– Вот и хорошо. – Непохоже было, чтобы он ей поверил. Он отклонился от кровати, и она яростно в него вцепилась. – Успокойся, моя хорошая, успокойся. Я здесь, я тебя не оставлю.
Он погладил ее по голове – и она попыталась послушаться. Но холод погреба слишком глубоко проник в ее кости: только тепло его тела могло ее защитить.
Лукас снова устроился на кровати.
– Держи. – Он вложил ей в руку носовой платок.
– Ох…
Она вздохнула – и на сердце у нее стало тепло. Он просто заботился о ней – как обычно. Она радостно шмыгнула носом, высморкалась, а потом снова тесно прижалась к нему.
Ее мужчина.
Лукас посмотрел на жену. Непохоже было, чтобы она собиралась снова заснуть после этого столь неприятного кошмара. И что, черт подери, ему теперь делать?
Он мог бы найти советчика по любым другим вопросам. Но супружеские проблемы? Даже если бы он был склонен обсуждать такие вопросы, единственный человек, примеру которого он мог бы последовать, находился за тысячи миль отсюда.
– Ты не хочешь попытаться еще поспать? – осторожно спросил он.
Она уткнулась ему в грудь, словно ее подбросило пружинами.
– Ух!
– Нет!
Их возгласы прозвучали одновременно.
– Хорошо, дорогая. Не хочешь – не надо.
И что теперь? Вести беседу в спальне? Придется. Не заниматься же с ней любовью, когда она так напугана.
– Хочешь поговорить? Или просто будем обнимать друг друга?
Рейчел тихо ахнула. Лукас нахмурился.
– Может, и то и другое? – робко спросила она. Лукас моргнул, совершенно не понимая, как можно совместить несовместимое.
– Э-э… хорошо. Что бы ты хотела обсудить?
Она чуть передвинулась, положив голову ему на плечо. Ее коса соскользнула с его руки, щекоча ему ребра и бедро.
Он наблюдал за ней завороженно и встревоженно, прекрасно сознавая, что его судят по каким-то совершенно незнакомым ему меркам.
Она приподняла голову, с надеждой глядя ему в глаза:
– Что-нибудь простое. Может, то, как мистер Донован спас тебе жизнь?
У него отвисла челюсть. Она хочет услышать эту историю? Лучше было бы начать с наиболее пристойных вещей.
– Я познакомился с Уильямом Донованом семь лет назад, в Канзасе, в первую зиму после войны. Он владелец фирмы «Донован и сыновья», одной из самых крупных грузоперевозящих компаний Запада.
Почему-то эти простые фразы вызвали у Рейчел широкую улыбку.
– Продолжай! – попросила она, переплетя пальцы с пальцами Лукаса.
– «Донован и сыновья» специализируются на доставке опасных грузов в опасные места, а в те годы трудно было найти место опаснее Канзаса. Часто бывало так, что доставленные его людьми пули и фасоль решали для нас вопрос жизни и смерти.
– Весьма достойно!
Теперь история становилась более сложной. Он замялся.
– И?..
– Мы не раз встречались с ним, проводя время в… э-э… веселых кварталах.
Она наклонила голову.
– Он был женат?
– Нет, в то время не был.
– Тогда почему тебе не хочется рассказывать о том, как вы проводили время. Разве ты не это имел в виду?
Лукас продолжил рассказ, чтобы Рейчел не успела более подробно расспросить его о том, чем они занимались.
– Правильно. Нам обоим приятно было проводить время с ночными бабочками. – Лукас вдруг замолчал. Рейчел коснулась его плеча, побуждая продолжать. Он снова заговорил: – В то время я содержал любовницу.
– Ты был к ней привязан? – тихо спросила Рейчел.
Он ответил без всякого выражения:
– Я думал, что люблю ее.
– Ой! Извини.
Он молча кивнул.
– Мои враги ее убили.
– Мне очень жаль, Лукас.
Лукас сжал ее руку. Всего два человека за все это время выразили ему сочувствие в связи со смертью Эмброуз: Донован, а теперь его жена.
– Я знал, кто ее убил, но не было никаких доказательств; чтобы подать на этих людей в суд. Я мог сам пристрелить их, как псов.
– И самому стать убийцей, – кивнула Рейчел.
Лукас криво улыбнулся. Им двигали отнюдь не такие благородные побуждения, но он не стал в этом признаваться.
– Я решил вызвать их на поединок, зная, что они примут вызов, поскольку получили воспитание в Южной Каролине.
– Для этого тебе нужен был секундант. Донован?
Какая же она умница!
– Совершенно верно. Никто не стал бы мне помогать, учитывая причину дуэли и то, что я собирался драться с негодяями. Во время дуэли мои враги нарушили правила, и Донован спас мне жизнь. Поединок был тяжелый.
– Я перед Донованом в неоплатном долгу, – сказала Рейчел. – Если бы не он, мы не были бы сейчас вместе. Ты сказал, что тогда Донован не был женат. А сейчас?
Лукас тихо рассмеялся ее романтическому интересу.
– Сейчас женат. Тебе наверняка понравится Виола Линдси Донован. Уильям и Виола влюблены друг в друга и никогда не расстаются.
– Они твои близкие друзья?
Лукас кивнул:
– Да. Хотя я их не понимаю.
– Буду рада с ними познакомиться.
Рейчел прижалась к нему, не выказывая желания продолжить этот разговор.
Казалось, Лукасу следовало бы этому радоваться, но он подозревал, что упустил нечто важное для женщины.
Ти-Эл вошел в гостиничный номер супруги и кивнул се горничной. Будучи девицей сообразительной, Мадлен присела в книксене и немедленно удалилась, хотя прошло уже много лет с тех пор, как Ти-Эл заходил в комнаты жены после пяти вечера.
Аурелия быстро повернулась в кресле. На ней было одеяние из шелка и кружев, выгодно подчеркивавшее ее все еще стройную фигуру.
– О чем вы думаете, Ти-Эл? Она расчесывала мне волосы!
Ти-Эл продемонстрировал пару бланков для каблограмм, исписанных женской рукой.
– Узнаете это?
Она секунду с недоумением смотрела на него, а потом на ее лице отразился ужас. Она попыталась прикинуться невинной овечкой, но было уже поздно.
– Я сразу понял, что это дело ваших рук, сударыня.
Она быстро поднялась с кресла.
– Я не писала эти каблограммы!
– Не лгите, Аурелия. Неужели вы думаете, что я могу не узнать ваш почерк?
Она заколебалась. Он едва сдержал смех, видя, что она пытается извлечь из сложившейся ситуации выгоду.
Пора напомнить ей основные правила.
– Вспомните, Аурелия, все семейные разногласия решаются приватно. Вас об этом предупреждали. Если вы вынесете их за стены нашего дома, в газету, что вы попытались сделать в данном случае, остаток вашей жизни пройдет вне круга семьи. В особняке в Уилмингтоне.
– В Уилмингтоне! – Она не могла бы ужаснуться сильнее, если бы он сказал «в Стамбуле».
Он выжидал, не напоминая ей о достоинствах этого города – например, о его близости к Филадельфии и к ее якобы обожаемым внукам.
Она надулась и начала мерить шагами комнату.