Читать интересную книгу Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–1934) - Александр Зданович

В этот же день Ф. Дзержинский подписал приказ об организации на базе иностранного отделения Особого отдела самостоятельного Иностранного отдела ВЧК[363]. Однако, согласно приказу, ИНО ВЧК был подчинен В. Менжинскому — тогда начальнику Особого отдела ВЧК.

Завершение реорганизации центрального аппарата ВЧК относится к 14 января 1921 г., когда было создано секретно-оперативное управление[364]. Основными его подразделениями стали Особый, Оперативный и Секретный отделы. Возглавил управление В. Менжинский.

В сфере контрразведки головным подразделением остался Особый отдел, который вырабатывал стратегию борьбы со шпионажем, планировал и осуществлял контрразведывательные операции, накапливал и обрабатывал в этих целях информацию, добытую, в том числе, другими отделами.

Принимались меры и по реорганизации особых отделов на местах. Исходя из наличия договора между РСФСР и Украиной об объединении военных усилий, ВЧК, к примеру, озаботилась организационным строительством особых отделов на Украине после завершения Гражданской войны. 24 декабря 1920 г. был издан соответствующий приказ за подписью Ф. Дзержинского. Он гласил, что для объединения борьбы со шпионажем, контрреволюцией, атаманщиной и бандитизмом в войсковых частях и военных учреждениях при Цупчрезвычкоме Украины создается Особый отдел с подчинением ему всех особых отделов, находящихся на ее территории, а также в Крыму[365]. Начальником Особого отдела и одновременно заместителем начальника Цупчрезвычкома Украины назначался Г. Евдокимов. При Киевском и Харьковском военных округах формировались окружные особые отделы с непосредственным подчинением Особому отделу Цупчрезвычкома. На него же замыкались аппараты пограничных особых отделов[366].

Несмотря на то что Ф. Дзержинский подписал указанный выше приказ, он уже на следующий день направил своему ближайшему сподвижнику и единомышленнику, начальнику Цупчрезвычкома В. Манцеву достаточно любопытное письмо, исключительно важное для понимания последующих организационных решений. Процитируем некоторые фрагменты из него. «Ужасно туго идет объединение: товарищи все друг друга „лучше“ — особотделисты и вечекисты, — писал председатель ВЧК, — а если объединения не производить — упразднят нас быстрее, чем это нужно. Сейчас положение таково, что какой-нибудь инцидент, даже мелкий, может вызвать крупные последствия… Злюсь на себя, что в связи с некоторыми перипетиями сам я расхлябался и несколько нервничаю… Я боюсь, что особое существование ЧК и особых отделов при отсутствии внешних фронтов доведет до драки и упадка. По-моему, в конечном счете, особых отделов не должно быть»[367].

Анализ приведенных соображений председателя ВЧК и письма в целом позволяет утверждать следующее: во-первых, с окончанием войны, явным снижением угрозы существованию Советской власти в «верхах» партийно-государственного руководства, среди глав ведомств и партийных организаций на местах циркулировали идеи если не об упразднении ВЧК, то уж однозначно о резком сокращении ее полномочий, лишении права на внесудебные решения; во-вторых, система особых отделов представлялась и реально была наиболее организованной и боеспособной в области борьбы со шпионажем и контрреволюцией. Поэтому руководящее ядро особистов претендовало на главенствующее положение в органах госбезопасности. В свою очередь Ф. Дзержинский — основатель и бессменный председатель ВЧК — радел за губернские чрезвычайные комиссии, действующие под политическим контролем соответствующих комитетов большевистской партии. Он отдавал себе отчет в том, что только одна задача, решаемая ВЧК, не вызывала сомнения ни у кого — это борьба со шпионажем и контрреволюционными организациями. А здесь, несомненно, большой авторитет был у особых отделов. Достаточно напомнить, что именно особистами был вскрыт и ликвидирован исключительно опасный для Советской власти «Национальный центр» и его добровольческая армия[368]. Можно добавить к этому и раскрытие главной резидентуры польской разведки в 1920 г.[369] Подобных успехов у чекистов не было за весь период Гражданской войны.

Вопреки логике военного строительства в мирных условиях — переходу Красной армии на военно-окружную систему, Ф. Дзержинский категорически высказался против создания соответствующих органов госбезопасности. «Никаких окружных особых отделов, — настаивал он в письме В. Манцеву. — Если нужно (подчеркнуто Ф. Дзержинским — А. З.), при окрвоенкоматах могут быть уполномоченные… Каждая губчека имеет там, где нужно, свой особый отдел»[370].

Мы недаром так подробно рассматриваем данное письмо. Именно к концу 1920 г. у председателя ВЧК окончательно укрепилась мысль о ликвидации особых отделов либо, как минимум, о резком изменении их задач, сужении полномочий. Именно к этому он призывал В. Манцева, которого видел единственно возможным своим преемником в ВЧК, о чем прямо указал в анализируемом документе[371].

В предыдущем параграфе уже говорилось о реформировании органов госбезопасности в начале 1922 г., когда постановлением ВЦИК от 6 февраля ВЧК упразднялась, а на ее базе создавалась новая государственная структура — ГПУ при НКВД РСФСР.

В «Положении о ГПУ» указывалось, что, для осуществления возложенных на него задач, на местах образовывались губернские и областные отделы, а также «особые отделы ГПУ фронтов, военных округов и армий, особые отделения дивизий и охраны границ»[372]. Как видим, идеи Ф. Дзержинского не были поддержаны его тогдашними ближайшими соратниками. Проект Положения разрабатывали заместитель председателя ВЧК И. Уншлихт, начальник Секретно-оперативного управления В. Менжинский и его заместитель по Особому отделу Г. Ягода. Больше того, они настояли и на утверждении ВЦИКом «Положения об особых отделах Госполитуправления», в котором задача по борьбе с контрреволюцией ограничивалась рамками Красной армии и Флота, а вот выявление и пресечение шпионской деятельности распространялось на всю территорию страны, закрепляя тем самым за особыми отделами статус одного из главных (если не главного) подразделений ГПУ. Вопреки мнению Ф.Дзержинского предусматривались в Положении и особые отделы военных округов.

Разработка и утверждение упомянутых выше важнейших для органов госбезопасности документов происходили во время отсутствия Ф. Дзержинского в Москве. Он в это время находился в Сибири и решал, конечно же, тоже важный продовольственный вопрос[373]. Изучая соответствующую литературу, опубликованные и еще хранящиеся в архивах материалы, мы не смогли найти хотя бы упоминание, что он телеграммами либо переговорами по прямому проводу хоть как-то пытался влиять на ход событий по проведению в жизнь своих идей в отношении особых отделов. В чем же дело? Ответом на этот вопрос может быть только одно: внутренне он уже переключился на решение экономических проблем, пытаясь инициировать соответствующие решения ЦК партии. Транспорт, продовольствие, состояние производства металлов, борьба со взяточничеством и т. д. все больше занимают его мысли и время. А перманентные стычки с наркоматом юстиции и внутриведомственная борьба, расхождения во взглядах с представителями чекистского ядра в лице И. Уншлихта, В. Менжинского и Г. Ягоды, психологическая усталость от необходимости личного принятия решений о самых жестких репрессивных мерах в годы войны и даже после ее окончания не способствовали его активной включенности в сферу деятельности госбезопасности. Ф. Дзержинский, по нашему мнению, в начале 20-х годов явно хотел снять с себя мундир «социалистического жандарма».

Для этого была еще одна весомая причина. Отъезд Ф. Дзержинского в Сибирь в достаточно сложное для ВЧК время реформирования можно рассматривать как демарш. Ведь именно по вопросу о компетенции и статусе ВЧК он впервые начиная с Гражданской войны потерял безоговорочную поддержку В. Ленина. Вспомним упоминавшуюся ранее записку председателя СНК Л. Каменеву от 29 ноября 1921 г.: «Т. Каменев! Я ближе к Вам, чем к Дзержинскому. Советую Вам не уступать и внести в Политбюро. Тогда отстоим maximum из максимумов. На НКЮ возложим еще ответственность за недонесение Политбюро (или Совнаркому) директив и неправильностей ВЧК»[374].

Эта записка имеет прямое отношение к рассмотрению проектов реорганизации ВЧК, представленных Ф. Дзержинским и членом Политбюро Л. Каменевым.

С учетом вышесказанного, можно уверенно предположить, что параллельно изучался вопрос и о кандидатуре председателя ГПУ при НКВД. Наркомом внутренних дел с марта 1919 г. являлся Ф. Дзержинский, а в проекте постановления, представленного в Политбюро наркомом юстиции Д. Курским, предусматривалась возможность замещения должности председателя ГПУ специально назначаемым заместителем НКВД[375], и, вне всякого сомнения, этим должностным лицом мог стать И. Уншлихт, к тому времени реально участвовавший в подготовке и проведении реформы. Этот вопрос мог разрешиться на заседании Политбюро ЦК 2 февраля 1922 г., где подлежало утверждению положение о реорганизации ВЧК И. Уншлихт обратился к В. Ленину со специальным письмом, просил присутствия его на заседании. Однако, ввиду болезни, председатель СНК не смог принять участие в совещании и вообще уехал из Москвы до 9 марта[376].