Читать интересную книгу Метро 2033: Изоляция - Мария Стрелова

– Помнишь, да? Еще помнишь. А может, и все остальное помнишь? Как отмахнулся от меня, когда я перестала быть тебе нужна? Может, вспомнишь, как хотел оставить меня ночевать на вокзале? И если бы сейчас твоей жизни ничто не угрожало, фиг бы ты стал меня спасать. Тебе нужен был пропуск в бункер. И по собственной глупости ты посчитал, что изолированный бункер, отчего-то не идущий на контакт с внешним миром, станет твоим спасением. Ты жестоко ошибся, Евгений. Нужно было как-то выжить, и ты снова сделал это за мой счет. Но теперь ты просчитался. Я больше не приползу к тебе униженной собачонкой, здесь главная я, и тебе придется плясать под мою дудку. – В голосе женщины послышались плохо скрываемые слезы.

Еще до Катастрофы, после тяжелого разрыва с Петей, Марина встретила Евгения. Короткий крымский роман длиной в полтора месяца надолго запал в сердце девушки. Безработный хулиган, забияка и выпивоха, Женя зацепил юную студентку своей раскрепощенностью и бесшабашностью. «Он хороший! Просто непонятый!» – убеждала всех, а прежде – саму себя Алексеева. Жене было глубоко плевать на девушку. Любящий самого себя, он нашел в ней собеседницу и утешительницу. А она не смогла отказать. Как и теперь, двадцать лет назад Марина тонко сопереживала и пыталась понять всех и каждого. И ошибалась, разбивая лоб о человеческий эгоизм. Когда юноша получил травму, Алексеева была единственной, кто не оставил его. Его друзья, женщины – они все жили своей жизнью, в то время как Марина сидела рядом дни и ночи. Тогда ей пришлось тяжело – непонятая семьей, без денег в чужом городе, она верила лишь в то, что Евгений не откажется от нее, бросившей все ради желания помочь. И была обманута, брошена и забыта. Через неделю молодой крымчанин отправил наскучившую барышню в Москву. На звонки не отвечал и лишь через пару недель коротко написал, что все кончено. В столице, оставленная семьей и друзьями, ушедшая с головой в работу, чтобы как-то жить, Марина не смирилась. Но простила. Приспособленец Женя объявлялся лишь тогда, когда ему требовались деньги. А Алексеева не скупилась на подарки и займы, втайне веря, что сможет его вернуть. А между тем он предлагал ей в последнюю их встречу в Крыму ночевать на вокзале.

А потом грянула Катастрофа. Бытовые заботы бункера и высокая должность, доверенная руководством, вытеснили грусть и обиду. Марина была уверена, что Женя не спасся. Ведь по Симферополю, как по столице Крыма, должны были ударить в первую очередь.

Но умение выживать в любых условиях не подвело хитрого украинца и в этот раз. Волей случая Евгений оказался в Москве и был в метро, когда из динамиков раздался сигнал ядерной атаки.

Пройдя сквозь многие годы, через темноту туннелей, голод на станциях, атаки мутантов и передел власти, Женя оказался на Фрунзенской, где и был приговорен к смертной казни. Но потрясающая живучесть и безмерное везение выручили его и на этот раз.

– Так не бывает в жизни. Не бывает таких встреч, – прошептала Марина. – Тебя не должно быть здесь. Это не может быть случайностью, я не верю.

– Спустя двадцать лет ты снова вытащила меня, – усмехнулся Хохол. – Вот и не верь после этого в провидение. Хотя в метро многие верят в предопределенный путь, так проще жить, когда знаешь, что все уже решили за тебя и не стоит дергаться лишний раз.

– Почему ты не предупредил меня тогда, что будешь в Москве? – жалобно спросила женщина.

– Не хотел тебя видеть. Ты меня достала своими бесконечными сообщениями и волнением о моей судьбе, – совершенно спокойно ответил Женя. Годы, проведенные в метро, вытащили наружу то, что он упорно прятал под маской показной вежливости.

– Раньше ты разговаривал со мной только потому, что тебе нужны были деньги. Ты знал, что в любой ситуации я помогу тебе. Сейчас ты хочешь сохранить свою жизнь, оставшись в бункере. Если хочешь – можешь идти, раз мое общество так тебе противно, – бросила Алексеева, отвернувшись к стене.

– Меня все устраивает. Только тебе придется рассказать, почему твой бункер живет и процветает. Думаешь, у обитателей метро не хватило ума растаскать склады? Откуда у тебя мука, фрукты, где берешь сменные фильтры? Рассказывай, – потребовал Хохол.

– Тебя это не должно волновать. Я понимаю твои мотивы. Тебе неплохо заплатят, если ты дашь наводку метро на благополучный бункер. Но куда ты пойдешь, даже если сможешь выйти отсюда? – спросила Марина, нахмурившись.

– О, ты думаешь, если меня выгнали с Ганзы и красной ветки, мне некому больше слить информацию? – усмехнулся мужчина. – Ну так?

– Я ничего тебе не расскажу. Ни слова. Все давно кануло в прошлое, и ты должен сказать мне спасибо за то, что я не выставила тебя вон! – тихо выговорила заместитель начальника бункера.

– Это ты должна быть мне благодарна! Я тащил тебя на своем горбу до Воробьевых гор и отстреливался от мутантов!

– Ну и бросил бы! – крикнула Алексеева.

– Тогда у меня бы не было гарантии, что меня пустят в бункер, – глядя в глаза женщине, ухмыльнулся Хохол.

– Ну и дрянь же ты… – с болью прошептала Марина.

– Дрянь, а что поделаешь? Жизнь такая. Так вот, Мариша, ты раскрываешь мне секреты своего благополучия, и я спокойно ухожу куда-нибудь на синюю ветку и оставляю твой бункер в покое. Если нет – то коммунисты с красной ветки с удовольствием придут сюда еще разок. А я моментально заслужу прощение Москвина и место Павла Михайловича, когда двери этого убежища откроются без боя, – продолжая нагло улыбаться, ответил Женя.

Алексеева закрыла лицо ладонями. Ей было плохо настолько, что хотелось завыть.

Близкие люди умеют делать особенно больно. Они знают все тайны и самые сокровенные уголки души, от того, кто дорог, не спрятаться за жестким панцирем безразличия. Тот, кто открыл кому-то свою душу, показал ее нежную плоть из-за титановой брони, становится уязвимым навсегда. Даже неосознанно, в порыве гнева, усталости, собственной боли те, кому доверяли, протыкают насквозь колкими словами, безрассудно жестокими поступками, не замечая этого. Но в тысячи раз страшнее пережить сознательное предательство того, кого любил, кого оберегал от житейских невзгод, переступая через себя, свои желания и беды.

Марине казалось, мир снова рушится вокруг нее. Тот, кого она ждала, кому она слепо верила, чьи поступки заведомо оправдывала, оказался чудовищем. Твердая оболочка холодного рассудка лопнула, выпуская вовне самую незащищенную, самую мягкую часть человеческой натуры. Дрожащая в тоске душа стала легкой добычей жестоких людей.

– Лучше бы меня убили на Фрунзенской, – прошептала женщина, уронив голову на скрещенные руки.

– Ну, тогда бы я потерял свой шанс. Хотя… Анохин знал пароль. Нас все равно бы впустили, – бесстрастно ответил Хохол. – Даже твой труп стал бы отличным пропуском. Разве откажут в приюте мягкотелые обитатели бункера, где все всегда хорошо, человеку, который принес останки любимой руководительницы для последнего прощания?

– Какая же ты сволочь… – простонала Алексеева.

– Слушай, это вы в своем бункере сидите и горя не знаете. А нам приходилось выживать! Ты знаешь, что творится в метро?! Платформы, уничтоженные пожаром, обгоревшие человеческие тела, спекшийся брезент! Целые станции, истребленные крысами или грунтовыми водами! В туннелях творится такая чертовщина, тебе и не снилось! Из труб коммуникаций то ядовитый туман ползет, то какая-то дрянь, убивающая людей, как нейтронная бомба! На вас никто не нападает, всегда есть что пожрать, а мы питались червяками и мхом! Пили воду из ржавых зараженных труб! Подыхали от инфекций! Я выжил вопреки всему, и я пойду до конца! – крикнул Женя. – На Павелецкой и ВДНХ с поверхности лезут мутанты, с коммунистами Красной ты уже успела познакомиться лично, на синей ветке вообще невесть что происходит, говорят, люди пропадают. На Чеховской фашисты, они бы таких, как ваши дети, мутантов давно бы в расход пустили и были бы правы, потому что зубастым красноглазым тварям не место в метро! Ганза к себе никого не пускает, оставляет подыхать в туннеле!

– Лучше бы ты сдох… Ты уже не человек. Ради своей выгоды хочешь разрушить наш мир, который мы с таким трудом собирали по крупицам! Ты решил притащить сюда диких зверей, которые забыли, что человек – это звучит гордо! Неужели ты думаешь, что тебе что-нибудь достанется, когда наш бункер разграбят, а нас всех уничтожат?! – горько спросила Марина, повернувшись к мужчине вполоборота.

– Мне не нужны ваши цацки. Если я первый доложу Москвину, и он отправит сюда отряд, этого идиота Иванова выгонят за пятисотый метр на Коммунистической, а я стану начальником двух станций! – разъяснил Хохол.

– Я, кажется, поняла, за что ты оказался за решеткой на Фрунзенской! Ты пытался сместить Павла Михайловича! Тебя и с Ганзы выгнали за это! – воскликнула Марина, осененная догадкой.