гениальности и театральности шлю я радостное и горячее поздравление с са́мого окна в Европу! — шутливо официальным тоном, подбоченившись пробасил Вадим.
— Слишком мало, давай еще! — Я посмеялся.
— Ну что еще, Костян, что! Виртуальную пятюню тебе даю, лови, оп-па! — Вадим махнул в сторону экрана ладонью, посылая «пять». Я поднял свою ладонь, шутливо ударил себя по щеке, изобразив боль.
— Это ты так вот специально, да? Даешь «пять» — и только б вмять! — Я «обиженно» потер щеку и с видом обманутого взрослым ребенка, который никогда ему не простит, посмотрел на Вадима.
— Вот, ты даже словить нормально не можешь! Я всегда знал твою косорукость и не понимал, как тебя взяли на дирижерский! — захохотал друг.
Тут дверь в гостиную открылась, и в комнату влетела Ариша, на бегу тараторя: «Папа, папа, папа!», держа в руках раскрашенный лист бумаги. Я поймал дочку и посадил ее рядом, указав в экран ноутбука:
— Ариш, поздоровайся с дядей Вадимом!
— Аришка, привет, солнце мое, как дела? — Вадим заулыбался моей дочке и помахал ей ладонью.
— Привет, Вадик! — громко произнесла дочь и активно замахала ему перед экраном ручками, еще держа в руках принесенный с собой лист.
— Костян, ты как ребенка воспитываешь?! Где вежливое «здравствуйте, дядя Вадим»? — в шутку разозлился друг. — Вот когда я в следующий раз приеду, покажу тебе, как надо учить дочку со старшими разговаривать! — Вадим «напутственно» пожурил меня, тыча указательным пальцем.
— Что это ты с собой принесла, раскраску какую-то? Покажи! — сказал я дочке.
— Это подарок тебе! С днем рождения, папочка! — Ариша обняла меня и торжественно протянула рисунок.
— Я нарисовала папу, маму и себя. Папа в театре выступает, а мы с мамой ему цветы принесли, и ему еще люди дарят букеты! — пояснила Ариша Вадиму, пока я держал бесценный рисунок в руках и рассматривал непонятные, но старательные, с любовью нарисованные цветные карандашные каракули.
Я почему-то был весь розовый, волосы на голове похожи на свернувшегося в клубок дикобраза, которому сделали жуткую завивку, а дирижерская палочка в руках оказалась в половину меня. При этом Лиза и Ариша были какие-то маленькие и синенькие, в одинаковых платьях, а каблуки на туфлях такие огромные и массивные, что в них можно сразу смело отправляться на ежегодный показ мод в Милан и демонстрировать, что одним их ударом можно пробить всю земную кору прямо до ядра. Протянутые ко мне со всех сторон букеты цветов похожи на обмотанные шторами ветки елок и спагетти, а цветочные бутоны — на наконечники стрел каких-нибудь племен майя. Нашу семью освещали лучи разноцветных прожекторов, которые, словно мечи, пронзали наши головы и руки. Весьма «жизнеутверждающая» картина, конечно, но если абсолютно не обращать внимания на все кривости и косости, это — очень классный и радостный рисунок! Его нарисовала мне моя дочь на мой тридцатый день рождения!
— Спасибо, зайчонок! Очень здорово! Мы все такие радостные! — Я притянул дочь за голову и крепко поцеловал в макушку, а потом развернул подаренный рисунок к экрану, чтобы показать Вадиму: — Оцени!
— О! Как много цветов тебе дарят! Наверно, никогда столько не дарили за всё время твоей реальной музыкальной карьеры! — хохотнул друг. — Молодец, Ариша! Старалась! Очень здорово! Классный подарок любимому папе!
Арина вся разнежилась и поплыла от комплиментов. Я положил рисунок на столик рядом с ноутбуком.
— Продолжая мое тебе поздравление, Костян, желаю, чтобы вся твоя жизнь еще столько лет, сколько тебе сегодня исполняется, и еще столько же, умноженное на сто тысяч, была такой же яркой, живой, разноцветной, какая на рисунке Арины! Ты классный мужик! У тебя всегда всё удачно складывается и чтобы еще сто лет складывалось, собиралось, склеивалось! — Вадим улыбнулся.
— Спасибо, Вадик, спасибо, тронут! — Я приложил ладонь к груди и качнул головой.
— Где Лиза? Как у нее дела? Всё ведь только с твоих слов о ней, — спросил друг, поправляя наушники и почесывая подбородок.
— Сказала, что сегодня не в форме тебе показываться, и еще месяца три в форму не придет, — улыбнулся я.
— В смысле? Не понял.
Вадим нахмурился и ближе придвинулся к экрану, боясь услышать что-то нехорошее, и чтобы развеять и предостеречь его мысли, я выпятил под рубашкой живот и похлопал по нему ладонью. Тут же лицо друга засияло.
— Костян, ну вы оба даете! Серьезно?! Нет, серьезно?! Серьезно! Почему не говорил, не делился! Что молчал! — Вадим смеялся и шугал меня, что полгода не рассказывал ему о второй беременности супруги.
— Я хотел сказать потом, сделать сюрприз. Мы никому еще не говорили. Только у Лизы на работе знают, ну и свои, естественно.
— Когда? Когда уже папкой второй раз станешь? Нет, вы посмотрите на него, а! — Друг перевел глаза с меня на мою дочь: — Ариша, твой папа — плохой человек: он не делился со своим лучшим другом, что у тебя скоро появится братик или сестричка! Кто, кстати, известно? — Вопрос уже адресован мне.
— Непонятно еще, вертится. Ко второй половине сентября ставят срок. — Я потеребил руку прижавшейся ко мне Арины, которая послушно сидела молча, качая ножками и во все глаза глядя в экран на Вадима.
— Ох, Костя, Костя, продолжаешь ты меня удивлять! Ну, давай, открывай мой подарок, хочу смотреть на твое лицо! — Вадим низко похохотал, как это делают злодеи мультипликации, и потер ладони. — Ты ведь честно поступал, не открывал до сегодняшнего дня?
— Нет, конечно, я свято чту традиции и говорю тебе это каждый год! — крикнул я ноутбуку из другого конца комнаты, когда встал с дивана, оставив Аришу, и дошел до шкафа, чтобы достать с верхней полки петербургский подарок. Вернувшись, я продемонстрировал Вадиму целостность упаковки, покрутив его северостоличную посылку перед камерой.
— Ага, верю. Ну, давай! — Вадим нетерпеливо заерзал на стуле, с каждой секундой улыбаясь всё шире.
Я поддел ногтем прозрачную упаковку, сдернул ее, потрещал, разрывая, плотной бумагой и увидел… задорные, мятного цвета носки с принтами огромных красно-розовых креветок.
— Это… весьма… оригинально. Ни с чем несравнимо, буквально! — смеясь, я достал один носок и покрутил его на весу перед лицом.
— Это самый нужный подарок на тридцать лет, поверь мне! — серьезно заявил Вадим, а потом вдруг на пару секунд исчез из поля зрения. Послышался шорох, друг вновь появился на экране и теперь еще задирал левую ногу с закатанной штаниной и демонстрировал мне, указывая ладонями, яркий желтый носок с мордами медведей, видимо, из той же коллекции, что и мои. — Я купил себе такие на деньги, что мне подарили коллеги на мой же мартовский тридцатник!
— Спустить все деньги