Чьи-то грубые руки хватают меня за грудки.
— Подъем, красавица, — жесткий голос, — пора менять локацию.
Меня ставят на ноги, я прошу снять повязку. Ориентироваться без зрения практически нереально. Чувствую себя собачонкой на привязи.
— Еще не время, — служит мне ответом, а затем мы перемещаемся в пространстве.
Меня и того, кто крепко держит, утягивает в пространственный водоворот. Такой мощный, что дыхание сбивается.
В какой-то момент воздуха мне становится катастрофически мало, я пытаюсь сделать вдох, но не могу. Внутренности сдавило так, что просто физически невозможно пошевелиться и расправить грудную клетку.
Я начинаю задыхаться. Легкие горят, горло дерет, и я своими пальцами вцепляюсь в руку того, кто меня держит. На ухо мне в ответ шипят.
Все заканчивается также неожиданно, как и началось.
Мужчина отшвыривает меня от себя, а я, перед тем как упасть, успеваю содрать повязку.
Открываю глаза и, не сдержавшись, ахаю.
Мы на главной площади Антареса.
Если я чего-то и ожидала, то точно не этого.
В центре бьет фонтан, а по четырем сторонам раскинулись Столпы Творения.
Башни Творцов, вспоминаю я, из которых когда-то появились первые драконы.
Площадь абсолютна пуста, сейчас на ней нет ни единого человека.
И это наводит на самые нехорошие мысли.
— Но как такое возможно? — говорю, забывшись, вслух.
— Качественная иллюзия, да? — передо мной оказывается мужчина в темном костюме, черная маска из ткани полностью скрывает его лицо. Лишь прорези на глазах открывают тёмный взгляд.
Рядом с нами еще четверо в такой же одежде.
У каждого из них в руках по кристаллу размером с ладонь разного цвета — красный, прозрачный, голубой и коричневый.
Они крепко их сжимают и расходятся по четырём сторонам, к Столпам Творения.
Мы же остаемся около фонтана.
Мужчина крепко связывает меня магической веревкой по рукам и ногам, хорошо хоть повязку снова не надевает.
Правда, от этого менее страшно не становится.
Как же я могла так подставиться?
Зачем пошла с Элием?
— Где Элий? — задаю вопрос, но мужчина меня игнорирует.
Он сосредоточенно обходит вокруг фонтана, произносит какие-то заклинания, и тут вода перестает бить из пасти дракона.
Мужчина довольно улыбается.
— Нет никакого Элия, — поворачивается он ко мне. — Обман. Думаешь, лишь ты знаешь о камне-перевертыше? Глупая мышка сама прибежала в мышеловку. Пока дракон спасал твою подругу, которой ничего не угрожало, мы увели тебя у него из-под носа.
Он щелкает пальцами, и меня резко поднимает в воздух, подкидывает. И тут же я жестко приземляюсь в самом центре осушенного фонтана, прямо перед пастью дракона.
Шиплю от боли, потому что бок, на который упала, горит огнем.
Мужчина осматривается по сторонам.
Его соратники уже добрались до башен, и расставили на вершине каждой из них по кристаллу.
Мда, все это напоминает какой-нибудь древний ритуал с жертвоприношением. И подношение в данном случае, судя по всему, я.
Внезапная догадка заставляет меня дрожать.
Ну что за судьба такая незавидная у меня в этом мире — вечно кто-то хочет убить.
Мужчина удовлетворенно кивает, поворачивается ко мне.
— Пора, — произносит он. — Да прольется кровь первой истинной, чтобы воскресить первородных.
С этими словами меня пронзает острой болью.
21
Кровь размеренными толчками выходит из меня.
Падает прямо в раскрытую пасть дракона.
Питает его каменное нутро, зажигает мертвые глаза.
Огромное, древнее чудовище, оно жаждет крови.
Оно принимает ее.
Жадно пьет.
Пьет до тех пор, пока не начинают дрожать камни, рассыпаясь в труху.
Дрожит земля.
Площадь Антареса вдруг начинают сотрясать мощные толчки, как если бы наступило землетрясение.
С четырёх сторон от каждой из башен, идут лучи, пересекаясь в одной точке.
В той самой, где каменный дракон раскрыл каменную пасть.
В той самой, где моя кровь запускает необратимый процесс.
Иллюзия спадает, площадь наполняется людьми. Но все они бегут врассыпную.
Дрожь, которая поднимается глубоко в земле, вырывается наружу, кроша каменную кладку.
Здания начинают осыпаться, лопаются стекла.
Начинается паника.
От площади в привычном виде почти ничего не остаётся, когда из-под земли вырывается огонь.
Его пламя, рождающее в пасти каменного дракона, устремляется к одной из башен. Той, на которой установлен красный кристалл.
Следом из-под земли вырывается поток воды, который ударяет в башню с голубым кристаллом.
Земляной смерч обхватывает столп с коричневым кристаллом, а воздушный — с голубым.
Каждая стихия находит свое пристанище, свой дом.
Смотрю на это поистине захватывающее зрелище уплывающим сознанием.
И как-то спокойно на душе. Совсем не больно.
Что ж, надеюсь, я хоть кому-то помогла.
Ради чего весь этот ритуал затеян?
Скоро я вижу воочию ответ.
Стихии беснуются.
Горит вода, охваченная огнем.
Летит земля, переплетаясь с ветром.
Четыре стихии, породившие когда-то магию, первых драконов.
И сейчас они снова выпускают своих детей на волю.
Всех, от кого маги отказывались все последнее время.
Из башен огня, воды, земли и воздуха вылетают один за другим драконы. Настоящие. Большие. Грозные.
Они заполняют весь небосвод, и это зрелище захватывает.
Я улыбаюсь. Верно, сошла с ума.
Но мне нравится то, что я вижу.
— Прости, Ариана, — обращается ко мне мужчина в маске, которую он снимает. Вижу его лицо — прямой нос, тонкую линию губ, тёмные глаза. — Так было нужно.
Над ним кружит дракон, издавая оглушительный рев.
А затем древний ящер накрывает его своими крыльями, поглощает. И мужчины передо мной нет.
Только дракон смотрит тем же тёмным взглядом.
Я понимаю — он нашел своего зверя. Точнее, зверь нашел его. Соединился со своей второй сущностью. Как и сотни, тысячи других.
В Шаайриссию вернулись драконы.
Внезапно вокруг становится темно. Тьма обступает со всех сторон. Протягивает ко мне свои длинные руки. Обвивает. Качает в мягких объятиях.
То ли это тень дракона, который приземляется рядом со мной. Знакомый до боли образ.
Секунда — и на его месте человек.
Тейран. Мой Тейран.
Он тоже здесь.
На родном лице, которое склоняется надо мной, застыла гримаса боли.
Ох, не надо, любимый. Не мучай себя. Провожу едва слушающейся рукой по его колючей щеке.
Ведь мы сотворили чудо.
Именно мы. Ведь без тебя, мой дракон, не было бы меня, твоей истинной. А без меня — не будет дракона.
Мысль царапает сознание. Я хватаюсь на нее, пытаюсь обдумать.
Ватный мозг сопротивляется. Не хочет соображать.
Но злость подстегивает его.
Это что же получается, я помогла возродиться драконам, но моего единственного ждет смерть без своей истинной?
И где, спрашивается, справедливость?
— Борись, Ари, — шепчет мне Тейран. — Я помогу.
Я хочу.
Хочу бороться.
За себя. За нас. За наше счастье.
Но, кажется, я слишком слаба.
Потому что глаза, как бы я ни старалась, закрываются.
Выхватываю напоследок знакомые образы.
Вот передо мной Тейран, хмурый и сосредоточенный.
Отчего-то также видится Франка — бледная, словно тень, и решительная.
Здесь и Элий, гордый и невозмутимый.
Миссис Кушон, обычно веселая и улыбчивая, а сейчас — встревоженная. Хочу ей улыбнуться, но сил уже не хватает даже на это.
Тут и ректор Бэнкс — смотрит внимательно, не отрываясь.
Все они склоняются надо мной. Что-то говорят.
Но я не слышу.
Меня мягко качает на волнах. Сознание ускользает, я уношусь в мир грез.
***
Комната купается во мраке.
Слабый свет нескольких свечей, что стоят в углу, освещает лишь небольшое пространство.
Пахнет мятой и чем-то горьким. Не могу разобрать, чем именно.