не осталось ничего нетронутого богами.
Она открыла рот, закрыла его, а потом ответила:
— Я не знаю, как объяснить. Моя кожа уже не моя, и тело уже не мое.
— Боги любят забирать такое у смертных без разрешения. Прости. У тебя сложный путь, — он полез в карман и вытащил квадратик ткани. Он нежными руками вытер с линз соленые брызги. — Боюсь, у меня нет способа помочь тебе. Думаю, есть граница между наукой и магией. Моих навыков не хватит, чтобы тебе помочь.
Она мягко улыбнулась. Змеи вокруг ее головы двигались, поднимали головы, чтобы посмотреть на странного доброго мужчины.
— Все хорошо. Ты помог мне больше, чем ты знаешь.
— Да? — он вскинул голову. — Как я это сделал?
— Сюда приходят только меня убить, или приходят мои сестры, — она посмотрела на море, гадая, что сделали бы боги, поняв, что под их домом жили монстры. — Ты не попытался убить меня, даже не думал о таком.
— Зачем мне вредить хоть чешуйке на твоей голове?
— Ради славы. Ради чести. Есть много поводов убивать, и многие эгоистичные, — многие были ужасными. Она помнила, как, когда была смертной, другие смертные хотели запомниться.
Их вело желание быть не просто людьми. Но это всегда их губило, приводило к ранним смертям.
— Думаю, многие люди ищут такого конца. Но ты просто смертная, которая впала в немилость богов. Я не попытался бы оборвать жизнь той, кто уже настрадалась, — он подвинул камешек ногой. — Может, я могу остаться до вечера? Я расскажу тебе лучшие сплетни из Афин, если хочешь.
Она не должна была. Сфено и Эвриала найдут его, и что с ней будет?
Но Медуза сказала:
— Я бы хотела этого.
И он остался.
Дедал сидел с ней, пока солнце не опустилось до горизонта. Он рассказывал истории о торговцах, обманывающих друг друга, и женщинах, зло топающих по рынку. Он рассказал о жреце, которого поймали со снятыми штанами не в том месте. И Медуза смеялась впервые за месяцы.
Трещины в ее душе, откуда вытекали темные воспоминания, стали закрываться. Он делал это мягкими словами и добрым сердцем. Не из-за того, что он был заинтересован в ней. Он просто хотел вызвать ее смех.
Она не заслужила такой дар, но проглотила этот дар как голодающая.
Дедал встал и открыл крылья.
— Боюсь, я должен покинуть тебя, Медуза, или придется лететь во тьме.
— Хорошей тебе жизни, Дедал, — прошептала она. — Спасибо за истории.
Он кивнул и взлетел с утеса. Она смотрела, как маленький силуэт крылатого мужчины пропадал в стороне опускающегося за горизонт солнца.
— Можешь выходить, — сказала она.
Эвриала подползла ближе, глядя на мужчину.
— Я не думала, что стоит мешать. Если бы он попытался тебе навредить, я напала бы, но…
— Но он был добрым.
— Да, — ее сестра свернулась рядом с ней, подоткнула кончик хвоста. — Я не ожидала от него такой доброты.
И это было хуже всего. Дедал показал, что в мире еще были хорошие мужчины.
Просто они не знали, как найти монстров.
ГЛАВА 26
Алексиос посмотрел на новое место назначения и покачал головой. Он уже считал это плохой идеей.
Сад Гесперид был недоступен для смертных не просто так. Женщины-нимфы сторожили золотые яблоки Геры.
Геры.
Они должны были прийти сюда, потому что Афина сказала Персею, что так нужно. Алексиос был уверен, что новое задание было опасным. Хуже, чем Грайи.
Но Персея не останавливал страх. Он уже спрыгнул с корабля и брел в воде к саду в центре острова. Было красиво, да. Алексиос еще не видел, чтобы на ветвях было так много плодов, что они пригибались к земле.
Золотые яблоки сияли на солнце, поражали красотой, но от их вида мутило. Гера спустится с неба? Вряд ли Афина стала бы спорить с женой короля ради парня, который хотел быть героем.
Персей вышел из океана и помахал рукой над головой.
— Идем, Алексиос! Оружие против Горгоны должны дать Геспериды. Они нам помогут!
Он сдался. Персей хотя бы всегда был уверен, что им помогут. Даже те, кто не был заинтересован в помощи им.
Персей уже забыл, что он был просто сыном рыбака. Никто не знал о юном герое, который выбросил глаз Грай. Никто даже не знал, что Афина помогала им. Так почему Геспериды должны были помочь им?
Вздохнув, Алексиос пошел за другом, думая, как выйти из этой игры. Он не хотел охотиться на бедного монстра, убивать ее. Он не хотел заниматься этим заданием. Но он должен был вернуть Данаю, да?
Чем дольше он был вдали от хижины рыбака, тем больше думал, что не был им ничего должен. Может, он все это надумал, и Персей не расстроится, если он уйдет. Парень явно думал, что был главным в этом задании. Он мог справиться сам, если Афина помогала ему на каждом шагу.
Три женщины вышли из-за согнутого дерева. Их тела были идеальными, худыми и гибкими, с мягкими бедрами и округлыми грудями. Их одежда была прозрачной, и свет солнца озарял их тела. Их лица были будто вырезаны из мрамора, и их улыбки были приятными.
— Персей, — позвали они, их голоса звучали хором. — Мы тебя ждали. Ты добрался в наши руки целым и невредимым.
Герой оглянулся на Алексиоса и усмехнулся.
— Видишь? Такого приема я ждал. Я говорил, Афина предупредила их о нас, и она убедилась, чтобы нас приняли лучше, чем в прошлый раз.
Алексиос молчал. Еще четыре женщины прошли к ним, все были милее заката.
Ему это не нравилось.
Совсем не нравилось.
Одна из Гесперид прошла к ним и попыталась взять его за руку. Хоть это было грубо, он отдернулся от ее руки и покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я тут ради парня, а не тебя.
Она посмотрела в его глаза, словно видела за ними тайну. Грайи читали его мысли, может, и эти существа могли. Алексиос думал о Медузе, ее красоте. Не волшебной красоте, которая обжигала, когда на нее смотрел, а о доброте, сияющей в ее душе.
Он хотел, чтобы они видели, что он уже был влюблен, и они это не изменят. Он не хотел их прикосновений, потому что хотел, чтобы