— Ты хочешь сказать, что нас собрали намеренно? Но зачем?
Лемюэль сел на свое место. Из-за жары он едва дышал и сильно потел.
— Я думаю, к этому имеют какое-то отношение наши хозяева, — заявил он. — Посмотрите вокруг. Вас не удивляет, что во всем Легионе только сорок два летописца на все девять братств? Это обстоятельство позволяет предположить, что нас отбирали не только благодаря нашим талантам летописцев.
— Ты хочешь сказать, что Тысяча Сынов специально выбирали тех, кто обладает необычными способностями?
— Я почти уверен в этом.
— Но зачем? — спросила Каллиста.
— Вот это мне неизвестно, — признался Лемюэль. — Но если я в чем-то и уверен насчет Тысячи Сынов, так это в том, что они ничего не делают без причины.
Внутреннее пространство Горы было заполнено звуком и цветом. Но Космические Волки, несмотря на свои прославленные обостренные чувства, слышали далеко не каждый звук и не всем оттенкам могли подобрать название. Переливы эфира исходили из гладких стен и колыхались, словно струи дыма.
Броня Астартес была оборудована приборами ночного видения, но тем, кто был лишен эфирного зрения, окружающий мир представлялся в однообразной зеленой гамме и ничуть не соответствовал окружающему разноцветью.
В пещеру спустилось около сотни воинов — все, кто не был занят сбором геносемени у павших Астартес.
Магнус возглавлял отряд, следуя по одному ему видимой тропе. Рядом с ним шагали лорд Скарссен и Охтхере Судьбостроитель. Ариман, пользуясь возможностью, внимательно присмотрелся к командиру Волков. Аура лорда Скарссена имела форму острого клинка, что говорило о решительности и целеустремленности. Этот воин ни перед чем не остановится и никогда не нарушит свой долг.
Такая прямолинейность напоминала Ариману легенды о големах, записанные в древней Каббале. Големом называли созданное из глины существо, которое некий жрец или маг оживил для защиты своего народа от гонений. Это существо обладало неимоверной силой и слепо, бездумно подчинялось своему хозяину, выполняя любые его поручения, в чем бы они ни заключались.
Ариман читал отчеты о боевых операциях Космических Волков и полагал, что такое определение в полной мере подошло бы и для сынов Русса. Они были оружием, превосходным средством разрушения, и не останавливались, не завершив начатое.
Легенды о големах, безусловно, содержали и предостережение против заносчивости и гордыни, описывали либо уничтожение колоссов при помощи обмана, либо, что встречалось еще чаще, мятеж голема против своего создателя. Так, например, голем из Ингольштадта[50] ополчился на своего создателя и всех, кто был ему дорог, а потом покончил с собой на погребальном костре среди снегов и льдов. Такое сравнение неожиданно смутило Аримана, и он выбросил из головы эту мысль, сосредоточившись на круто уходящем вниз тоннеле. Как правило, он мог в точности повторить любой пройденный маршрут, вне зависимости от его сложности, но уже через несколько мгновений после входа в Гору совершенно потерялся. Похоже, только примарху был известен весь путь, но как он умудрялся находить дорогу на пересечениях тоннелей, Ариман сказать не мог.
Из капитанов братств внутрь Горы кроме Аримана отправился только Утизаар. Фозис Т’Кар был еще слишком слаб, и Хатхор Маат остался восстанавливать его силы при помощи искусства Павонидов. Калофис тоже остался, чтобы охранять вход в Гору. Титанов-стражей больше не было, но кто знает, какие еще угрозы могли таиться в укромных долинах и пещерах?
В итоге в недра Горы спускались воины из нескольких братств, и Ариман видел, как различаются мерцающие ореолы энергии, по которым можно было определить принадлежность к тому или иному братству.
Вскоре он отметил, что большинство его спутников были Пирридами.
— Да, понимаю, — заговорил Утизаар. — В присутствии Космических Волков ни о каких тонкостях и речи быть не может.
Ариман почти машинально кивнул, как вдруг осознал, что ничего не произносил вслух.
— Ты прочел мои мысли? — спросил он.
— В настоящий момент это не так уж и трудно, — ответил Утизаар. — При здешнем уровне эфирной энергии ваши мысли усиливаются. Вы все как будто кричите во весь голос. Я чувствую себя очень неловко.
При мысли о том, что его разум прозрачен для посторонних, Ариман нахмурился.
— Будь осторожен, — предостерег он Утизаара. — Когда-нибудь это может навлечь на тебя беду. Людям не нравится, когда кто-то читает их сокровенные мысли.
— Моя сила не слишком отличается от твоей, — заметил Утизаар.
— Как же ты пришел к этому заключению? — удивился Ариман. — Способности Корвидов и Атенейцев не имеют ничего общего.
— Я читаю то, что люди думают сейчас. А ты читаешь то, что они будут делать в будущем. Вся разница лишь во временном промежутке.
— Я об этом не думал, — признался Ариман. — Эта тема заслуживает отдельной дискуссии, но, вероятно, не сегодня. Этот день не слишком подходит для научных споров, не находишь?
— Ты прав, — весело усмехнулся Утизаар.
Некоторое время они шагали молча, спускаясь все глубже и глубже. Ощущение контакта с эфиром в недрах Горы после его долгого отсутствия одновременно радовало и тревожило. Всему происходящему должны быть свои причины, и только очень значительные силы могли так кардинально изменить ситуацию.
Что же такое мощное скрывалось в недрах Горы?
Все трое погрузились в молчание, обдумывая только что сказанное друг другу. Каллиста и Камилла испытывали явное облегчение, поделившись своими тайнами, хотя и опасались, не придется ли им вскоре в этом раскаиваться.
Необычные свойства связывали их друг с другом. Что бы ни происходило дальше, в какие бы странствия они ни отправились, между ними зародилась связь. Сейчас это была лишь тонкая ниточка, но при соответствующем отношении она может быстро окрепнуть.
— И что же мы со всем этим будем делать? — спросила наконец Каллиста.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил Лемюэль.
— Что мы будем делать? — повторила Камилла, отчетливо выделяя каждый слог, словно ее собеседник был туповат. — Если, как ты говоришь, мы оказались в Двадцать восьмой экспедиции благодаря нашим особенностям, положено ли нам самим знать об этом? И можно ли открыто пользоваться своими талантами?
Прежде чем ответить, Лемюэль ненадолго задумался.
— Этого я бы не советовал, моя милая. В некоторых кругах такие способности до сих пор считаются колдовством.
— Ты считаешь, что нам грозит опасность?! — воскликнула Каллиста, перебирая складки своей джеллабы. — Они для этого собрали нас здесь? Чтобы избавиться от нас?