— Боюсь, пакеты тяжеловаты, могут и порваться.
Оно и порвалось. Только не пакеты, а нить нашей удачи.
В дверь кабинета бахнули, она распахнулась, появилась охрана, одновременно люди в шляпах полезли из-за фальшивой стены книжного шкафа.
— Я говорил, это они! — торжествующе проревел кто-то из мальчиков мистера Пигпига.
На нас с Джеком смотрели стволы револьверов и огромных гангстерских автоматов.
Я широко распахнула глаза — так чтобы все видели — и простонала:
— Все кончено!
Зрители наблюдали как я, полуголенькая и беззащитная, пошатываясь, прохожу к креслу за письменным столом, и падаю в кресло. Я закрыла лицо ладонями и поникла, убитая горем. Это было трогательно и эротично, особенно упавшие на лоб платиновые кудряшки.
В этот миг до нас донесся глухой взрыв и неясные выстрелы. Ага, парни моего Гарри Джекала атаковали подъехавшие к зданию грузовики. В машинах паштеты из говядины, а не спиртное, но это неважно. Но мальчики Гарри могли бы начать и пораньше.
— Черт возьми, что там такое⁈ Взгляните кто-нибудь — приказал старший из державших нас на мушке парней, и предупредил Джека: — Без глупостей, детектив Лонвольф! А ты даже для продажного копа на диво пронырлив.
Один из гангстеров выскочил посмотреть, что за шум у здания, против нас осталось семь стволов. Это был хороший знак. Но, как водится, за ним последовал и плохой — человек-крыса счел, что сейчас самый удачный момент, чтобы подать голос. Он заворочался на полу, вытянул окровавленную руку в мою сторону и прохрипел:
— Это все она! Она!
Каков мерзавец, вот непременно нужно все свалить на беззащитную и убитую горем женщину⁈
— Это не я, это он меня заста… — я указала на Джека, но договорить не успела.
Мужественный Джек Лонвольф счел, что момент настал, швырнул в сторону врагов пакет с деньгами и выхватил свой револьвер. Он был быстр, но, к сожалению, ему помешали распухшие от пачек карманы пальто. Выстрелить он не успел — его изрешетили пулями.
Вот эта штуковина с толстым диском и прикладом — называется «автомат». В ней 50 или 100 патронов — точно не помню, я случайно в газете в парикмахерской прочитала. У нас на ферме о таких машинках и не слыхивали, но дело не в этом. Когда этот автомат строчит — он заглушает почти все на свете.
Я смахнула газету со столика у телефона — никелированный кольт моего Джонни ждал на месте, причем взведенный. Я начала стрелять, и мальчики моего покойного любовника не сразу осознали, кто по ним палит. Мой кольт успел свалить четверых, прежде чем остальные начали поворачиваться ко мне. Пришлось соскальзывать под стол. Меня ничего не стесняло: ни одежда, ни моральная сторона момента. У нас на ферме всегда любили стрелять, можно и по бутылкам, а уж по злодеям… Отделанная перламутровыми накладками рукоять кольта отлично сидела в моей шелковой ладони. Перчатки я не снимала весь день, что немного утомило, но настоящие леди соблюдают правила хорошего тона. Пули свистели надо мной и портили кресло Джонни. Лежа под столом, я поджала ноги, закатилась под тумбы. Стол Джонни мне тоже был хорошо знаком: и сверху, и снизу, а крышка тем более. Сейчас крышка мне была ни к чему, я просунула руку с пистолетом под переднюю панель и двумя выстрелами свалила парня справа и типа с автоматом слева. Последний оставшийся на ногах бросился к двери, а поскольку у меня оставался единственный патрон, целиться пришлось наверняка. Я выстрелила — бегун рухнул с простреленным коленом и истошно завопил. Я на четвереньках выбежала из-за стола, порвала чулок, очень расстроилась и вцепилась в лежащий на ковре автомат. Он оказался тяжеленным, и какой палубный недоумок вообще придумал столь неподъемное оружие⁈ Оказалось, что проще не поднимать это чудовище, а повернуть на диске, наводя на цель. Бум-бум-бум! — сказал автомат, и истошный крик раненого оборвался. Я переступила коленками, разворачивая оружие к человеку-крысе. Тот сразу учуял недоброе, заслоняясь грязными ладонями, завопил:
— Не надо, я жить хочу!
Ненавижу, когда у меня просят в долг деньги или жизни.
Бум-бум!
Все стихло. Я поднялась, попробовала стянуть края дыры на чулке. Безнадежно. Что ж, пойду неряхой. Мой пакет с деньгами стоял там, где его оставили. Тот, что собирал и швырял небрежный Джек, рассыпался, пачки пришлось собирать заново. Сам детектив лежал бездыханным — просто удивительно, сколько пуль успело наловить его большое, крепкое, но не особо умное тело. Я нежно извлекла пачки из карманов его продырявленного пальто. Джек был бы рад их мне отдать. Но денежки в пакеты уже не помешались. На ферме меня воспитывали в традициях скромности и экономии, учили беречь каждый цент. Я попросту неспособна оставить деньги каким-то сомнительным людям.
Выход нашелся: я сняла со шкафа китайскую вазу, загрузила ее пачками, сверху сунула потертые банкноты из сейфа. Что ж, спасибо всем, я буду скучать.
Тут до моих ушей донесся шум из коридора. Там кто-то появился и крайне скверно выражался. Так не пойдет! Не смейте становиться на пути у хорошо поработавшей девушки!
Автомат показался мне еще тяжелее, к счастью, на нем имелся ремень. Я повесила громоздкое оружие на плечо стволом вниз, а поверх надела манто. Так было гораздо лучше, главное, дыру в чулке на колене прикрыли длинные меховые полы. Я сунула подмышку вазу, подхватила пакеты. Тут меня зашатало. Или я не выдержу, или каблуки. Но, как говорил мой папа: лошадь, знающая, что идет домой, унесет вдвое больше груза.
Я решительно двинулась к двери.
В конце коридора торчали какие-то парни. Там закричали: «Это шлюха Джонни, хватайте ее!»
Грубо. Это я-то «шлюха»⁈
Ко мне бежали. Я аккуратно поставила пакеты, откинула полу меха и вскинула автомат. Патронов не жалела, все ж чуть полегче будет эта штуковина…
Ствол дымил, а мое мнение об этих новомодных оглушительных стволах улучшилось. Чистить коридоры ими очень удобно.
Пришлось переступать через тела. Мужчины всегда падают очень неряшливо. Надеюсь, я не испачкала туфли.
Я знала, что идти придется через бар и игровые залы. Тяжело нагруженную девушку легко нагнать, так что мне нужна была помощь или хотя бы компания попутчиков.
Наши музыканты продолжали наигрывать успокаивающую джазовую композицию, поскольку, что бы ни происходило: игра и выпивка должны продолжаться, иначе бизнес встанет. Конечно, гости слегка нервничали: звуки близкой перестрелки многие слышали. Но это же город, здесь всегда шумно и беспокойно.
За кулисами я слегка прочистила горло, готовясь. Музыканты и официантки смотрели на мои пакеты и вазу с легким удивлением. Ваза действительно была неудобной — слишком скользкой. Вот напрасно эти старинные китайские штуковины так превозносят и ценят, они же совершенно непрактичны.
Я вышла в круг света у микрофона, поставила багаж и объявила:
— Джонни Пигпиг убит! Сейчас полиция начнет штурм. Леди и джентльмены, это налет и облава!
Последняя новость проняла присутствующих, и они мгновенно двинулись на выход. Но следовало ускорить этот исход. Я уже привычно откинула полу, часть публики оглянулась, дабы полюбоваться на мои стройные ноги. Автомат оказался бонусом-сюрпризом. Я принялась палить поверх голов, и решила не щадить лампы…
На ферме мне доводилось видеть бег испуганного стада. Так вот: коровы — очень вялые и меланхоличные существа. Люди — иное дело.
Зал опустел за секунду. Дверь оказалось вышибленной, что было кстати — мы с пакетами и вазой вышли без проблем. Большинство публики устремилось к запасному выходу и лестнице. Я себе такого позволить не могла — с грузом по ступенькам? Никогда!
У лифтов валялись осколки посуды, но никого живого не было. Я вызвала лифт. Херувим-лифтер открыл мне дверь и улыбнулся:
— Я так волновался за тебя, Мэгги!
— Знаю, милый — я поставила груз, взяла красавчика за шелковистый затылок и поцеловала в губы. Он действительно был так мил на всех наших немногочисленных свиданиях. Мечта, а не мальчик!