своего большого двухлетнего путешествия по Индии он злоупотреблял своими силами, совершал чрезмерно долгие переходы полунагой, плохо питаясь; несколько раз он падал в обморок от истощения. Ко всему этому прибавилось переутомление в Америке.
125
Он проехал через Париж в августе 1895 года, перед поездкой в Лондон. Но он бросил на него лишь беглый взгляд (посетил музеи, соборы, могилу Наполеона); и его преобладающим впечатлением было, что французы — народ изумительно одаренный в художественном отношении. Он увидел вновь Францию на более продолжительное время через пять лет, пробыв там с июля по декабрь 1900 года. Мы еще к этому вернемся.
126
Одним из наиболее тронувших его знаков внимания было то, что после одной его лекции в конце 1894 года об идеалах индийских женщин, где он благоговейно почтил свою мать, бостонские дамы, по случаю Рождества, послали его матери письмо.
127
Вивекананда познакомился с Вильямом Джемсом через м-м Оле Булль. Джемс пригласил к себе молодого Свами и близко следил за его курсом раджа-йоги. Утверждают даже, что он сам занимался ею.
Ученики Вивекананды склонны думать, что их учитель оказал влияние на Вильяма Джемса. Они цитируют некоторые места из сочинений американского философа ("Прагматизм"), где он признает ведантизм наиболее логической и наиболее крайней из всех монистических систем, а Вивекананду — наиболее ярким представителем ведантических миссионеров. Но это вовсе не значит, что Джемс полностью разделял эти учения. Он был и остается лишь наблюдателем. Слабо одаренный для "религиозного опыта" (он чистосердечно в этом признается), он, однако, посвятил ему свою знаменитую книгу.* [* "Религиозный опыт, попытка описательной психологии", перев. Франка Абози, предисловие Э. Бутру, 1906. Оригинальный труд "The varieties of religious experience" вышел в Нью-Йорке, в июне 1902 года. Джемс воспроизвел там две серии лекций, прочитанные в 1901-м и 1902 году в Эдинбурге.] И нельзя сомневаться в том, что Вивекананда косвенно способствовал появлению этой книги. Но лишь в виде примера, как и многих других. Джемс цитирует его в своей главе X о мистицизме, затем раза два среди индийских мистиков (на стр. 339 французского перевода цитата из Раджа-йоги), наконец, в заключение всех проявлений мистицизма во всех странах во все времена (стр. 356–357, Practical Vedanta и The Real and the Apparent Man). Это — справедливая дань уважения.
Однако, по-видимому, Джемс не извлек всего, что было возможно, из опыта Свами, и еще менее вероятно, чтобы последний открыл ему источник своей мысли — Рамакришну (Джемс цитирует его мимоходом, на стр. 311, после маленькой книжки Макса Мюллера). Значение книги Джемса в том, что она появляется на распутье, когда в научном позитивизме XIX века, наивно уверенном в себе, мощными наскоками проделывали одну брешь за другой; Подсознательность, едва намечавшаяся Относительность, Christian Science, Ведантизм Вивекананды. То было время поворота западной мысли, канун открытия новых материков. Вивекананда сыграл несомненную роль в великом нашествии. Но ему положили начало другие, тут же на Западе. И я думаю, что идея его книги о религиозном опыте была внушена В. Джемсу не столько знакомством с индийским Свами, сколько предшествовавшими исследованиями профессора Старбука из Калифорнии ("The Psychology of Religion") и рядом имеющихся в его распоряжении свидетельств религиозного опыта.
128
Николай Тесла был в особенности поражен в учении Вивекананды космогонической теорией Самхия и ее отношением к современным теориям и энергии. Мы еще вернемся к этому пункту.
129
Вивекананда встречал также в Нью-Йорке наиболее видных представителей западной науки: сэра Вильяма Томсона (позднее лорда Кельвина) и профессора Гельмгольца. Но это были европейцы, которых лишь случайно привел в Америку электротехнический конгресс.
130
Он говорил также с оттенком иронии:
"Я начинаю, мне кажется, видеть божественное начало в высокомерных англо-индийцах. Я приближаюсь к состоянию, в котором я любил бы дьявола, если б он существовал" (6 июля 1896 года).
131
Я соединяю в этой цитате выдержки из письма 1896 года и из знаменитой речи в Калькутте.
132
Сэру Фрэнсису Леггетту, 6 июля 1896 года.
133
"Standart London Daily Chronicle" (ср. также интервью, помещенное в "Westminster Gasette").
134
Пять уроков в, неделю, затем по пятницам вечером часы свободного обсуждения.
135
В статье "Nineteenth Century" — "Рамакришна, истинный махатма".
136
Вивекананда просил Сарадананду собрать записанные беседы Рамакришны.
137
Парамахамса — имя, которым всегда обозначается Рамакришна.
138
Полный энтузиазма, он пишет сразу же, 6 июня 1896 года, для своей индийской газеты "Brahmavadin":
"Мне бы хотелось иметь хоть сотую часть его любви к Индии… Биения его сердца уловили ритм Упанишад… Целые полвека он живет этой мыслью. Его душа окрашена ею… Он проникся истинным мелодическим веянием Веданты… Один ювелир может знать достоинство драгоценностей…"
139
2 июня 1898 года.
140
Но, по-видимому, полная любви Ниведита не сохранила памяти об этой суровости, от которой страдала до тоски. Она сохранила лишь образ кротости. Мисс Мак-Леод передавала нам:
— Я говорила Ниведите: "Он был весь — энергия". Она мне отвечала: "Он был весь — нежность". "Но, — возражала я, — я никогда этого не чувствовала" — "Потому что это было не для вас. Он был для каждого таков, какова была его личная природа и его путь к божественному".
141
Она задушевно передает воспоминание о их первой встрече:
"Это было однажды… в прохладный воскресный вечер, в ноябре, в одной из гостиных Вест-Энда… Он сидел перед полукругом слушателей. Позади него — огонь в очаге. Спускалась ночь… Он отвечал с простотою, он нес вести из далекой страны. Его взгляд был полон кротости и гордости… (Ниведита сравнивала этот взгляд со взглядом Bambino Сикстинской Мадонны.) От времени до времени он произносил: "Шива… Шива…" Он пел санскритские стихи…" И Ниведита, слушая его, думала о прекрасных грегорианских напевах.
142
В конце января 1898 года.
143
Вместе с мс-с Генриеттой. Мюллер.