяям взять вас, как цыпленка.

— Конечно, не позволю, тем более что у меня будет еще двое помощников — русских. Но трое против восьми — игра неравна.

— Ввиду этого, повторяю, совесть моя будет спокойна. Не буду я виноват и против государства, если исполню вашу просьбу, Билль, и не отправлю телеграммы. Правильно ли я рассуждаю?

— Вполне. Можете сослаться на мое заявление. Могу дать и письменно.

— Спасибо, Билль, за одобрение, но вы ведь знаете, как мстительны агенты? Через неделю, много две, я буду убит здесь, в своей конторе. Понимаете, в чем загвоздка, Билль? В том, что у меня очень милая жена, Билль, и прелестная девочка шести лет. И мне хотелось бы пожить более двух недель… Вот эти-то соображения и смущают меня…

— На этот счет будьте покойны! О неотправленной телеграмме никто, кроме нас двоих, не узнает.

— А эти молодцы? Ведь они скажут потом своим друзьям, что сдали в Виргинии телеграмму, и догадаются, что она не отправлена. И им, конечно, будет известно, что вы были в конторе…

— Эти молодцы никому больше ничего не станут говорить. Понимаете? — значительно прибавил Билль.

И его старое лицо было необыкновенно серьезно.

— Понял, Билль… В таком случае…

— Вы не отправите телеграммы?

— Не отправлю. Я будто бы ее не получал… Пожалуй, даже возьмите текст телеграммы. Ну ее к черту! — сказал телеграфист, отдавая телеграмму Биллю.

Старый Билль прочел следующие слова:

«Сакраменто. Отель Калифорния. Капитану Иглю.

Надеюсь, вы и пять друзей встретите меня у Скалистого ручья с провизией».

Билль положил телеграмму в карман и пожал руку телеграфисту.

— Возьмите уж и доллар, уплаченный за телеграмму. Мне с ним нечего делать.

— Держите пока у себя. Он получит свое назначение. Я спрошу у него, кому послать этот доллар, и на обратном пути сообщу, куда его послать. Прощайте!

— Прощайте, Билль. Счастливого пути!

— Благодаря вам он будет, надеюсь, счастлив! Спасибо, телеграфист!

Когда Билль вернулся в гостиницу и после недолгого своего туалета вошел в общую залу, то застал там Дунаева и Чайкина. Оба, вымытые и освеженные после ванны, уписывали поданный им завтрак. Яичница с ветчиной только что была окончена, и наши путешественники принялись за бараньи котлеты с картофелем.

Старый Билль присел к столу, занимаемому русскими, и заказал себе завтрак.

— Где это вы пропадали, Билль? Я вас искал, чтобы выпить с вами стаканчик рому. Чайк не пьет! — проговорил Дунаев.

— Маленькое дельце было в городе! — спокойно проговорил Билль.

— А куда девались наши спутники?

— Кто их знает! А вы ловко вернули свои двести долларов, Дун. Только советую вам никогда вперед не рассказывать, сколько у вас денег.

— Больше не буду, Билль. Не сердитесь! — с подкупающим добродушием сказал Дунаев.

В общей зале, кроме Билля и двух русских и жены хозяина у буфета, никого не было. По временам кто-нибудь заходил, выпивал стаканчик рому и уходил. Старый Билль внимательно всматривался в каждого приходящего.

Чайкин заметил это и спросил:

— Пассажиров отсюда не будет?

— В конторе никто не записался. Да и места нет. Разве сзади втиснуть…

В эту минуту в залу вошел рослый, высокий мужчина в широкополой шляпе и в высоких сапогах и, подойдя к столу, проговорил:

— Не возьмете ли меня, Билль, пассажиром до Сакраменто?

— Места нет! — резко ответил Старый Билль, оглядывая своим быстрым, проницательным взглядом рослого господина с головы до ног.

Взглянул на него и Чайкин, и он ему не понравился. Что-то неприятное было в маленьких, беспокойно бегающих глазах этого человека, и Чайкин почему-то обрадовался, что Билль ему отказал.

А тот между тем настаивал.

— У меня очень спешное дело в Сакраменто, — говорил он мягким, вкрадчивым голосом, — и я готов хоть сбоку сидеть. Вы сделаете мне большое одолжение, Билль, если возьмете.

— Места нет! — еще суровее отрезал Билль.

— Но вы берете иногда пассажиров, если и нет мест…

— Беру.

— Так отчего меня не взять, Билль?

— Боюсь, что такому рослому молодцу будет неудобно сидеть, свесивши ноги. Если вы торопитесь, советую ехать верхом…

— Я совета вашего не спрашиваю. Я спрашиваю: берете или нет?

— А я, кажется, сказал, что не беру.

— Я буду жаловаться компании! — проговорил рослый господин, отходя.

Билль не удостоил его ответом и продолжал завтракать.

И, когда этот человек вышел, проговорил, обращаясь к Дунаеву:

— Никогда не хвастайтесь, Дун, своими деньгами!

В скором времени явились и оба канзасца. Они заказали себе роскошный завтрак и спросили дорогого вина. Они были в веселом расположении духа, много болтали и много смеялись.

Старый Билль докончил свой завтрак и хотел было уйти, как один из молодцев обратился к нему:

— Не угодно ли, Билль, попробовать вина? Отличное.

— Благодарю вас, джентльмены. Я вина не пью! — отвечал Билль и вышел из залы.

— А вы, иностранцы, не выпьете ли с нами?

Но Дунаев тоже поблагодарил и отказался:

— Чайк вовсе не пьет. А я пью только спирт! — прибавил он.

Канзасцы больше не просили. А Дунаев сказал Чайкину:

— Не попьем ли чайку теперь?

— Попьем.

Дунаев попросил боя принести две чашки чая.

— А эти неспроста уходили, как ты думаешь? — спросил Чайкин.

— Подозрительный народ! — ответил Дунаев.

— И Билль неспроста отказал тому пассажиру!

— Билль, брат, башковитый человек.

— И я так полагаю, — продолжал Чайкин, прихлебывая горячий чай, — что эти самые подговорили нового пассажира. Недоброе у них на уме.

— Не бойся, Вась, справимся с ними, если что… Опять так же сидеть будем в фургоне, как и сидели. Вроде бытто сторожить их! — сказал с улыбкой Дунаев.

— А нехорошо все это! — раздумчиво проговорил Чайкин.

— Что нехорошо?

— С опаской ехать. А еще Америка!

— Да ведь это только тут опаска… в глухих местах. А в прочей Америке ничего этого нет… Здесь, сам видишь, пока пустыня! Пойми ты это, — говорил Дунаев, видимо, желавший защитить Америку перед Чайкиным.

— Народ отчаянный! — снова вымолвил Чайкин.

— По этим местам отчаянный, потому как сюда со всей Америки самые отчаянные идут… Но только ты, Чайкин, напрасно обессуживаешь. По одной паршивой овце нельзя все стадо ругать. Так ли я говорю?..

— Да я и не ругаю… Я только сказываю, что в опаске нужно жить… Однако валим, братец, в лавку. Надо еще провизии купить на дорогу!

Они расплатились и вышли из гостиницы. В одной из ближних лавок они купили сообща окорок, сухарей и лимонов.

Когда они вернулись. Старый Билль запрягал лошадей. Куча любопытных стояла на дворе.

— Садитесь по-прежнему! — шепнул Билль, когда Чайкин подошел к фургону. — Скоро вам с Дуном будет удобнее! — прибавил Билль.

Чайкин махнул головой, не понимая, впрочем, о каких удобствах говорил Билль.

В числе любопытных он заметил того самого рослого детину, который просил Старого Билля взять его пассажиром. Заметил он также, что, когда оба канзасца проходили через кучку собравшихся людей, этот высокий «джентльмен» что-то шепнул молодцу со шрамом на лице.

— Так и есть, сговорившись были! — сказал Чайкин Дунаеву.

— Небось не выгорело!

— Дошлый этот Старый Билль. Однако давай уложим хорошенько наши вещи, Дунаев.

Они переложили все вещи в переднюю часть фургона и, покрывши их сеном, устроили себе более или менее удобное сидение. Около было положено и ружье Дунаева.

Таким образом, фургон был, так сказать, разделен на две части.

Был двенадцатый час утра, и солнце жарило невыносимо.

— Опять нудно будет! — промолвил Чайкин.

— Ддда… жарко. Ну да теперь уж недолго маяться. Перевалим Скалистые горы и въедем в Калифорнию… А там и дорога лучше, и города чаще, и не будет больше пустынных мест… Там народу больше живет.

— А до Франциск далеко?

— Ден в шесть доберемся, бог даст!.. А там я тебя, Чайкин, устрою у чехов, где стоял. Хороший, безобманный народ. Ежели есть свободная комната, пустят.

— Я ненадолго. Как место получу, и поеду на ферму. У меня письма есть.

— Если откажут по письмам, ты через контору. А то знаешь, что я тебе скажу, Чайкин?

— Говори.

— Поступай ко мне в лавку приказчиком, мясом торговать. Понравился ты мне.

— Нет уж, я попробую в деревню… Спасибо тебе, Дунаев.

— Как знаешь, а только и торговать выгодно. И жалованье бы тебе положил, и ели бы вместе, и когда по-русски перекинулись бы словом.