Правда, вздумай они воспользоваться этой естественной гаванью и для маневрирования пришлось бы использовать катера. Иначе никак. Впрочем, в этом не было никакой необходимости, остров был просто назначен точкой встречи.
Возвращаться на Линьолу было нежелательно. Ведь заминированный капер мог в любой момент выйти в море. Длительная стоянка в гавани ему ни к чему. Волка ведь ноги кормят. Так что, перевели дух и снова на охоту. А Борису с товарищами надо непременно быть на месте его гибели.
— Признайтесь, не ожидали? — наблюдая за ем, как бесчувственные тела переправляют на борт «Чайки», спросил Борис.
— Не сомневалась, — покачав головой, возразила Москаленко, с мрачным выражением лица. — Но не думала, что ты управишься так быстро.
— Повезло. «Роза» как раз стояла в гавани. Остальное дело техники. И что теперь их ожидает?
— Боренька, ты за кого меня принимаешь? Их будут судить и им воздастся по заслугам. Если судебное следствие решит, что их вины нет, то так тому и быть.
Угу. Только суд так не решит. И новый виток напряженности неизбежен. Лучше бы она его прикопала по тихому. Или судебное заседание будет закрытым? А тогда зачем вообще заморачиваться? Нет. Если дело дойдет до суда, то сделают это открыто. Чтобы другим неповадно было. Длинная рука кремля, все дела. Угу. Кремль и тут есть и именно там находится резиденция русского царя.
— Борис, добрый день, — обежав его фигуру внимательным взглядом, поздоровалась девушка.
Вроде и не желает показывать, но переживает на его счет. Это только глупец не заметит. Но фасонит, держит марку. Пока. Ничего. Время у него еще есть, чтобы и помириться и понравиться. Не ей. Тут-то как раз все в порядке. А вот батюшке ее прийтись ко двору, очень даже не помешает. Нет, он конечно может и сжульничать, выставив напоказ свою одаренность. Но хотелось бы как-нибудь иначе.
— Здравствуйте, Екатерина Георгиевна, — с легким кивком приветствовал ее он.
— Вы опять за старое. Забыли? Катя.
— Извините, Катя, — мысленно улыбнулся он такому непостоянству.
А ведь еще пять дней назад ее ничуть не задевало его обращение к ней по имени отчеству. Миновало значит ненастье. Может еще и облачно, но скоро точно станет ясно. Если только дорогу не перебежит какой ушлый проныра. Мысль об этом не понравилась, и царапнула коготками по душе. Вот пусть лучше эти молодые и ранние проходят мимо.
Нет, если бы он имел возможность быть рядом, то шансов у них не было бы. Но к сожалению это неосуществимо. В смысле, ничего невозможного. Только для этого придется открыться ее отцу. Мысль о том, что он окажется запертым в светлой и просторной мастерской показалась ему ужасной, и он поспешил ее отогнать.
Кстати, на Линьоле они толком так и не пообщались. Девушка весьма правдоподобно изображала обиду. Или все еще была обижена. Для того чтобы пересечься с ней, ему пришлось разыграть сценку с матросом, оказавшимся на пути двух девиц. Н-да. Артист погорелого театра.
Потом еще разок попытался завести с ней разговор, но нарвался на холодный прием. И где-то даже высокомерный. Москаленко в тот раз бросила на него многозначительный взгляд, мол, а ты как думал, я уж тут постарался, теперь ты помучайся.
Все изменилось в одно солнечное утро. Он тогда, совершенно случайно, а то как же еще-то, шел по набережной. И она как-то уж так ненароком прогуливалась в одиночестве. Поздоровался, попытался заговорить и по обыкновению столкнулся с холодным равнодушием и несвойственным девушке высокомерием.
И тут его окликнула баронесса де Линьола. Она всего-то перекинулась с ним парой фраз. Никаких вольностей. Но явно дала понять, что они знакомы. Хозяйка острова и матрос! Похоже Эмилия прекрасно понимала что тут происходит и откровенно забавлялась происходящим. Не переступая за грани приличия и даже не приближаясь к ним особо близко она сумела пробудить в девушке ревность.
Во всяком случае он рассмотрел именно это. Вообще-то, это чувство не способно созидать. Только разрушать. Но ведь порой кое что и сломать не грех. Например ледовый панцирь. В глазах девушки сверкнула злость, на щеках появился легкий румянец. Да она злилась на него. И это куда лучше равнодушия. И результат положительных изменений он наблюдал прямо сейчас.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я вижу ваше предприятие увенчалось успехом, — произнесла девушка.
— Да, все прошло просто замечательно. Преступник пленен и доставлен на борт.
— Великолепная работа. А вот и обещанная награда, — подтвердила старшая из девушек.
Глава рода Москаленко Елизавета Петровна предлагает вам стать ее приемным. Принять приглашение?
Вот так вот. Разумеется принять. А зачем же тогда вообще было затеваться. Правда, это пока ничего не значит. Она является вассалом Яковенкова, тот в свою очередь князя Тимошевского, а он уже помазанника божьего, царя Александра Третьего. Так что, пока эта, так сказать, заявка не пройдет все инстанции, данное предложение не будет иметь силы.
— Борис, я хотела бы поговорить с вами, — делая приглашающий жест в сторону юта, произнесла Катя.
Ну а что такого. Он к этому уже давно готов. Вопросов у девушки наверняка выше крыши. Только прежде ее сдерживала гордость. Но тут уж, коль скоро сделан первый шаг, то отчего бы не сделать и второй. Тем более, что любопытство тут пожалуй и ни при чем. Пожалуй Катя старается понять происходящее и как ей себя вести в сложившейся обстановке.
— Елизавета Петровна не отличается легкомысленностью. А тут вдруг обещает принять вас в свой род, — собравшись с мыслями, девушка сразу взяла быка за рога. — Она конечно же любила своих мальчиков, но наказание их убийц никак не может быть тем деянием за которое можно принять в род одарив при этом потомственным дворянством, да еще и простого моряка. Спасение ее и моей жизни? Более чем сомнительно, ведь на тот момент мы уже и сами были на пути к спасению. Но даже если и так, за подобное деяние предусмотрено награждение орденом.
— То есть, вы хотите понять, что происходит.
— Да.
— Хм. Мне уже давно следовало бы вам рассказать. Дело в том, что я одаренный художник. И подозреваю, что Елизавета Петровна имеет на меня определенные виды к вящей выгоде.
— Вы одаренный? — искренне удивилась она.
— Так уж вышло.
— Н-но-о, — она сделала красноречивый жест, подразумевая его облик.
— Не желаю сидеть на цепи, даже золотой, поэтому решил жить на особицу, — пожав плечами, просто ответил он.
— И когда она узнала?
— Насколько я понял случилось это на Нампуле, при вашем посещении картинной галереи.
— Так вот кто тот художник, — с понимающей задумчивостью, произнесла она. — И это мы за вами гнались, но так и не настигли.
— К тому моменту когда она поняла кто я, меня уже захватили люди боярина Морозова и я был на борту его личной яхты, — слегка разведя руками, пояснил он.
— Вы непременно должны мне рассказать о ваших похождениях, — с горящим взглядом потребовала она.
Хм. Вообще-то он ожидал другой реакции. Но похоже просто позабыл, что перед ним обычный подросток. Зато теперь сразу же вспомнил их беседу на улицах Нампула. Тайны, интриги, погони, схватки, все это так романтично и захватывающе. Ну что же, у него есть что поведать мечущейся душе молодой девушки.
Рассказ оказался достаточно долгим. Москаленко велела подать на ют чай с выпечкой. Кто сказал, что захватывающие истории нравятся только молодежи. Тем более, что Борис оказался хорошим рассказчиком.
После чаепития Борис с Катей вновь уединились, и прошли на нос. Его не гнали. На него уже не сердились. И с ним хотели говорить, отчего у него буквально выросли крылья. Господи, взрослый же мужик. Н-да.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Значит оба корабля тоже ваши, и вы командуете всеми этими людьми, — произнесла она.
— Так уж получилось, — подтвердил он.
— И все это за неполные два года, а вам только исполнится шестнадцать.
— Именно.
— Господи, как бы я хотела оказаться на вашем месте, — восторженно произнесла она со всей своей юношеской пылкостью.