— Я подумаю, над вашим предложением, — Ершов все же не стал изображать великую радость.
Держит марку. Ну что же, это нормально. Только никуда он не денется. Досконально разбираться в живописи, иметь к ней неодолимую тягу при отсутствии данных и получить возможность начать писать на хорошем, и чем черт не шутит, высоком уровне. Нет. Он точно никуда не денется.
В этот момент рында забила сигнал тревоги и Ершов нервно сглотнул. Вообще-то, ему не было никакой необходимости отправляться в этот поход. Он вполне мог остаться на Линьоле, как остальные преподаватели и Капитолина Сергеевна. Но посчитал, что ему, как художнику, чтобы чего-то достичь необходимо быть свидетелем реальных боевых сваток, испытать настоящее нервное напряжение. Словом, лично испытать, что почем.
— Может все же спуститесь в блиндированную каюту, — предложил Борис.
— И что я там увижу, — вскинулся он. — И потом, насколько мне известно, артиллерийская дуэль не предвидится.
— Человек предполагает, а бог располагает, — пожав плечами, возразил Измайлов.
— Борис, а вы уверены, что вам следует так-то рисковать? Ведь это не шутка. А у вас нет возрождения. Да и при наличии оного, рисковать попусту своей жизнью… — Ершов замолчал недоумевающе разведя руками.
— Признаться я и сам не всегда могу объяснить с чем связана эта моя тяга к риску. Не раз уж заглядывал в глаза костлявой. Понимаю, что другой бы уже трижды подумал прежде чем соваться в рискованные авантюры. Да и я прежний, порой просто в шоке от того, что творю. Но не могу остановиться. Мне просто не усидеть в тихой и уютной гавани. Я там закисну, сопьюсь, перестану быть самим собой. Поэтому решил просто принять себя таким какой есть.
— Вы сказали прежний? — выделив это, произнес Ершов.
— Ну да. Тот, кем я был всего лишь два года назад, — тут же нашелся Борис.
— Понятно, — снимая с себя парусиновую рубаху и берясь за пиджак, произнес Ершов.
— Может все же спуститесь в блиндированную каюту?
— Нет. Я пойду на палубу, — упрямо гнул свое наставник.
— Как скажете, — пожав плечами, принял его решение Измайлов.
Выйдя из мастерской, Борис сразу же направился на корму. Рыченкова в ходовой рубке не оказалось. Тот находился на левом ходовом мостике. Не заходя в надстройку, обошел ее сзади и присоединился к шкиперу. Вдали наблюдались два судна. Достаточно крупный пароход и парусник.
А вернее, парусно-винтовой бриг «Шалун», французский капер на службе Соединенных Архипелагов Америки. Водоизмещение триста тонн, скорость под парусами семнадцать узлов, под машиной тринадцать. Вооружение четыре семидесятипятимиллиметровые скорострельные пушки Канэ.
Эти орудия разработаны специально для гражданского сектора, оттого и калибр как у Армстронга. Правда, заряд снарядов значительно уступит ему, чуть превышая таковой у орудия Дубинина. Зато точность боя вполне сопоставима последнему, при дальности больше чем у первого. Скорострельность так же находится между ними.
Откуда такие точные сведения? А как же иначе. Охотнику нужно знать свою дичь. Вот они и знают. Четыре дня назад их пловцы пометили его «Маяком». Сегодня на рассвете он покинул Альборан и едва поступил сигнал, как Газель навелась на него. Однако капер не терял времени даром. Такое вот синхронное движение двух судов свидетельствовало о том, что пароход является призом.
— Удачное у него выдалось утро, — принимая у шкипера бинокль и поднося его к глазам, произнес Борис.
— Я не был бы столь категоричен. Коль скоро он в пределах нашей видимости, то не очень.
— А какие тут глубины?
Вопрос не праздный. Одно дело потопить разбойника, получив причитающуюся премию и собрав опыт со спасенной команды. И совсем другое, иметь еще и возможность поднять ценности находящиеся на его борту.
— Глубины вполне подходящие, двадцать-тридцать метров. Так что заманивать его не придется.
— Сомнительно, что он погонится за шхуной уже имея столь ценный приз. Так что, сближаться и атаковать.
— Боря, может все же из пушки? — с сомнением произнес шкипер. — для чего-то же мы перетащили на нашу «Газель» эти армстронги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Два орудия заняли свои места на баке у бортов шхуны. Перемещать, как прежнюю их не получится, да оно и не надо. Скорострельность у них гораздо ниже, зато мощный снаряд. То что нужно, чтобы отправить противника на дно. А уж если его начинит пироксилином, так и подавно. Правда, таких снарядов кот наплакал. Что-то они производят, технология не сложная. Но все же не так много, как хотелось бы. С тротилом на кленке и вовсе, ничего не получится.
— И к чему тогда мы все это затевали? — кивая за корму, где на буксире шел минный катер, укрытый парусиной, вопросом на вопрос ответил Борис.
— Ну мало ли, — дернув щекой, возразил Рыченков. — Из пушки оно всяко надежней. Уж проверено и опробовано. Вот отчего было не подсунуть под него мину. Заманили бы на мелководье, и всех дел.
— Помнишь же, как намучились с прежним. Вообще, иначе как везением тот успех не назвать. Столько времени пришлось водить его за собой как на привязи. Если бы можно было подорвать заряд в нужный момент, тогда совсем другое дело. А этот и вовсе, сейчас прямиком на Альборан отправится. Так что, мина отпадает по определению. А вообще, не дело это пользоваться одной и той же тактикой.
— Да чем плохо-то, если результат есть?! — по бабьи всплеснул руками шкипер.
— Плохо то, что если будем часто повторяться, вычислят наши возможности, — возразил Измайлов.
— Кровь в тебе гуляет, вот и рвешься в бой.
— И это тоже. Хочешь остановить? Так ведь я слушать не стану.
— Знаю. Да ить молод ты еще. Только шестнадцать стукнет. А ну как прилетит шальная пуля иль пушкой саданут. Все. Не воскреснешь.
— Хватит уже, а, Дорофей Тарасович. Вот ей богу, ты когда якоря суешь в разные места, мне куда больше нравишься, чем когда начинаешь из себя наседку строить.
— Ты мне еще поговори, с-сопля! — возмутился шкипер и отвесил звонкий подзатыльник, отчего головной убор улетел за борт. — Тьфу, напасть! Бескозырку потерял.
— Да ла-адно, другую справлю, — почесав затылок и отдаляясь от обозлившегося старика, произнес Измайлов.
— Яков! Яков, йакорь тебе в седалище!
— Здесь я, Дорофей Тарасович, — вышел из-за ходовой рубки Ганин.
— Гляди у меня, варначья душа, что случится с мальцом, ты лучше сам утопись. Вот ей-ей, тебе же лучше будет.
— Все сделаю, не сомневайся, — все же слегка подавшись бочком в сторонку, заверил тот.
— Сделает он. Ну чего встали, как на именинах! Я что ли эту шаланду подтягивать буду!? — в сердцах закончил Рыченков.
После чего легонько оттолкнув с пути Бориса, прошел за угол и дальше в дверь ходовой рубки. Парень переглянулся со своим штатным телохранителем и потянулся к буксировочному тросу. Ганин поспешил присоединиться, позвав на помощь третьего члена экипажа.
Глава 18
Идущие на смерть
Повторяться, последнее дело. Как и стоять на месте. Век такой. Чуть встанешь и тут же затопчут идущие следом. Даром что ли корабли старятся не успев сойти со стапелей. В скорости строительства Россия отстает даже от Италии, у которой экономический потенциал и рядом не стоял с северным гигантом. На поверку же… Макаронники может не такие злые в драке, и ресурсов у них поменьше, но в плане развития промышленности все же крутят русским дули.
Словом, глупо держаться за один-два тактических приема. Тем более, когда одолевают занятные идеи. И очередная посетила Бориса недели две назад. А почему собственно говоря и нет, опасно, не без того. Но если поразмыслить над этим вопросом, то может получиться очень даже занятно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Для осуществления задумки ему потребовался деревянный минный катер испанской постройки. Борта фанерные набранные сэндвичем, с пробковой прослойкой. Последняя пулю не сдержит, но и практически затянет пробоину от нее, отсекая забортную воду. Легкий оборотистый, двухвинтовой, развивает скорость в двадцать один узел. Быстрее катеров пока попросту нет, тут испанцы впереди планеты всей.