А что она думает об этой твоей соломинке?
Мы еще не обсуждали такую возможность.
— Почему?
— Она говорит, что не помнит момента нападения.
Быть может, у Реджины разыгралось воображение, но почему-то ей показалось, что он подчеркнул слово «говорит», хотя и совсем немного.
— Ты ей веришь?
— Я верю в то, — медленно и раздельно произнес Калеб, — что она может не хотеть вспомнить.
— Потому что покрывает кого-то, — догадалась Реджина. На лице у него появилось замкнутое и строгое выражение.
— Или убегает от кого-то.
* * *
— Мои поздравления! — Калеб опустился на сиденье напротив Маргред, с облегченным вздохом вытягивая больную ногу. — Теперь у тебя есть работа.
— Деньги, — с удовлетворенным видом подтвердила она.
— Не раньше, чем ты действительно начнешь работать. Но да, общий смысл состоит именно в этом.
— А когда я начну?
— Реджина хочет, чтобы ты вышла в обеденную смену, — может, для того чтобы начать учет твоего рабочего времени. Я завезу тебя завтра по пути на работу.
— Завтра, — повторила она.
— Да. А сегодняшнюю ночь… — Калеб сделал глубокий вдох, удивляясь сосущему нервному ощущению, возникшему вдруг в животе. — Я подумал, что ты можешь провести ее у меня.
— В твоей постели.
Между ними повисли его слова, сказанные на пляже: «В следующий раз мы непременно займемся с тобой любовью на кровати. И тогда я хотя бы смогу снять брюки».
— Если только это приемлемо для тебя, — осторожно сказал он.
— Почему это должно быть для меня неприемлемо?
Он был хорошим копом, но ни по выражению лица, ни по ее тону не мог понять, о чем думает девушка. Была ли она изумлена? Или разочаровалась в нем?
— Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Но при этом ты не обязана… — Он беспомощно умолк и сделал новую попытку. — Ты ничего мне не должна.
— Ты снова живешь разумом, — заметила она.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Ты обеспокоен тем, что если я останусь, то и сексом буду заниматься с тобой из чувства долга. Что я окажусь в зависимости от тебя и стану презирать тебя за это.
Калеб не спал почти тридцать шесть часов. У него уже недоставало сил — да и остроумия — вести эту извечную игру между мужчиной и женщиной.
— Что-то в этом роде.
Маргред щелкнула пальцами, и большущий котяра Геркулес лениво двинулся к ней, чтобы посмотреть, в чем дело.
— Видишь этого кота?
— Вижу. Ну и что?
— Эти люди, они ведь кормят его, правда?
— Когда Антония не видит.
— Они позволили ему зайти внутрь.
Маргред пощекотала кота под подбородком. Замурлыкав, Геркулес откликнулся на ласку.
— Мне больно прикасаться к нему, ласкать его… Но люди не владеют котом. — Она взглянула ему в глаза. — Так и я не буду принадлежать тебе, даже если решу остаться у тебя.
Он потер лицо правой рукой.
— Это значит, что ты будешь со мной, правильно?
Ее губы изогнулись в провокационной улыбке.
— О да!
— Отлично! — Внезапно усталость стала отступать. — Тогда давай купим что-нибудь поесть и поедем домой.
После того как они покинули заведение Антонии, Калеб предложил приобрести для начала самое необходимое: футболки, туалетные принадлежности и обувь. В островных магазинчиках имелся небольшой выбор предметов женского туалета, но на стеллажах лавки «Сувенирный маяк», торгующей одеждой для отдыха, они нашли свободную юбку-распашонку и легкие спортивные брюки на завязках, в которых Мэгги могла протянуть следующие пару дней.
Калеб отнес их покупки в кассу.
Чек им пробивала Джейн Айви, и ее каштановый перманент буквально подрагивал от возбуждения. Она носила все те же каштановые туго завитые химические кудряшки — может, даже и тот же самый джемпер, — что и двадцать лет назад, когда Калеб забегал к ней в магазинчик по дороге из школы. Вот почему он вернулся домой. Из-за ощущения продолжения нормальной жизни. Чувства общности. И сопричастности.
— Какой кошмар случился прошлой ночью, шеф! — приветствовала она его.
— Зовите меня Калеб, прошу вас.
— Не знаю, что станется с бизнесом, если люди перестанут чувствовать себя в безопасности, отдыхая здесь.
Он попытался успокоить и приободрить ее.
— Не думаю, что прямо сейчас вам нужно беспокоиться об этом.
— Просто большинство людей приезжают в Край Света именно для того, чтобы убежать от всего этого.
— Всего чего?
— Насилия. — Она метнула на него быстрый взгляд. — Разумеется, вам-то как раз к нему не привыкать, учитывая, что вы приехали из Портленда.
В ее представлении город на другой стороне залива ничем не отличался от Лас-Вегаса. Или Содома с Гоморрой.
— Куда бы вы ни поехали, люди остаются практически одними и теми же, — ответил Калеб. — Преступления тоже.
— И все-таки… у нас никогда не случалось ничего похожего, пока шефом полиции оставался Рой Миллер. — Она боязливо ткнула в пачку презервативов. — Это вы тоже покупаете?
А вот иногда то, что все вокруг знали друг друга как облупленные, могло причинить серьезные неприятности.
— Да, мэм. Я уже слишком стар для того, чтобы воровать их с полок, как проделывал когда-то.
— О, вы так никогда не поступали, — уверенно возразила Джейн. — Это она? Та девушка, на которую напали?
Калеб проследил за ее взглядом и увидел Мэгги, которая медленно продвигалась по проходу, где продавались брелоки для ключей с надписью «Остров Мэн», толстостенные бокалы для виски и коктейлей, а также упакованные в целлофановую обертку раковины из Флориды.
Она выглядела здесь совершенно не к месту. Синее платье Люси безобразно окутывало ее прекрасное тело, но матово-бледная красота девушки светилась в этом неряшливом магазинчике подобно луне, свет которой пробивается сквозь облака.
— Ее зовут Мэгги, — пояснил Калеб.
— Бедняжка! — откликнулась Джейн. — Она ведь нездешняя, не так ли?
Мэгги остановилась перед витриной с дешевыми коралловыми ожерельями — из тех, что подростки покупают себе на каникулах. Глаза у нее были потерянными и мертвыми.
Сердце Калеба едва не разорвалось от жалости.
— Я возьму его, — сказал он. — Ожерелье.
— Какое именно?
— Не имеет значения. — Любое, которое сумеет изгнать печаль из ее прекрасных глаз и унять боль у него в груди. — Какое она захочет. Включите его в счет.
Он заплатил за одежду, презервативы, ожерелье и направился к Мэгги, которая на этот раз замерла перед проволочной клеткой с крабами-отшельниками, ютившимися в безвкусно-аляповатых раковинах.