– Это не я.
Это ты, скотина, именно ты! И не будь я сейчас на мели, охотно передал бы тебя в руки палача.
Томас Риттенхаур снял очки и протер их платком, который вытащил из кармана. Тем же самым грязным платком он промокнул пот на лбу.
– К сожалению, имеется свидетель. Старик, пасший овец в тех местах, видел, как вы посадили в машину мальчика, который голосовал на дороге, и поехали в сторону Леппа.
Джед запрокинул голову и выпустил в потолок струю дыма.
– Этот ваш старый дурак видел меня или машину, похожую на мою? Между прочим, машин такой модели и такого цвета в этих краях полным-полно.
Риттенхаур вмиг понял, куда он клонит.
– Быть может, и так. Но не думаю, что найдутся две одинаковые с тем же самым аризонским номером.
– Ерунда. Вы не хуже меня знаете, что на показания старика полагаться нельзя. Мало ли чего ему там примерещится.
– Есть и другая проблема. И даже не одна.
– Ну-ну, послушаем.
– Во время обыска в вашем персональном компьютере обнаружена регистрация на сайтах, связанных с педофилией и детской порнографией. Вдобавок это уже не первое ваше обвинение в совращении малолетних.
Джед Кросс пожал плечами, как будто все это не имело к нему ни малейшего отношения.
– Только обвинения и ни одного приговора, заметьте. – Словно перст указующий, Джед нацелил на сидящего напротив горящий окурок, потом бросил его на пол и раздавил каблуком. – Если вы в самом деле адвокат, а не такой вот окурок, то сможете прикрыть дело и от этой чуши камня на камне не оставите.
Дело не в том, смогу ли я, а в том, захочу ли не оставить камня на камне.
Как многие адвокаты, Томас Риттенхаур был заядлым игроком в покер, но сейчас блеф ему что-то не удавался. И Риттенхаур даже слегка покраснел от этой мысли.
Джед Кросс наклонился к нему и почувствовал зловонное дыхание сквозь зубы, пожелтевшие от табака и спиртного.
– Вот что я тебе скажу, адвокат, твою мать. Клал я сто раз на то, что ты обо мне думаешь. Вытащи меня отсюда и можешь идти в задницу со всей твоей братией. Так и передай… Как уж ты их назвал-то? – Он задвигал бровями, как будто вызывая в памяти слова, которые на самом деле помнил прекрасно. – Ах вот… Передай «лицам, которые предпочли остаться неназванными», что дальнейшее пребывание в этом клоповнике может подорвать мой моральный дух. Как тебе известно, моральный дух, память и речь тесно связаны между собой. Я бы предпочел не повторять фокус Дэвида Копперфильда с надеванием наручников тем, которые предпочитают…
– Я вас не совсем понимаю.
Джед Кросс поднялся со стула.
– Да ты не поймешь, зачем тебе хрен даден, даже если порнозвезда тебе это разобъяснит. Вытащи меня отсюда, иначе упомянутые лица на днях или раньше составят мне компанию. – Он выдержал паузу. – Хоть бы душ принял, что ли, жирный боров!
С этими словами Джед Кросс, скованный наручниками и собственным безумием, повернулся и гордо направился к двери.
Провожая взглядом его и конвоира, Томас Риттенхаур, адвокат из Финикса, думал только об одном: хорошо бы, этот психопат не сдержался, выкинул какой-нибудь фортель и вынудил конвоира всадить ему пулю в башку, за что конвоир непременно будет причислен к лику святых.
Адвокат заранее придумал, что скажет тому, кто принесет ему это благое известие.
Мир душе его. Закурить есть?
Глава 17
Джед Кросс вышел во двор и захлопал глазами от солнца.
Привыкнув к свету, он огляделся, вытащил из кармана рубашки сигарету и закурил, уже не заботясь о том, что она последняя. Он отлично понимал, что как следует насыпал соли на хвост адвокатишке, а тот в свою очередь не замедлит сделать то же самое с упомянутыми высокими лицами. Скоро ему принесут и хорошей еды, и сигарет, и всего, что ни пожелает душа арестанта.
Джед все хорошо помнит, так пусть и другие не забывают, а если надо, он всегда готов освежить их память.
Предпочли остаться неназванными…
А чего их называть? Он и так знает, о ком идет речь, от одних имен блевать хочется. Ходят среди простых смертных, задрав нос, и поплевывают на всех, у кого нет «порше» или «ягуара», кто не живет в особняках и не отправляет детей учиться в престижные школы.
Но когда припрет, простые смертные вроде него становятся им очень даже полезны, просто необходимы в решении мелких проблем, которых так много у деловых людей. Средства их не интересуют, был бы результат.
Никто не желает участвовать в их решении, никто не желает видеть, как они решаются, никто не желает ничего знать.
Они остаются чистенькими; зачем им нюхать вонь, исходящую от их же собственных дел, зачем задумываться над тем, что средства для достижения их высоких целей не просто грязны и бесчестны, но и противозаконны?
Джед хорошо сознает свою роль, понимает, кто заказывает музыку, и готов танцевать под нее. Не моргнув глазом он согласился играть роль незаметного и незаменимого помощника, лишь бы она хорошо оплачивалась. Пусть другие срывают аплодисменты, ему вполне достаточно денег. Ну и конечно, поддержки в трудные моменты жизни.
Вот как сейчас.
Он бросил окурок и затоптал его ногой.
Вышагивая по утрамбованной земле дворика, он вдруг вспомнил, что сказал ему Риттенхаур про Калеба.
Его разбирал смех.
Стало быть, полоумный таракан все-таки окочурился. Джеду на это было, в общем, наплевать. Калеб с детства был малахольный, и Джед пользовался любой возможностью, чтобы поизмываться над ним. В старших классах он как-то накрыл его в парке при обсерватории Лоуэлла с Лорой Ли Меррин, девчонкой, которая нравилась ему самому, но она предпочла двоюродного брата.
Джед развернул Калеба к себе и под вопли сучки Лоры бил до тех пор, пока тот не ткнулся в землю окровавленной мордой. Когда выросли, они виделись очень редко. Джед презирал пристрастие Калеба к наукам, в частности к физике. Да и семьи их не слишком жаловали друг друга. Отец и особенно мать так и не примирились с пришлым недоумком Джонатаном Келзо, который купил «Дубы», устроил там кемпинг и вопреки протестам родственников женился на Кейт, сестре матери.
Калеб был никчемным мечтателем и строил слишком грандиозные планы как в науке, так и в любви.
Джед случайно узнал, что этот чокнутый влюбился в некую Черил, шлюху из Скотсдейла. Это насмешило его даже больше, чем пунктик брата насчет молний. Он представил, как Калеб падает на колени и протягивает обручальное кольцо голой девке, а та стоит на четвереньках на кровати и краснорожий мужик дерет ее в зад.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});