– Не выдам.
В конце концов, вдруг случится чудо и об этом приключении никто, кроме Гавина не узнает?
– Тебе не надо бояться. Мой лорд не позволит тебя обидеть.
Чудесно. Вот только верится слабо. Да и никто не обижает Тиссу. Просто получается все как-то нелепо.
– А он скоро вернется? – На часах была половина пятого.
– Если повезет, то скоро.
Хотя бы лгать не стал.
Стало тихо. Слышно было, как трещат дрова в камине и щелкают шестеренки в часах. В трубах урчала вода, а откуда-то издалека доносились звуки клавесина. Этот инструмент Тисса никогда не осилит. У нее пальцы толстые и неповоротливые.
– И что мы будем делать?
Гавин пожал плечами и почесал переносицу:
– А что ты хочешь?
Чтобы дверь открылась, а их сиятельство вернулись, осознав, что поступили нехорошо.
Или еще какое-нибудь чудо.
– Не знаю… – Взгляд скользнул по книжным полкам.
Вряд ли там отыщутся баллады о любви… или хотя бы стихи. Тан не походил на человека, который стихами увлекается. Да и вообще обрадуется ли он, узнав, что Тисса в его библиотеку руки запустила?
С другой стороны, сам виноват.
И если совсем-совсем трогать нельзя, то Гавин скажет.
– Тут всякие есть. – Гавин поднялся и, подобрав шаль, о которой Тисса напрочь забыла, сложил ее. – Есть про то, как корабли строить. И еще про дома… про всякие земли. Что там растет и что живет. Есть с рыцарями… и вот про животных. С картинками.
Тисса согласилась на животных, но фолиант пришлось вытаскивать вдвоем. Обтянутая черной кожей с россыпью заклепок, книга выглядела ужасно зловещей.
И на столе не поместилась.
С другой стороны, ковер теплый и мягкий, а платью хуже все равно не будет. Гавин на правах хозяина открыл книгу.
– Здесь про всех-всех зверей есть… вот, смотри. Это – саблезубый тигр… они в Самалле водятся. Мой лорд там был и охотился даже. У него и шрам есть.
Шрамов на его лорде было с избытком. И Тисса очень боялась, что после сегодняшней прогулки добавятся новые. А рисунки были красивыми. Подробными. И очень настоящими.
Махайродонт{16} выглядел почти живым.
У дедушки была его шкура и ожерелье из длинных изогнутых клыков. Он тоже бывал в Самалле, но почему-то не слишком любил рассказывать об этом.
– Медведь… они разные есть. И на Севере живут самые большие из всех. Ну, не там, где мой дом, а еще дальше. Там, где всегда лед.
Огромный зверь с непропорционально маленькой головой стоял на задних лапах. Было что-то человеческое в его позе и взгляде.
– А это моа{17} – слоновья птица… они траву едят. Но огромные-огромные…
– Ты уже читал?
Тисса лишь картинки разглядывала.
– Учил.
– Зачем?
Вряд ли рыцарям пригодятся такие знания.
– Ну… мой лорд сказал, что глупо не учить, если можно выучить.
И Гавину оказалось достаточно.
– Гиена.
Он побледнел и как-то очень быстро перевернул страницу, но потом передумал и вернул гиену назад. Отвратное существо с массивными плечами, тонкими задними лапами и низко посаженной головой.
– Они очень свирепые. И сильные. У них зубы такие, что… ломают кости. Пахнут мерзко. Гийом всем своим сказал, что месяца не пройдет и ты будешь принадлежать ему.
Тисса моргнула, пытаясь осознать только что услышанное.
– Я знаю тех, кто ему служит. Гийом любит хвастать. И умеет красиво говорить. Женщинам это нравится. Но ты не приходила. И он разозлился.
Настолько, чтобы нанять убийц. А если бы Тисса согласилась тогда?
– Не слушай его. – Гавин лег на живот и подложил руки под подбородок. – Он… жестокий.
– Он тебя бил?
– Он всех бьет. Я думал, что везде так… рыцарь должен уметь переносить трудности. Стойко.
Какой из него рыцарь? Он же маленький еще. Всего на пару лет Долэг старше. Круглолицый и курносый. Лохматый вечно, как будто гребень потерял. Рыцари не такие… А какие? Раньше Тисса думала, что знает.
– Если холодно. Или есть хочется. Или мерзко… плакать нельзя. Только хуже будет. Надо быть сильнее. И я пытался. Честно. А потом он запер меня с гиеной.
Вот с этим чудовищем в пятнистой шкуре?
– Гиена была очень голодной и злой. Ее посадили на цепь, такую, чтобы хватило почти до самого края клетки. А на меня ведро крови вывернули.
Тиссу замутило.
– Она чуяла кровь и рвалась. А я стоял.
– Долго?
– Всю ночь. Было очень страшно. Я думал, что цепь не выдержит. Или крепление. Или вдруг она сумеет как-то вывернуться… у меня ведь ничего из оружия.
– И ты сбежал? Потом?
Гавин кивнул и перевернул страницу, скрывая чудовищное существо. Он все-таки рыцарь, если может о таком рассказывать. Тисса не дожила бы до утра – умерла от ужаса прямо на месте.
Она вообще жуть до чего трусливая. Пауков боится. И мышей. А тут – целая гиена.
– Мне было стыдно, но… я не мог там оставаться. Он бы снова меня отправил.
– Почему его не судили?
И почему не нашлось никого, кто остановил бы… это же неправильно, когда такой человек остается безнаказанным.
– За что? – Гавин глядел с грустью. – Я ведь целый. Ни царапины даже. Он так папе и ответил. А если я боюсь животных, то значит – трус и толку с меня не выйдет. И что я, наверное, даже не Деграс… что только ублюдки и рабы настолько трусливы. Папа очень разозлился.
И отдал Гавина в оруженосцы их сиятельству. Тан не обижает Гавина. Если бы обижал, Гавин не стал бы так его хвалить. И говорил бы совсем иначе.
– Почему ты мне раньше не сказал? Про… Монфора.
Наверное, потому что у Гавина были сестры и он их любит так же, как Тисса любит Долэг.
– Ты бы мне не поверила.
Пожалуй, что так. И Тиссе стыдно. Ну почему она такая наивная?
– Не расстраивайся. – Гавин раскрыл страницу со странствующим паладином. – Я тоже сначала не верил, что Гийом такой. Думал, что пугают на новенького… а они всерьез.
Зверь был нарисован с удивительной точностью. Он был именно таким, каким его Тисса запомнила. Огромным, ужасающим мощью и в то же время беззащитным. Тогда паладин смотрел на Тиссу, а она – на него, умоляя не трогать ее. Как будто бы зверю была интересна бестолковая девчонка.
Следующее здание было куда менее роскошным, без колонн, быков и даже лестницы. Сложенное из красного кирпича, оно выделялось ярким пятном на фоне окружавших его бело-желтых строений. Двускатная крыша со шпилем. Тяжелый флюгер, уверенно развернувшийся к морю, и флагшток с золотым полотнищем.
– Посольский ряд, – сказал дядюшка Магнус и сморщился. – Был когда-то. Когда мой братец еще не разогнал послов… хорошее было место.