— Это нам не нужно, — Антон расстегнул молнию на моей юбке, и она моментально упала вниз. Следом скользнули трусики. С силой обхватив мои ягодицы, Антон сжал их, шумно выдохнул и укусил меня за плечо. Усмехнулся, потеревшись щетиной и провёл пальцами по ложбинке между.
— Какая же у тебя шикарная задница, Аня, — сминая, он целовал меня в шею.
Язык его скользил по коже, вызывая во мне бесконечные мурашки, заставляя теряться в охватившем меня желании стать ещё ближе. Кровь, разгорячённая, бежала по венам, сердце стучало, как это бывало всегда, стоило мне оказаться с ними обоими, между ног было влажно.
Денис обхватил одну грудь и так же, как и его младший брат, принялся мять. Вторая его рука опустилась на мой затылок, и буквально в следующую секунду язык, настырный, властный, проник в мой рот. Застонав, я обняла его за шею, прижимаясь ещё ближе, чувствуя, как трутся о него мои твёрдые соски и испытывая от этого дикое возбуждение. Скользнула по рельефному животу, по дорожке волос и обхватила твёрдый член.
— Да, Аня… — сипло рыкнул Денис мне в губы, сжимая волосы. — Вот так, сладкая, — в такт моим поглаживаниям, и снова безоговорочно жёстко губы в губы.
Пальцем я провела по вздувшейся вене, несколько раз назад-вперёд и приласкала головку. Стёрла влажную капельку, чувствуя, как всё во мне скручивается, как желание почувствовать их в себе вытесняет все остальные.
Отказаться от кого-то из них? Теперь, спустя год, я только уверилась в том, что это невозможно. С каждым из них я была чуточку разной, и с каждым — самой собой. Будто бы только они двое могли собрать меня воедино, в ту женщину, которой я стала благодаря им, благодаря их несдержанности, их власти надо мной, их заботе и любви.
Услышала, как звякнула пряжка ремня и тут же почувствовала упирающийся в меня член Антона. Надавив на спину, он заставил меня чуточку нагнуться. Пальцы его впились в бедро, и в то же мгновение он вошёл в меня. Не так глубоко, как мне хотелось. Я хотела чувствовать его всего, хотела больше. Подалась назад, но он, дразня, чуть отстранился, вызвав у меня разочарованный стон.
— Какая же ты развратная, — усмехнулся Денис, удерживая меня за волосы. Обвёл пальцем мои влажные губы и сунул его мне в рот. Я тут же принялась посасывать его, водя в такт движениям губ рукой по члену. Быстрее и быстрее, видя, как с каждым движением чернота его глаз расширяется, понимая, что горю, что пропала. Господи, да я уже давно пропала…
— Детка, — выдохнул Антон, вгоняя в меня член. Теперь до конца, до упора, наполняя меня всю без остатка.
Я подалась к нему, обвела языком палец Дениса. Рукой быстрее по его плоти, ещё быстрее. Услышала его стон и сама застонала. Ладонь Антона опустилась на мою вторую грудь. С силой ущипнув меня за сосок, он сделал резкий выпад бёдрами, и я, не удержавшись, вскрикнула.
— Теперь моя очередь, — Денис потянул меня на себя, забирая у Антона и почти в ту же секунду вошёл. Подхватил ногу за бедро и стал насаживать на себя быстрыми, резкими толчками. Удовлетворённо прикрыв глаза, зарычал, вбиваясь в меня. Боже мой…
Я всхлипнула, понимая, что схожу с ума. Снова и снова схожу с ума. Никогда я не привыкну к этому, никогда не смогу не чувствовать этого жара, этой слабости, этого тянущего, томного, поглощающего меня желания, жажды отдаваться им, их похоти и их любви.
Пальцами он сдавливал мою голову, второй рукой держал за бедро и насаживал так сильно, что я невольно чувствовала его голод, чувствовала, как он скучал по мне.
Застонала, зажатая между двумя горячими телами. Всё внутри меня горело, пульсировало, грудь сладко ныла, низ живота тянуло. Антон мял грудь, к первой ладони прибавилась вторая. Сдавливая обеими руками, он сипло дышал возле моего уха, прижимался к моим ягодицам пахом, тёрся о меня, тогда как Денис входил глубоко, жадно.
— Скучал, — стоном с моих губ не вопрос — утверждение. — Теперь чувствую, что скучал…
— Ещё как, — в меня до предела, заставляя громко, несдержанно вскрикнуть. Ещё и ещё. Груди мои, накрытые ковшами сильных ладоней Антона ныли, тело пылало, каждая частичка меня томилась желанием.
Коротко поцеловав в губы, Денис убрал руку с моего затылка, и я тут же откинулась на Антона, обхватила его за шею. Он нашёл мой рот, я же изогнулась, впуская Дэна ещё глубже. Открылась для него, почувствовала язык Антона и ответила на поцелуй, ловя его, с наслаждением вбирая в себя вкус его губ.
Продолжая мять мою грудь, он опустил вторую руку на бедро. Провёл с нажимом по ноге, потом по животу. Кончиками пальцев обвёл пупок и опустил руку ниже, к клитору. Я вскрикнула, стоило ему тронуть меня. Член Дениса ритмично двигался во мне, Антон ласкал самую чувствительную точку, сводя с ума, заставляя меня извиваться, всхлипывать.
— Ещё… — застонала я, стоило Дэну на миг остановиться. Понимала, что надолго меня не хватит, что пружина, закрученная внутри, вот-вот разожмётся. Они делали меня совершенно бесстыжей, они умели доводить меня до точки невозврата так быстро, что это напоминало безумие. С ними я была одним сплошным оголённым нервом.
Смочив пальцы моей собственной влагой, Антон надавил на клитор сильнее, мягко потёр его и стал обводить по кругу, то нажимая, то слегка сдавливая.
— Дэн… — застонала я, подаваясь к нему.
— Да, моя сладкая девочка, — пальцы в бедро и толчок до предела, до упора. Вбиваясь в меня всё быстрее и быстрее, Дэн несдержанно рычал. Ещё толчок и ещё.
Пальцы Антона по клитору лёгкими, доводящими до экстаза порханиями, крыльями бабочки, до тех пор, пока меня не охватила дрожь. Настолько сильная, что я перестала слышать звуки, что я едва могла удерживаться за собственное сознание. Почувствовала пульсацию Дениса, и это напрочь лишило меня понимания где я и что я такое.
Откинувшись на грудь Антона, я кончала, улавливая последние ритмичные толчки, чувствуя его пальцы и то, как всё во мне наполняется теплом. Нога, что удерживал Денис, опустилась на пол, ладони его легли на мои бёдра. Взяв меня за подбородок, он поцеловал жадно — такой же властный, настырный, как и его брат. Вкусный… Губы его вкусные, сам он вкусный.
Приоткрыв глаза, я посмотрела на него и шумно, протяжно выдохнула, не находя слов. Чернота глаз манила и пугала, и я, приподняв дрожащую руку, погладила его по скуле.
— Люблю тебя, — прошептала тихо. Он перехватил мою ладонь и, легко сжав, поцеловал запястье.
— А я тебя, — выдох мне в губы.
Антон так и поглаживал меня между ног, совсем влажную, дрожащую, и я понимала, что совсем скоро меня вовсе не станет.
— А ну-ка, — он толкнул меня к столу, заставив опуститься на него животом. Прохлада дерева заставила меня вздрогнуть. Прохлада дерева и контрастом — его жар, его упирающийся в меня член. Секунда, и он оказался внутри.
— А-а-ах, — ещё не пришедшая в себя, застонала я, изогнулась, совершенно потерянная в этой чувственности. Поглаживая мой зад, он трахал меня быстро, резко, выдыхая на ухо одно только: Аня, Анечка…
— Анечка, — с очередным рыком и толчком. Как же я любила его «Анечка». Оно убаюкивало меня сладостью, звучало так… Так, как должно звучать имя женщины, произносимое мужчиной, который любит её, который хочет её.
— Да, — ему навстречу, придерживаясь за край стола. Ловя его ритм, желая его так же сильно, как и его брата. — Да-а-а, — громко, всхлипывая.
Едва отпустившее меня возбуждение, ещё не схлынувшее до конца, моментально стянуло тело, мышцы и, словно продолжением, окатило новой волной чувственной дрожи, заглушая звуки. Только биением моего собственного сердца, только дыхание Антона. Обойдя стол, Денис встал напротив. Я видела его затуманенным взглядом — распластанная, мокрая, возбуждённая, смотрела на него, не зная, что ещё придёт ему в голову. Перегнувшись, он обвёл мои губы пальцами. Я почувствовала вкус шоколада. Шоколад… В пальцах у него оказалась долька горького, чёрного, тающего на тёплой коже. Выпачкав мои губы, он сунул пальцы мне в рот, и я послушно облизала их. Сладость и горечь…