Удовольствие, которое получил Шведов от вертлявой девчонки, он, красноречивый оратор, вряд ли смог бы описать словами.
Весь обратный путь Катя не могла остановиться. Она продолжала приставать к Шведову, хотя мысли его уже были далеки. Он планировал забежать переодеться домой, заехать на совещание и успеть на банкет с женой.
— Дай, — капризничала выпившая девчонка, выхватывая у него руль. — Дай поводить, ты же обещал. — Она ерзала на сиденье, отвлекая его от дороги.
Последнее, что он помнил, — это как она, отстегнувшись, перевалилась к нему на сиденье, случайно головой закрыв видимость.
Лязг тормозов встречного трака, и Артур Шведов резко крутанул баранку. «Феррари», соскочив с трассы, а далее с высокой насыпи, полетела в кювет. Катя завизжала. Темные стволы деревьев, сорванные ветки, листья словно хлестали по лицу. «Удар о дерево», — констатировал мозг Шведова, дальше наступила тьма.
Очнулся Шведов довольно быстро. Кругом тишина. С момента выезда за ворота дачи прошло всего ничего. Катина голова покоилась на его груди. Шведов не уловил ни пульса, ни дыхания.
Кто их мог видеть вдвоем? Водитель встречного транспорта? Так его и след простыл! Кругом ни души. Шведов осторожно, отодвинув безвольное тело девушки, выбрался из машины.
Пачкаясь о свежескошенную траву, вскарабкался вверх по насыпи. На дороге, ведущей к Москве, никого! Он вновь спустился к машине. Стараясь не смотреть на Катю, он вытащил тряпку из багажника, тщательно протер руль, ручки управления. Если останутся его пальцы — не страшно, ведь и машина его, важно навести на мысль, что об этом побеспокоился угонщик. Захлопнув с силой дверцу, бросился бежать через пролесок к полю. Там недалеко деревня, за ней железнодорожная станция.
Сельмаг он не узнал, хотя когда-то там бывал. Вместо хозяйственного мыла вперемешку с крупами и сахаром теперь на полках духи известных фирм. А вместо водки-зеленки дорогие напитки, фанта, кока-кола. Правда, бедной селедке не повезло. Она традиционно плавала в черной жиже внутри белой ванночки.
В зале телевизоры, диваны, вешалки с китайской одеждой.
Молоденькая толстушка-продавец, увидев мужчину, раздетого до пояса, без рубашки, с подвернутыми штанами, бродившего между вешалок, предложила свою помощь.
— Вам, наверное, нужно подешевле? — С деревенской практичностью она показала на хлопчатобумажную клетчатую ковбойку и, дергая ее на растяжку, проговорила: — Все дальнобойщики такие спрашивают, ей сносу не будет. Пробивать?
Грубый материал жег раздраженное тело. Добравшись пешком до станции, Шведов купил билет на электричку до Москвы и вскочил в вагон.
«Начальство нужно знать в лицо» — шутка советского времени сейчас работала против него. Артур Шведов был слишком публичным человеком, чтобы остаться незаметным в толпе. И как показывали телевизионные рейтинги, входил в список самых узнаваемых лиц в стране. Необходимость прятать лицо бесила. Всю жизнь он учился его держать!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Держать лицо Шведов умел. Не зря столько лет провел на руководящей работе.
На партийном собрании в самом начале карьеры, где обсуждали заявление его первой жены, делать этого он еще не умел — краснел и бледнел, когда товарищи требовали от него подробностей личной жизни. После поездки в сочинский санаторий жена заподозрила в измене. Потому что он перестал исполнять супружеский долг. Почему он потерял интерес к вечно неухоженной и непомерно располневшей женщине в халате и войлочных тапочках, недовольной и ворчливой, партбюро не интересовало: «Коммунист обязан чтить моральный кодекс. Никаких курортных романов!»
Готовясь в библиотеке к очередной политинформации, которую ему в наказание поручили вести, Шведов наткнулся на любопытную книжонку. Выпущенная в 1791 году при Екатерине II, книга содержала главу о «Супружеском союзе». В ней говорилось, что муж в семье есть глава. Жена должна мужа почитать и бояться, быть ему подчинена. А мужу надлежит о пропитании стараться.
Разве он не старается? И дети обуты, сыты, и жена в благоденствии целыми днями пребывает, с соседками лясы точит. Так мало ей этого показалось! Можно сказать, руку на мужа подняла, коль жаловаться решила. Ведь в книжке, которую еще наши прадеды читали, черным по белому написано, если что — развод!
А ведь партийцы что придумали? Если разведешься, никакого тебе карьерного роста. Нет роста, значит, нечего есть. И это без шуток! Кусок хлеба тебе, конечно, достанется, а вот с маслом начнутся временные трудности!
«Хорошие до революции были времена! — размечтался Шведов. — Ни тебе партбюро, ни партсобраний!» А на Востоке с бабами всегда был полный порядок: гаремы, многоженство. У библейского царя Соломона было четыреста жен и в придачу шестьсот любовниц! Конечно, Шведову столько не нужно. С ними с ума сойдешь. А вот одну любовницу, как, к примеру, у филиппинцев! Приятель на флоте в загранку ходил, рассказывал: у филиппинских мужиков полный порядок! Там помимо жены можно иметь официальную любовницу — керида называется. И жены смотрят на это вполне спокойно. Ну, конечно, они с керидами не дружат, но знают их в лицо.
Если бы его растрепа хоть одним глазом увидела ту, что соблазнила его в сочинском санатории!
Златовласка набросилась на статного москвича в первый же танцевальный вечер и, затащив в постель, показала такое, о чем в семье преданного партийца слыхом не слыхивали! А потом… пошло-поехало!
Жаркая ночь со златовлаской навела его на мысль о другой жизни.
С такой жизнью он познакомился ближе, поднимаясь все выше и выше по карьерной лестнице. Выезды за город с комсомолками, бассейнами, банями, парилками, чешским пивом, астраханской воблой и сухой микояновской колбасой из памяти не выкинешь.
Запомнилось, как однажды в ряды великовозрастных комсомолок шестнадцатилетка затесалась. Кругленькая такая, вся в ямочках, на шалости взрослых подружек поначалу взирала с застенчивой улыбкой. Приглянулся ей Шведов, чувствовал, что глаз на него положила. Только скромненькой оказалась. Первый раз, видно, в таких «слетах» участвовала. А девки-комсомолки, все разбитные, не просто глазки строят. Вцепятся мертвой хваткой, как коршун в добычу, и в койку тащат.
Накувыркался он с одной, с другой, а потом и с двумя одновременно, водки экспортной напотчевался и еле дополз до своего номера. Ну, думал, наконец-то баиньки! А тут, как назло, толстушка малолетняя раскочегарилась. Темной ночью по коридорам гостиницы проползла и стучит к нему в номер, тихонечко: тук-тук! Шведов даже не пошевелился. Со сна решил, опять те же самые ненасытные бабы одолевают. Но она, выждав под дверьми пару минут, вновь за свое: тук-тук! Догадался, что-то не так, пошел открывать. А там толстушечка стоит, в темноте глаза лупит. Пришлось впустить.