тела не могли быть ближе, не соприкасаясь, моя грудь поднимается и опускается так же быстро, как и его. Он похож на волка, готового снова напасть. Я буду его овечкой. Все, что ему нужно сделать, это сказать.
Его руки тянутся к передней части моего сарафана на пуговицах. Я наблюдаю за ними. Ему действительно лучше сказать это.
Я резко вдыхаю, когда он одним быстрым рывком распахивает мое платье.
— Я… — Пригнувшись, он кусает мою грудь.
— Ахх! — вскрикиваю я.
Его язык неторопливо проводит по следам укуса.
— Люблю… — Он расстегивает мой лифчик.
Я снова задыхаюсь.
Он вылизывает дорожку по моему животу, опускаясь на колени. Когда он поднимает на меня глаза, я не чувствую ничего, кроме благодарности за болезнь, которая чуть не лишила меня жизни. Я вижу причину, по которой я проехала четыре тысячи миль, чтобы… жить.
— Тебя, — шепчет он.
Мои глаза закрываются, пока он стягивает мои трусики по ногам. Я опьянена этим моментом — опьянена Теодором Ридом, поклоняющимся моему телу. Вдох… выдох… раз… два… три…
Его язык щелкает по моему клитору.
Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, мои колени дрожат.
Четыре… пять… шесть…
— Ты сводишь меня с ума. — Еще один щелчок языком. — Каждое слово… — Еще один, но чуть сильнее. Мои бедра дергаются. — Каждый взгляд… Я чувствую себя таким… ненасытным.
— О… Боже. — Это сладкая, сладкая пытка. Я хватаю его за волосы, чтобы удержаться, когда он обхватывает мои ноги и прижимает меня ближе к себе. Его язык погружается в меня все глубже.
Семь… восемь… девять…
Вдохни… выдохни…
Не думай ни секунды об этом моменте. Это жизнь, Скарлет, хватай ее и никогда не отпускай.
— Т-тео… — моя голова ударяется о стену, когда я сжимаю в кулаках его волосы.
Десять… одиннадцать… двенадцать…
Я зажмуриваю глаза, рот открыт, дыхание затаено, так близко к… Боже, я почти…
Задняя дверь, в футе справа, начинает открываться. Тео протягивает руку и захлопывает ее.
— Какого черта? — раздается снаружи голос Нолана.
Мои глаза распахиваются.
Не отрывая от меня рта, Тео придвигает нас к двери и задвигает засов. Я пытаюсь вырваться из его объятий. Он качает головой.
— Прекрати…
Он зажимает мне рот одной рукой, а другой перекидывает мою левую ногу через плечо. Я обхватываю его обеими руками, пытаясь убрать его руку от моего рта, но… О… Боже. Боже. Слишком поздно. Он получает мой оргазм с такой властностью, что уверена, он лучший вор.
— Скарлет, что происходит… — Голос Нолана больше не у двери, а у окна по другую сторону двери.
Штора закрыта, но не плотно прилегает к окну. Он видит нас: сиськи наружу и рот Тео, целующийся с моим вертикальным смайликом. Это чертовски великолепно. Я ничего не могу сделать, потому что физически невозможно остановить развитие оргазма, который уже начался. Мой пресс напрягается, задница сжимается, мышцы ног напрягаются, отчаянно пытаясь ухватить каждый кусочек удовольствия. Это полное состояние падения, и ничего нельзя сделать, чтобы исправить ситуацию, пока я не упаду на землю. Тогда я побегу в ванную с теперь уже двумя разделенными кусочками моего бюстгальтера и моего разорванного платья, только чтобы никогда не выйти оттуда.
Тео отводит свою руку от моего рта и снимает мою ногу со своего плеча, затем он целует свой путь вверх по моему телу, останавливаясь на моей груди.
— Ай! Черт возьми!
Наглый ублюдок ухмыляется, его зубы на грани разрыва кожи моего соска, затем он дважды стучит кулаком по двери.
— Иди домой, Нолан, — бормочет он, держа мой сосок все еще во рту.
К черту рак. Я уверена, что моя смерть наступит от полного смущения.
— Скарлет?
Я сморщила нос. Не похоже, что он не знает, что я здесь.
— Ты в порядке?
Он не может быть серьезным. Я знаю, что он видел, насколько я «в порядке».
Язык Тео прокладывает дорожку к моей шее, пока он расстегивает брюки. Нолану нужно уйти, пока Тео не прижал меня к двери. Я знаю этот взгляд в его глазах. Он доставил мне удовольствие один раз, а теперь готов гарантировать, что я не смогу ходить прямо несколько дней.
— Отлично… хорошо… я прослежу, чтобы твой велосипед вернулся к тебе… э… пока!
Я хватаю Тео за лицо, заставляя его посмотреть на меня.
— Скажи это еще раз. — Я ухмыляюсь, желая услышать его слова еще раз.
Он облизывает свои губы — слизывает меня со своих губ — и качает головой, когда стягивает брюки настолько, чтобы освободить свой член.
— Это не заставит меня быть с тобой помягче.
Я знаю это. Я была бы разочарована, если бы он это сделал. Некоторые мужчины трахаются совсем не так, как выглядят. Но только не Тео. Он выглядит как зверь и трахается тоже как зверь. В нем никогда не было ничего нежного. Это как ехать на переднем сиденье американских горок: меня гарантированно будет трясти, мое тело будет хлопать во все стороны, мой желудок будет поджимать горло; я боюсь всех ощущений так же сильно, как и жажду их, и в конце я буду чувствовать себя немного ушибленной и побитой, но полностью удовлетворенной с самой большой чертовой улыбкой на лице.
Тео обхватывает мои ноги сзади и поднимает меня, прижав к двери.
— Скажи это.
Он проникает в меня, не сводя с меня глаз. Я слегка вздрагиваю, ощущая первый толчок американских горок. Тео не имеет ни малейшего представления о том, что значит «расслабиться в женщине». Он — все то, чем Дэниел никогда не был. Женщина, которой я являюсь с Тео, — это Скарлет Стоун, которую не знал ни один мужчина. Если эта жизнь — этот момент — ложь, то правда никогда не будет иметь для меня значения.
— Я люблю тебя, — говорит он за мгновение до того, как наши рты смыкаются.
Теодор Рид — это поездка всей жизни во всех отношениях.
— Сильнее… — бормочу я над его губами. — Быстрее… — мои пальцы впиваются в мышцы вдоль его спины.
Его голова опускается на мое плечо.
Я закрываю глаза и просто… держусь… дальше.
— Больше… больше этого… больше нас… больше вдохов… — шепчу я Вселенной, позволяя ему высасывать из меня все чувства и эмоции, которые я должна отдать.
Меня зовут Скарлет Стоун, и я люблю секс. Я считаю, что если убрать из человеческого существования все эмоции и разум, то ответом на все физические вопросы будет секс.
Глава 22
Теодор
Она коротко подстриглась. Мне нравится, но я не скажу ей об этом. Нет в мире лучшего