Известно, как В. Ленин тщательно прорабатывал даже второстепенные вопросы, связанные с Генуэзской конференцией, и торопил своих соратников реформировать ВЧК до ее начала. С учетом того факта, что Ф. Дзержинский для западного мира являлся символом «красного террора» и вообще репрессивной политики ВЧК, В. Ленин вполне мог стоять за замену его на И. Уншлихта в качестве преемника на посту председателя ВЧК, но уже в Государственном политическом управлении при НКВД. Болезнь В. Ленина не позволила ему присутствовать на ряде важных заседаний Политбюро, и достаточно близкие отношения И. Сталина и Л. Каменева с Ф. Дзержинским решили вопрос о назначении в пользу последнего.
Наиболее активно велась борьба с особыми отделами на Украине. К тому были определенные основания: во-первых, во главе чекистских органов на Украине стоял ближайший соратник Председателя ВЧК и первый претендент на этот пост В. Манцев. Он однозначно придерживался мнения своего руководителя о целесообразности сворачивания деятельности особых отделов, значительного сужения их полномочий. Во-вторых, именно на Украине особые отделы работали наиболее результативно. Взять хотя бы успешную операцию «Д-39», в результате которой на советскую территорию удалось вывести опасного противника Советской власти — атамана Ю. Тютюника. В-третьих, особисты вместе с войсками активно участвовали в борьбе с бандитизмом, весьма широко распространенным на Украине. Отсюда и авторитет особых отделов как у командования войск, так и у местного партийно-советского аппарата. Возглавлял все особые отделы на Украине известный к тому времени чекист Е. Евдокимов, награжденный за свои оперативные успехи двумя орденами Красного Знамени.
А чрезвычайные комиссии, прежде всего губернские, оставались как бы на втором месте, что не соответствовало общей стратегии развития органов госбезопасности при переходе от войны к миру.
Нет сомнения, что губернские ЧК должны были занять доминирующее положение в общей системе местных органов госбезопасности. В этом мысль Ф. Дзержинского и В. Манцева являлась абсолютно правильной, однако методы и темпы ее реализации не учитывали во всей полноте особенностей переходного состояния страны и армии. Война закончилась, но сохранялась еще реальная угроза нового военного противостояния, новой агрессии извне. Особистские аппараты требовалось сохранить в полной готовности к немедленному реагированию на обострение обстановки. Кроме того, не следует сбрасывать со счетов психологические аспекты — привычку особистов к приоритетности их деятельности перед другими аппаратами, устоявшееся мнение о более высокой профессиональной компетентности, что во многом соответствовало действительности.
В этом ключе объяснял ситуацию в организационной сфере один из руководителей ГПУ Украины и, что немаловажно, бывший особист И. Блат.
Выступая в начале ноября 1922 г. на Первом Всеукраинском съезде руководителей особых органов, он развернул свою аргументацию и высказал следующие утверждения:
1. В период Гражданской войны особые отделы боролись с контрреволюционными проявлениями и шпионажем не только в войсках, но и во фронтовом тылу. Передвигаясь с наступающими частями Красной армии, они входили в районы, где не было чекистских органов либо наспех созданные ЧК не могли развернуть свою работу. В таких условиях особые отделы делали упор на борьбу с активными контрреволюционными группами и агентурой, оставленной белыми спецслужбами в прифронтовой полосе. Применялся метод «хирургического отсечения враждебных элементов», репрессии, а над созданием агентурно-осведомительного аппарата никто не задумывался[377]. Аналогичная ситуация сохранилась и в период активной борьбы с бандитизмом.
2. При переходе армии на казарменное положение, установление твердой дислокации и с учетом изменения тактики разведывательно-подрывной деятельности противника возникла насущная необходимость как можно более тесной увязки работы губернских ЧК и особых отделов, обслуживающих воинские части на территории губернии.
По словам И. Блата, на практике их деятельность первоначально пошла по наиболее оптимальному пути — пути определения «старшего оперативного начальника» в той или иной губернии с правом давать задания всем органам ГПУ на курируемой им территории, а также контролировать ход их выполнения[378].
Однако руководители губернских ЧК хорошо помнили свое подчиненное положение в период войны. Поэтому «гражданские органы ЧК начинают вести усиленную кампанию против гегемонии особых отделов». Эти настроения, как уже отмечалось, полностью разделял и поддерживал глава украинского ГПУ В. Манцев.
Меры, принимаемые в отношении особистов, достаточно откровенно изложены в подписанном им отчете ГПУ Украины за первое полугодие 1922 г. В документе специально выделен подраздел «Вопрос о реорганизации особых отделов». Приведем один из фрагментов текста: «…B целях создания единого чекистского органа, с начала 1922 г. ВУЧК начинает борьбу за реорганизацию погранохраны, одновременно — за упразднение особых отделов округов и подчинение дивизионных особотделений непосредственно губотделам. ВЧК неоднократно отклоняла разрешение этого вопроса, считая его несвоевременным»[379].
Обратим внимание на наиболее существенное в процитированном тексте. Во-первых, употреблен термин «борьба», что позволяет нам оценить степень накала страстей в конфликтной ситуации. Во-вторых, налицо радикализм в решении насущной организационной задачи — полной ликвидации особых отделов округов. Понятно, что авторы отчета даже не принимали во внимание абсолютно правильную увязку построения особых отделов с системой военного управления, в основе которой лежала жесткая вертикальная подчиненность. В-третьих, особые отделения дивизий предполагалось подчинить соответствующим губернским отделам ГПУ, хотя воинские части дивизий могли дислоцироваться на территории нескольких губерний, и это предопределяло распределение усилий особистов, совместную работу с несколькими губотделами. И, наконец, в-четвертых, чекистское руководство в Москве неоднократно отклоняло «новации» Украинского ГПУ. Персонально это были прежде всего В. Менжинский и Г. Ягода.
Несмотря на это, В. Манцев и его единомышленники шаг за шагом реализовывали свои намерения. Примером этому могут служить результаты чистки кадрового состава чекистских органов Украины. Согласно данным, приведенным в указанном выше отчете, из особых отделов Харьковского и Киевского военных округов было уволено 863 сотрудника, а из 12 губернских чрезвычайных комиссий и 4 окружных транспортных органов суммарно 1315[380].
Ф. Дзержинский был явно удовлетворен деятельностью B. Манцева и, опираясь на украинский опыт, продолжил «наступление» на особистов.
6 мая 1922 г. он организует заседание членов Коллегии ГПУ и некоторых полномочных представителей ГПУ в регионах[381]. На повестку дня выносятся три вопроса: 1. О направлении дальнейшей работы ГПУ. Докладчик И. Уншлихт; 2. О материальном положении ГПУ. И снова докладчик И. Уншлихт; 3. О реорганизации Особых отделов. По данному вопросу выступал Ф. Дзержинский, и это следует подчеркнуть в русле исследуемой проблемы[382]. Ведь нет ничего важнее для первого лица любого ведомства, как определить перспективы и направления работы. Крайне важно это было в условиях начала реализации новой экономической политики и вызванных этим негативных явлений, среди которых «демобилизационные настроения», падение дисциплины и исполнительности, тяжелое материальное положение сотрудников и т. д.
И в этой обстановке Ф. Дзержинский посчитал для себя наиболее важным выступить лишь по реорганизации особых отделов. При этом он не мог не отдавать себе отчета в том, что задуманная реорганизация неминуемо приведет к нарушению основополагающего, утвержденного высшим органом государственной власти нормативного акта — «Положения об особых отделах Госполитуправления».
Что же произошло на заседании? Если по первым двум вопросам разброса мнений не наблюдалось и были выработаны конкретные решения, то по реорганизации особых отделов пришлось создать комиссию в составе В. Манцева, C. Мессинга (члена Коллегии ГПУ и руководителя полномочного представительства ГПУ в ЛВО) и Г. Ягоды.
Создавать комиссию потребовалось из-за того, что при голосовании по вопросу о реорганизации особых отделов мнения присутствовавших разделились поровну. Это явствует из обнаруженного нами уникального для оценки ситуации и единственного в своем роде документа того времени. Секретарь Коллегии ГПУ Р. Езерская-Вольф, вопреки сложившемуся порядку фиксации решений, записала на отдельном листке результаты голосования, т. к. сама процедура голосования применялась крайне редко[383].