— Скажите, доктор, а как долго она вынуждена будет оставаться в больнице?
— Минимум неделю. Мы наложили ей пять швов, вправили плечо и надели корсет. Самостоятельно она не сможет пока даже встать с кровати. Но вы можете навещать ее хоть несколько раз в день. Что же касается оплаты…
— Вот номер моего счета, доктор. Все суммы будут погашаться автоматически.
Увидев спешившую по коридору больницы женщину, Дэниел едва сумел сдержать возглас удивления. Что его мать делает здесь? Но спросить об этом он не успел. Эвелин Тейлор первая обратилась к нему: — Дэн, мальчик мой, Кевин позвонил мне и все рассказал. Как она? Есть ли какие-нибудь новости и что вообще говорят врачи?
— Мама, ты имеешь в виду…
— Джессику Крафт конечно же. Можно подумать, меня в этой больнице может интересовать кто-то другой. Так как она?
— Доктор говорит, что ей необыкновенно повезло. Последствия могли быть намного хуже. Пока она еще без сознания, но серьезной опасности нет. Но, мама, откуда ты вообще узнала, что речь идет именно о Джессике Крафт? Я сам лишь сегодня узнал, что настоящее имя Аманды Льюис — Джессика Крафт!
— Как же ты еще наивен, Дэн! — ласково улыбнулась сыну Эвелин. — Сменив прическу и цвет волос, женщина может ввести в заблуждение мужчину, но женщину никогда. Я узнала эту девушку сразу же, как только увидела, но решила до поры до времени ни во что не вмешиваться, а просто понаблюдать за происходящим.
— Но как ты ее узнала? И где вообще ты могла видеть ее?
— Я знала ее мать, Лору Крафт, и несколько раз видела ее вместе с Джессикой. Лора и Джессика даже были однажды у нас в гостях, но ты конечно же не помнишь этого.
— Но почему ты сразу не сказала мне? Почему, мама?! — вне себя от изумления, воскликнул Дэниел.
— А зачем? Рано или поздно ты сам обо всем узнал бы. Ну и еще мне было любопытно, что именно затеяла Джессика. Надеюсь, ты не станешь упрекать меня за это?
— Ты неподражаема, мама. Никогда не знаешь, что именно ожидать от тебя в следующий момент. Но именно это мне и нравится. Кстати, может, заберешь с собой Кевина? Он так переволновался, что пришлось дать ему немного успокоительного, а сейчас он спит в комнате для посетителей.
— Сейчас скажу Генри, чтобы перенес Кевина в машину. Представляю, как он испугался. Я оставлю его у нас на всю следующую неделю. Твой отец будет просто счастлив. Он купил для Кевина две коробки с солдатиками, и уже завтра они устроят настоящее сражение.
— А папа… он знает?
— Я сказала ему на днях, так он чуть было не опрокинул на себя чашку с кофе. Странный все же народ мужчины, могут сходить с ума из-за того, что не имеет никакой ценности или значимости. А ведь на самом деле значение имеет только одно: умение найти и сохранить любовь.
— Ты настоящее чудо, мамочка, и я так люблю тебя. Пойдем, я провожу тебя к Джессике. Если она пришла в себя, ты сможешь поздороваться с ней. Она чудесная девушка, и я люблю ее. У нее самые красивые в мире глаза и такая улыбка, что кажется, будто она понимает все на свете. Никто и никогда не был так мне близок, как она. И Кевин так привязался к ней… Клэр никогда не любила Кевина, а Джессика — я это точно знаю — любит моего сына.
Внимательно вглядевшись в лицо лежавшей на кровати Джессики, Дэниел поразился его бледности. Она все еще была без сознания, и тень то и дело пробегала по ее лицу. Такой Дэниел никогда не видел ее, и страх холодной рукой сжал его сердце. Что, если доктор Сайлем не прав? Что, если с Джессикой все намного серьезней, чем он думает? Она кажется такой беззащитной и такой отстраненной от всего. Словно она уже готова покинуть этот мир! — Успокойся, Дэн, — увидев, как взволнован ее сын, произнесла Эвелин. — Главное, что она жива, со всем остальным вы справитесь. И не думай о плохом. Теперь все в вашей жизни будет хорошо, я чувствую это. Ну, я пойду. Позвони мне, как только Джессика придет в себя. Я буду ждать.
С этими словами Эвелин вышла из палаты, оставив сына один на один со своими страхами и надеждами. Когда-нибудь дети должны учиться взрослеть. В этом она было уверена. И не в том дело, сколько лет ее сыну и сколько денег он зарабатывает. Дело совсем в другом. Мужчина взрослеет, когда к нему приходит умение не только любить, но и прощать. Женщинам подобный опыт не нужен, это умение изначально заложено во всех нас, ну или почти во всех, тут же мысленно поправила себя Эвелин.
Два дня! Вот уже два дня он находится в больнице рядом с Джессикой, а она так и не пришла в себя! Визиты доктора Сайлема участились, и, всякий раз глядя на его озабоченное лицо, Дэниел ловил себя на мысли, что все больше и больше боится этих визитов. Почему?! Ну почему она не приходит в себя?! Неужели все так плохо? Что же происходит там, за гранью сознания? Что не пускает ее обратно, в полный любви мир, который он готов подарить ей?!
Сознание возвращалось к ней медленно. И никогда еще ей не было так страшно, как в этом пограничном состоянии, где перемешивались сон и явь. Звуки внешнего мира порой долетали до нее, но были они какими-то плоскими, словно неживыми. Последнее, что она помнила, был свет фар сбившего ее автомобиля, и единственным мучавшим ее вопросом было, жив ли Кевин. Она пыталась произнести его имя, но губы не могли издать даже самого слабого звука. Окончательно Джессика пришла в себя ранним утром, когда небо за окном только начало менять черный цвет на темно-серый. Первые несколько секунд Джессика никак не могла понять, что с ней и где она находится, но вскоре по окружающей обстановке догадалась, что она в больнице. Увидев спящего прямо на стуле возле ее кровати Дэниела, Джессика подумала было, что все еще спит и видит сон. Но реальность, тут же мощным потоком хлынувшая в ее сознание, помогла понять, что сон уже закончился, что она и в самом деле видит перед собой Дэниела. Она не хотела его будить, но, когда пошевелилась, он сразу же открыл глаза.
— Джессика! Как ты? Как же ты нас напугала! Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя под колесами автомобиля.
Его взгляд вновь был полон тепла и того особенного, чего она так боялась и надеялась увидеть. Мучившая ее боль отступила, но как же страшно было поверить в то, о чем так долго мечталось!
— Ты не должен быть здесь со мной, Дэниел, — отведя глаза, произнесла она. — Ведь я вернулась, чтобы отомстить тебе. Оставь меня, а еще лучше — забудь о моем существовании.
— Ты самая очаровательная упрямица из всех существующих на земле, но за это я, кажется, еще больше люблю тебя. И мне все равно, какая дорога привела тебя сюда, Джессика. Я люблю тебя и не позволю никуда уйти. «Фледжберри» вновь станет твоим домом, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива в нем. Я люблю тебя, Джессика, люблю с того самого момента, как впервые увидел тебя. Жаль только, что понял я это лишь недавно. Ты самая лучшая, и я не знаю никого, кто мог бы сравниться с тобой.