сообщая об опоздании на работу и отправке дочери в детский сад. Ладно, думаю, более или менее прощен.
Надо план составить, что ли: как выжить в условиях чрезвычайной нагрузки, совмещая семью, основную работу и — чародейство. Иначе чокнусь, придет время. А я ведь еще молод, но поеду так умом, как самый-самый больной пожилой… Нет, мне нельзя. У меня же на днях круглая дата! Я не хочу и не могу встретить свое тридцатилетие сдвинутыми по всем параметрам мозгами!
Я поклялся себе сделать всё от меня зависящее, всё, что в моих силах, чтобы никто и ничто (очень прозрачный намек на волшебство и Улло!) не помешало бы встретить день рождения. Это мой и только мой день, который я хочу разделить с близкими! И ничто не имеет право мне мешать!
Самый первый подарок я получил… нет, не от супруги. Ее опередил мой лучший друг, старый-добрый приятель со школьной скамьи Вадим. Вот уже шестой год подряд он посылает мне из северной столицы очередной подарок к годовщине моего путешествия по планете, который поспевает не просто прямо ко дню рождения, но всегда за сутки-двое до него. В этот раз ничего не изменилось. По окончании рабочего дня я заехал в почтовое отделение, чтобы получить на руки петербургскую посылочку, обернутую в плотный картон и целлофан. До самого дома гадал, что же это будет, а разодрав упаковку, от души посмеялся креативности друга. Правда, выяснить, что же это за подарок, мне удалось лишь в сам день рождения: каждый раз на подарочной посылке Вадим каллиграфически крупно выводит красным и черным маркером: «НЕ ОТКРЫВАТЬ ДО ДНЯ РОЖДЕНИЯ». Обычно друг поздравляет меня с утра смс, звонком или сообщением, которое я обнаруживаю на электронной почте, но в связи с тем, что у меня круглая дата, Вадим был решительно настроен поговорить со мной хоть немного по видеосвязи. В этот год он не смог приехать, о чем сожалел: я собирал гостей и в ближайший от дня рождения выходной мы всегда шли в кафе или снимали коттедж. Вадим никогда за годы жизни в Петербурге, будучи приглашенным на мой праздник, не приезжал с подарком в руках — у него это была особая фишечка: отсылать подарок мне, а потом приезжать самому и смотреть, как я разворачиваю его же подарок под пристально нетерпеливым взглядом.
Дружбу с ним мы пронесли через всю школу с самого первого класса, и поступление в разные вузы — я ушел в музыкальный колледж, а Вадик поступил на исследование компьютерных технологий — не помешало нам видеться и продолжать общение. Даже его переезд в Петербург не свел нашу дружбу на нет: в плотном, занятом рабочем графике мы успеваем раз пять в год съездить друг другу, благо между столицами считанные часы пути на скоростном электропоезде.
Оказалось, Лиза вместе со своей мамой полдня хлопотала на кухне, чтобы организовать праздничный семейный стол в нашем узком кругу тремя поколениями, и при этом успевала занимать Аришу разными делами, чтобы дочке не было скучно и одновременно чтобы она не крутилась на кухне под ногами, у горячих и шипящих кастрюль и сковородок. В театре я попросил освободить меня пораньше в счет отработки в виде внеочередного выхода на занятия, и главный дирижер пошел навстречу — около четырех вечера я был дома. Мои родители еще не приехали: мы звали их к шести. В прихожей на меня налетела и ударилась в ноги Ариша, даря всю свою необъятную детскую дочернюю любовь, и я не мог не ответить ей, поэтому поднял в воздух и крепко обнял свое сокровище. Из кухни вышла Лиза, нежно поцеловала и призвала переодеваться, не стоять в дверях и мыть руки. Я беспрекословно выполнил все указания.
— Лиз, пощадила бы себя, зачем так хлопотать. Позвонили бы в доставку, я же предлагал, — сказал я супруге, выйдя из ванной.
— Я хочу сделать любимому мужу в его день что-то особенное приятное, вкусное и чтобы это обязательно было приготовлено моими руками!
Она улыбнулась и помахала передо мной ладонями. Я поймал их и поцеловал.
— Мы с Вадиком договорились поболтать недолго. Я потом помогу. — Я опустил руки, держа пальцы супруги в своих ладонях.
— У нас почти всё готово. Можешь не волноваться. Вадиму привет от меня!
— Может, сама и передашь привет через камеру? Он о тебе спрашивал, говорил, когда сможет тебя увидеть! — улыбнулся я, направляясь в гостиную.
— Вот только не сейчас, ладно? — посмеялась Лиза, обнимая живот. — Я не в форме, так ему и скажи!
Я улыбнулся в ответ и только сел на диван и разместил на журнальном столике ноутбук, как с разбегу на меня накинулась Ариша, завизжала, захохотала и завозилась у меня на коленях.
— Ариш, я сейчас буду разговаривать с дядей Вадимом, и если будешь вести себя спокойно, разрешу остаться, — нестрого сказал я, настраивая видеосвязь.
— Хорошо. — Дочка тут же прекратила елозить и села с ногами на диван рядом. А потом вдруг вскрикнула, словно вспомнила что-то важное, слезла и быстро потопала в свою комнату.
Я проводил ее взглядом, подпихнул ногой дверь гостиной, прикрывая ее, и посмотрел на экран с кружочком загрузки, ожидая подсоединения Вадима. Только спустил глаза в низ экрана, чтобы посмотреть время — не рано ли я загрузился, — как экран мигнул и появилась слегка тормозящая и шатающаяся картинка, но через несколько секунд она выровнялась, и на меня смотрел широко улыбающийся во все тридцать два, развалившийся в кресле Вадим.
— Костян! Привет-привет, дорогой! — воскликнул друг. Он настраивал и фиксировал монитор, поправляя наушники. — Слышишь-видишь меня? Я тебя да, твоя физиономия весь экран занимает. Она такая же большая, как твое музыкальное эго!
— Привет, Вадик! Да, тоже вижу-слышу. И у тебя мося на всё пространство!
В детстве Вадим был пухленьким, но сейчас сбросил вес, атлетом не стал, но был хорошо сложен и крепок. С рыжеватой аккуратной бородкой и модной стрижкой он был похож на богатого руководителя американской финансовой корпорации, однако был простым (хотя не простым — позитивным и добродушным, отзывчивым и ответственным) старшим специалистом отдела охраны компьютерных систем одного отечественного холдинга со штаб-квартирой в Питере.
— Ты, старик, совсем не изменился! — наигранно охнул Вадик.
— За какое время я должен обрасти сединами и плешью? С февраля, с нашей последней личной встречи? — хмыкнул я, откидываясь на спинку дивана, удовлетворенно вздыхая и, радостно глядя на лицо друга в экране, махнул рукой: — Давай, можешь поздравлять, внимаю!
— Вашей великости и величавости, непомерности и гордости, знатности и музыкальности,