— Вот именно! Если мы! — припечатал Арцеулов.
— Полно, полно, — вмешался Семирадский. — Этот папуас и вправду недурен, если его почистить, научить пользоваться зубной щеткой…
Впрочем, профессор не успел изложить полный план перевоспитания папуаса. Послышались шаги, и в комнату вбежал Семен Богораз. Молодой ученый был весь в пыли и цементной крошке, даже в волосах белели кусочки штукатурки.
— Семен Аскольдович, да что с вами? — Семирадский всплеснул руками, наблюдая надежду российской науки в подобном виде.
Вместо ответа Богораз закашлялся, махнул рукой и, не выдержав, присел прямо на пол.
— Ужасно, господа! Не выношу физической работы! У меня бронхит, а там столько пыли… Я не говорю уже о сырости…
— Нашли? — самым невежливым образом прервал эти излияния Ростислав, единственный из всех понимавший, в чем дело.
— Не знаю… Там какая-то дыра… Господин полковник пытается сейчас ее расширить…
— О чем вы, Семен? — обомлела Берг.
— В подвале может быть подземный ход, — быстро пояснил Арцеулов. — Наша помощь нужна?
— Нет, спасибо, — помотал головой Богораз. — У меня, конечно, бронхит, и, вообще, это не занятие для ученого… Скажите, сколько у нас еще времени? Я пришел узнать…
Все переглянулись. Профессор выглянул в окно, сообщив, что особого движения не заметно.
— Надо спешить, — решил Арцеулов. — Вот что, господин профессор, Наталья Федоровна, оденьтесь и идите в подвал. Как только пробьете вход, зовите нас с поручиком…
— Ни за что, батенька! — возмутился Семирадский. — За кого вы меня принимаете? И вообще, у меня наше главное оружие…
— Мы справимся сами, Глеб Иннокентьевич, — успокоил его Арцеулов. — Спускайтесь вниз, прошу вас…
— Они обходят дом! — послышался голос Казим-бека. Капитан выглянул в окно — вдоль улицы выстраивалась цепь солдат в сером с винтовками наперевес.
— Вниз! — скомандовал Арцеулов, и в ту же секунду послышался звон бьющихся стекол — первые пули влетели в комнату. Капитан пригнулся и бросился к пулемету.
— Казим-бек! Вы живы?
— Жив! — донеслось из соседней комнаты. — Господин капитан, эти краснопузые стоят как на параде!
Ростислав оглянулся — в комнате никого не было. Он облегченно вздохнул и нажал гашетку…
Солдаты героического 305-го полка стояли ровной шеренгой посреди улицы, четко, как на учениях, посылая пули по проклятому дому. Внезапно из окна ударил пулемет, затем откуда-то сбоку послышалась еще одна очередь — заговорил второй «Максим».
— Товарищ Венцлав! — не выдержал Степа. — Ведь ваши бойцы! Их же…
— Не волнуйтесь, товарищ Косухин, — прервал его комполка. — Лучше подумайте, не смогут ли беляки ускользнуть…
— Значит, так… — задумался Степа. — Из нижних окон не выберутся, да и со всех сторон наши… Никуда им не деться, товарищ Венцлав.
— Хорошо бы… Но на всякий случай пойдемте поглядим…
Пулемет ударил вновь, и Косухин заметил, как пули прошили шинель одного из Бессмертных Героев. Зрелище было мало приятное, но привычное. Степа уже успел пожалеть парня, как вдруг с изумлением увидел, что тот, как ни в чем не бывало, перезаряжает винтовку и вновь спокойно прицеливается. Новая очередь ударила в грудь бойца, тот покачнулся, но руки с винтовкой не опустились…
— А-а… — только и мог проговорить Косухин, но товарищ Венцлав, словно и не заметив ничего, нетерпеливо кивнул и зашагал влево, туда, где за углом дома стрелял второй пулемет.
— Да что они, господин капитан, железные? — не выдержал Казим-бек.
— Не железные, поручик, — огрызнулся Арцеулов, тщательно целясь и нажимая на спуск. Он видел, как очередь полоснула по шеренге стреляющих, но никто из них даже не пошатнулся.
— Может, на них кольчуги? — крикнул Казим-бек. — Ничего не понимаю…
Арцеулов не отвечал. Он был тоже изрядно растерян и даже напуган. За годы войны приходилось видеть всякое, но чтобы очередь из «Максима» не могла свалить человека с тридцати метров, он не видел и не слышал ни разу. Хотя нет, слышал — Полк Бессмертных Красных героев… Кольчуги, значит…
Капитан стиснул зубы и тщательно прицелился. На этот раз он метил в голову одного из солдат. Пулемет застучал, красноармеец дернулся, но продолжал стоять.
— К черту! — Арцеулов на миг прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Он не понимал, что это могло значить. Вспомнилась вчерашняя ночь, жуткая фигура в серой шинели, такой же, как на этих красноармейцах.
— Что с вами, господин капитан? — крикнул поручик.
— Все в порядке, — выдохнул Ростислав. — Казим-бек, готовьте бомбы!
— Есть! Думаете, бомбы их возьмут?
— Думаю… — Арцеулов придвинул поближе офицерскую сумку и стал не торопясь доставать гранаты. Из соседней комнаты все еще слышалась стрельба — Казим-бек посылал в неуязвимых красноармейцев очередь за очередью.
— Бросайте, поручик, — посоветовал Ростислав. — Пусть подойдут поближе…
— Да, здесь, кажется, наш вчерашний знакомый! — откликнулся Казим-бек. — Поглядим, какой он железный…
Венцлав и Степа Косухин пробирались вдоль забора. Первый пулемет, тот что стоял над входом, внезапно замолк.
— Никак срезали, — удовлетворенно заметил Косухин.
Венцлав на секунду замер, словно прислушиваясь, затем уверенно бросил:
— Нет, затаился. Ждет, когда подойдем ближе. Ничего, дождется…
— А этот все стреляет, — Косухин кивнул на окно комнаты, выходящей на пустырь. Пулеметчик как будто услыхал его, и следующая очередь легла совсем рядом. Степа невольно пригнулся, но Венцлав даже не отреагировал, хотя пули просвистели совсем рядом.
— Товарищ Венцлав! — крикнул Косухин, падая на снег. Следующая очередь пустила фонтанчики совсем рядом с его головой.
— Вас что, смущает пулемет? — усмехнулся невозмутимый Венцлав. — А ну-ка погодите…
Он вновь замер, не обращая внимания на пули, свистевшие рядом. Одна из них, как показалось Степе, разорвала сукно на шинели комполка, но Венцлав даже не шелохнулся. Косухин сглотнул — еще две пули пропороли серое сукно…
— Товарищ… — прошептал он и замолчал.
— Все в порядке, Степан Иванович, — вновь усмехнулся Венцлав, поворачиваясь к Косухину. — Ладно, если вас так это все смущает…
«Ничего себе, «смущает»…» — только и мог подумать Степа.
— Вы же ранены, — пробормотал он. — Я же вижу…
— Я не ранен, Степан Иванович. Когда вы сами станете бойцом нашего полка, то поймете… Ну хорошо, пора закругляться. Тем более, как я понимаю, там за пулеметом мой должник… Дайте-ка свой карабин.
Степан, стараясь не обращать внимание на пули, привстал и протянул оружие Венцлаву. Тот передернул затвор, секунду-другую пристально поглядел в сторону невидимого за стальным щитом пулеметчика, и затем, быстро подняв карабин, выстрелил навскидку. Пулемет замолчал. Степа замер и с минуту ждал, все еще не веря.