— Говар! — крикнул конунг, обрушивая звон своего стального голоса на спутников, идущих позади.
Голосами сотни воинов его зов добрался до Говара.
Молодой мужчина с короткой бородой через некоторое время догнал Искрада.
— Езжай вперед и найди путь к Амарилизу. Дорогу совсем замело, мы заплутаем здесь до смерти.
Воин кивнул и пришпорил своего гнедого коня, который был здоровее и резвее остальных лошадей в отряде.
— Разобьем лагерь, Искрад? Прямо здесь? — спросила Эстарада, держащая девочку перед собой на коне, закутанную в запорошенное снегом одеяло. Лишь пучок черных волос с заснеженными кончиками виднелся из-под накидки.
— Нельзя, — молвил конунг. — Остановимся — умрем.
— Не остановимся — заморим лошадей и все равно погибнем, — отвечала женщина, придерживая одеяльце на лице девочки.
— Тогда остается только одно, Эстарада. Использовать магию.
— Невозможно! Они, — она повернула голову в сторону отряда, следующего за ними, — повесят меня на ближайшем дереве. Сначала я являюсь причиной войны, а потом при каждом удобном случае напоминаю им об этом. Их верности тоже есть предел, муж.
Искрад нахмурился.
— Не повесят. Я конунг. Эти люди не просто воины, они мои братья. Если нужно, мы своими же мечами и топорами отправим паладинов на тот свет. В конце концов ты спасешь всем нам жизни, применив магию, а это великое проклятие — на добро отвечать злом.
Буря поднималась. Один из меринов в конце цепочки из лошадей начал отставать — изрядно подгоняемый своим наездником, он сопротивлялся, мотал головой, размахивал хвостом и, перебирая копытами, еще глубже зарывал себя в сугроб, пока вовсе не утонул в непроглядном тумане снежной бури.
— Йорик отстал! — закричал кто-то позади. — Обождать надо!
— Нет времени! — отозвался конунг. — Умрем, если остановимся! Оставим отметины на деревьях, так он отыщет нас после того, как буря закончится! Вперед! Но!
Отряд двинулся дальше. Всадники останавливались через каждые пятьдесят саженей, один из них спешивался, прикрывая рукой лицо от навязчивых ледяных осколков, добирался до ближайшего дерева и вырезал на его коре символ, обозначающий направление, в котором двигался конунг с частью своей армии. Так они прошли еще несколько верст.
— Пора, Эстарада. Колдуй.
— Если я сделаю это, смерть придет за нами. Прошу, найди другой выход.
— Нет выхода. Говар ушел давно и уже, скорее всего, мертв! И если сейчас мы не предпримем ничего, то погибнем следом. — Он взял руку жены крепкой, но нежной хваткой и посмотрел своими большими глазами. — Девочка все, что у нас есть, жена. Мы должны ее сберечь. Если мы не остановим бурю сейчас, потом будет поздно.
Конунг сделал движение рукой, которое тут же подхватили позади, и отряд замедлил ход. Женщина, передав ребенка мужу, спустилась с коня и посмотрела на северян, внимательно глядевших в ее сторону.
— То, что вы увидите сейчас, я делаю во благо будущего наших владений! — закричала она, пуская голос против ветра и задыхаясь от холодного воздуха, забивающегося в легкие. — Вы ненавидите ее, и я понимаю почему. Но если я не воспользуюсь магией сейчас, мы все погибнем!
Мужчины неподвижно смотрели на женщину.
— Я ваш конунг! — выкрикнул Искрад, оборачиваясь к воинам на своем коне и накрывая огромной тенью жену, стоящую перед ним. — И я не вижу другого выхода, чтобы выжить, кроме как подчиниться воле Грома! Только магия, за которой охотится инквизиция и которую все вы презираете сейчас, может спасти наши жизни. Я клялся, что вы не будете свидетелями оной, и те, кто не хочет, чтобы я предал свою клятву, отвернитесь.
Северяне топтались на месте, не отвечая.
— Приступай, — произнес владыка, обращаясь к жене.
Эстарада еще раз взглянула на мужа. Она как бы смотрела в последний раз. Как бы просила прощения за все, что принесла или еще принесет в его жизнь. Затем устремила взгляд на небо, подняла руки и закрыла глаза.
Сперва слегка, а затем все сильнее и сильнее ее руки закружили в воздухе. Кажется, она управляла каким-то невидимым оружием, древко которого ловко скользило в ее ладонях. Снег продолжал валить с неба. Сначала крупными хлопьями, затем превратился в режущие кожу льдинки, потом каждую из них разглядеть становилось все сложнее, пока в конце концов с неба не полился ливень. Сугробы медленно стали опускаться и уже не препятствовали продолжению пути, но волшебница продолжала творить магию и поддерживать ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Спустя время она уже еле стояла на ногах и кое-как удерживала руки над головой. Вокруг совсем не осталось снега, а ноги по щиколотку тонули в грязи.
— Разбивайте лагерь прямо здесь! — выкрикнул Искрад и сошел с коня. — Переждем бурю и двинемся дальше!
На небе светил полумесяц, звезды высыпали целыми созвездиями, чтобы осветить привал путников. Грязь под их ногами покрылась слоем льда, а в лагере разожгли несколько костров.
Воины сидели вокруг огней среди тонких стволов деревьев в темноте ночи, словно мотыльки, которые тянулись к свету, усевшись на меховые шкуры и укутавшись в них. У одного из таких костров чуть дальше от остальных сидели Искрад, Эстарада и старая служанка, укачивающая дитя.
— Мы живы благодаря тебе, моя любовь. — Конунг грел руки над огнем и смотрел теплым взглядом на жену. — Силы не покинули тебя?
— Все в порядке. За пару дней я восполню потраченную энергию. Но теперь не смогу помочь в Амарилизе, если моя помощь окажется последним шансом на победу.
— Не думай об этом, родная. В городе ждет больше десяти тысяч наших самых верных воинов, мы разобьем ярла, едва начав биться. Главное, что девочка жива. — Искрад посмотрел на спящую, укутанную в шкуры дочь, которую служанка обнимала словно собственного ребенка.
— Это восстание…
— Что? — отозвался конунг, на мгновение отвлекшись на свои мысли.
— Это восстание только начало наших бед. Не нужно было тебе жениться на мне…
— Ты истинная наследница престола Холденфелла, Эстарада. Если бы у меня была возможность отомстить собственной семье за то, что они сделали с твоей, я, не сомневайся, сделал бы это. Наш брак — это лишь моя молитва Богам простить меня за провинность предков.
— Если кланы однажды уже объединились, чтобы лишить мой род власти, то, будь уверен, с течением веков ничего не изменилось. Это лишь дело времени. Мало кто из воинов встанет на защиту мага в эти смутные времена. Нам нужно искать поддержки в Творсе. Я слышала, империя держит магов под защитой.
— В Холденфелле множество сторонников твоего древнего рода. Они всегда будут на нашей стороне, а сторонники рода моего будут стоять насмерть за меня. Что касается предателей — я собственноручно убью каждого посмевшего не признать наш брак. Наш союз — это то, что наконец объединит раздробленный Холденфелл и положит конец Инквизиции, вторгнувшейся на наши земли и ищущей здесь крови.
— Но если ты не прав, нашему счастью уже завтра придет конец. Что ты знаешь об Ордене Защитников, который ходит по землям севера?
— Для меня это такая же загадка, как и для тебя, Эстарада. Одно я знаю точно: им легко удалось настроить второго по силе ярла во всем Холденфелле против меня. Не исключаю, что Свирепый не последний, кто захочет нашей крови.
— И после этого ты до сих пор считаешь, что наш брак не ошибка?
— Неверные ярлы — нарывающие раны севера. — Искрад свирепел при этих словах. — Они всегда ныли мерзкой зудящей болью и, как только земля начала слабеть под натиском другой угрозы, вскрылись, делая еще больнее, и теперь пытаются окончательно разрушить хрупкий мир. Но после победы над Гонуром Свирепым мало кто решит пойти против моей воли. Наша настоящая угроза — это Инквизиция. Она не отступится, пока не истребит всех магов. Или пока мы не истребим ее.
— Конунг! — донеслось издалека.
Искрад и Эстарада тут же подняли глаза и приметили идущего на них воина из отряда. Вслед за ним шло еще несколько человек. Лица у всех были зарумянившиеся, ноги слегка подкашивались, а глаза бегали мутными зрачками по округе.